— Да нет же! Не сходи с ума, — заржал Дзин. — Без обид, но она не в моем вкусе. — Ага, ты же у нас единственный ребенок, — пробормотал я. — Причем тут это? — Ни при чем. Не бери в голову. — Я стряхнул пепел с сигареты. — Давай, скажи, что именно мне лучше не знать. — Ты ведь не отстанешь от меня? — Дзик медленно выпустил дым изо рта. — В старших классах Мияко застукала нас с другом, когда мы курили за школой. Она наябедничала учителям, и нам как следует досталось. Я думал, она нас ненавидит, а она в итоге переспала с моим другом. Вот тебе странная странность… — Угу. — Вообще не пойму, что им в голову взбрело, — продолжал Дзин. — Мой друг встречался с девушкой в сто раз красивее Мияко. Без обид, ладно? Я считал их классной парой. Неделю спустя об интрижке узнала вся школа. Я молчал. — По–моему, они с Мияко вообще друг другу не нравились. После того случая они едва общались. Будто ничего и не было. — Мияко наверияка разозлилась, что об этом узнали. — В этом и дело. Мой друг о таком болтать не стал бы, — заявил Дзии и сделал очередную затяжку. — Хочешь — верь, хочешь — нет, но я почти не сомневаюсь, что разнесла новость Мияко. С какой целью — не представляю. Но благодаря ей моего друга бросила девушка. — Твой друг ничего тебе не объяснил? — Нет. — Дзин покачал головой. — Говорю же, он не из любителей трепаться о личном. Когда я припер его к стенке, он сказал, что причина в любопытстве. В любопытстве, ага. Так я ему и поверил. Он всегда был спокойным. Не замкнутым, а просто болтать не любил. — Поэтому ты недолюбливал Мияко? Потому что она переспала с твоим другом просто так? — Я просто считал ее отвратительной. Ну, то, как она себя вела. Во–первых, зачем она на нас настучала? Никто ж не просил. Меня совершенно не колышет, что она спала с моим приятелем, но зачем болтать об этом? Хоть убей, не понимаю. — Просто Мияко мыслила очень нестандартно, — сказал я Дзину, затянувшись. — Дружище, ты любовью ослеплен. — Это здесь совершенно ни при чем. — Неужели? — Дзин изогнул бровь. Я затянулся в последний раз и раздавил окурок о стену. — Ладно, пойду к матери Мияко, — сказал я. — Ага, — отозвался Дзин. — Ну, береги себя! Как–нибудь увидимся. — Я кивнул и зашагал к дому. Железные ворота оказались закрыты, но не заперты. За дорожкой, прямо у входной двери, чинно выстроилось несколько пар обуви. — Здравствуйте! — громко проговорил я. — Секундочку! — отозвался негромкий голос. Из глубины дома торопливо вышла женщи, На в черном кимоно. Медицинская маска закрывала ей рот и нос, поэтому по телефону вк голос звучал глухо. Я видел только верхнюк часть лица, но все равно узнал мать Мияко. На меня смотрели те же лучистые глаза. — Добрый день! — сказал я и поклонился. Миссис Кодзима открыла ворота: — Заходите, пожалуйста! Простите, что вызвала без предупреждения. — Не беспокойтесь; никаких дел у меня сегодня не было. Я снял обувь. — Миссис Кодзима, вам нездоровится? Женщина покачала головой: — Это все кошка. У меня аллергия. — Получается, Тама здесь? — Так зовут кошку? — Да. — Дочь даже не говорила мне, что завела домашнее животное, — со вздохом посетовала миссис Кодзима. — Так вы знакомы с этой кошкой, Янаги? Она бродила у квартиры Мияко. Не успел я ответить, как из дома вышла Тама. На ошейнике у нее зазвенел колокольчик. Миссис Кодзима стояла поодаль, а Тама направилась прямо ко мне, замурлыкала и давай тереться мне о ноги. Я опустился на корточкв и погладил ее по голове. — Ну, привет! Как поживаешь? — спросил я Таму. — Давно мы с тобой не виделись. — Вы ладите с животными, да? — спросила миссис Кодзима и повела меня в гостиную. Тама пошла следом за нами. В гостиной на белом диване сидели Чи и Сачико. У Сачико опухли глаза. Я кивнул девушкам, и они кивнули в ответ. — Пожалуйста, садитесь, — попросила миссис Кодзима, потом ушла в другую комнату за письмом. Я устроился на диване по другую сторону низкого квадратного столика от девушек и огляделся по сторонам, гадая, где мистер Сумида и сводный брат Мияко. Справа от меня на деревянном комоде стояла старая фотография. На ней были Мияко с мамой и мужчина в хорошо знакомых мне очках. Я сглотнул, с трудом вспоминая, как дышать. Тама подошла ко мне и клубком свернулась у ног. Присутствие кошки успокаивало, и я погладил ей голову, потом шею. Вернулась миссис Сумида с белым конвертом в руках. — Мияко оставила мне это письмо, — объявила она, открывая конверт. — Я прочту его вслух. Дорогая мама! Когда это письмо попадет к тебе, я буду в лучшем мире. Прости, что улхожу так скоро. К тебе это никоим образом не относится. Решение я приняла самостоятельно. Я хочу именно этого. Винить никого не стоит. Если нужна причина, могу сказать, что я устала. Очень–очень устала. Надеюсь, ты поймешь и отпустишь меня. Пожалуйста, будь счастлива за себя и за меня тоже. Мияко Р.5. Знаю, что не имею права просить об одолжении, но надеюсь, ты исполнишь мою последнюю волю. 1. Пожалуйста, отдай в благотворительность все мои личные вещи, за исключением любовных романов. Их я хотела бы оставить своим подругам Чи Оно и Сачико Хаями. 2. У меня была кошка черепахового окраса. Недавно она сбежала, но может скоро вернуться. Прилагаю фото, чтобы ты ее узнала. У нее красный ошейник с серебряным колокольчиком. Я в курсе, что у тебя аллергия на кошек, но, пожалуйста, приюти ее на время. Хотелось бы, чтобы мой друг Рюсэй Янаги ее пристроил. Письмо ему я написала. Когда миссис Кодзима дочитала письмо, глаза у нее были красные. Чи и Сачико плакали, а мне не хватало воздуха. — Вы возьмете ее книги? — спросила миссис Кодзима у девушек, вытирая слезы. — Конечно, — кивнула Чи. — Обещаю их беречь. Сачико попыталась ответить, но не смогла, поэтому молча закивала. — А это для вас, Янаги. — Миссис Кодзима протянула мне письмо. Когда я взял конверт, из него выпала фотография кошки. Таму фотографировал я.