Что я узнала в этом месяце: 1. Жители Копенгагена едят самую вкусную еду. 2. …И наслаждаются всеми достижениями культуры… 3. …И магазинами светильников. 4. Я живу в кулинарной черной дыре, где можно спастись только с помощью самостоятельно добытых морепродуктов и булочек (теперь я буду лакомиться ими лишь дважды в неделю ☹). 5. Если продукты быстро портятся, это ХОРОШО, – значит, они свежие. 6. Датская жизнь делает Лего-Мена счастливым. 7. И возможно, я тоже начинаю привыкать к этому месту. 10. Октябрь В болезни и здравии После того как Лего-Мен собственноручно добыл пропитание и узнал, что традиционная сезонная нордическая кухня – одна из самых здоровых в мире, мы прониклись еще большей симпатией к датской жизни. Время стремительно приближалось к зиме. Утренняя тошнота отступила, поэтому я ощутила прилив энергии и в целом чувствовала себя на удивление хорошо. Теперь мне пришлось оставить занятия в спортивном зале, к чему привыкла в Лондоне, зато дольше находилась на свежем воздухе. Комплекс доступных мне физических упражнений изменился: я гуляла с собакой или каталась на велосипеде – для такого времяпрепровождения не требовалось надевать обтягивающий спортивный костюм. Обыкновенно ужинали дома (благодаря весьма скромному выбору ресторанов в нашей части Ютландии – спасибо Трин за консультацию), поэтому наше питание стало более здоровым. Когда Лего-Мен отправлялся на работу, я оставалась дома с собакой, сосредоточившись на задании редакции, которое нужно было выполнить в срок. Мне посоветовали до родов воздержаться от перелетов, а это означало, что теперь долго не увижу родных и друзей, если только они сами не приедут к нам. А еще из этого вытекало, что мне придется пропустить свадьбу двоюродной сестры и несколько юбилеев. Кроме того, решение о том, где пройдут роды, больше от нас не зависело: мы должны до конца января оставаться в Дании и определиться, хотим ли второй год жить по-датски. Поскольку мне предстояло пройти ряд обследований, связанных с беременностью, у меня появилась возможность продолжить свои изыскания и лучше познакомиться с системой датского здравоохранения. Знакомство началось с посещения акушерки в Большом Городе. – Ваша дамская «пещерка» выглядит очень хорошо, – сказала мне крупная женщина со светлыми волосами, собранными в конский хвост. У нее были крупные полные руки – такими руками удобно принимать по двенадцать близнецов в час. – Моя дамская пещерка? – Я судорожно вспоминала уроки биологии, но готова поклясться, что никогда не слышала подобного выражения. Акушерка указала на мой живот, полагая, что это все объясняет. – А, моя матка? – Ну да… – акушерка нахмурилась, продолжая обследование. Я лежала на деревянном топчане, а акушерка, намазав мой живот холодным гелем, исследовала состояние плода. Мой датский лексикон все еще был весьма ограничен (несмотря на несколько месяцев занятий), к тому же, акушерка неважно говорила по-английски и не могла припомнить перевод гинекологических терминов, тем не менее нам удалось добраться до истины. – А как вы называете «материнский кекс»? Ну, такую большую штуку, которая питает плод… – Плаценту? – уточнила я. Акушерка кивнула. – Вот-вот… Она выглядит просто прекрасно. Вообще-то я никогда не задумывалась над тем, как выглядят мои внутренние органы, но испытала удовлетворение, узнав, что они в приличном состоянии. Однако меня обескуражило, что внутренности оцениваются по аналогии с другими женскими формами. А вдруг у меня окажутся жирные почки? Или морщинистый мозг? О, погоди-ка… Я твердо решила по возвращении домой посмотреть в Google, как должны выглядеть нормальные матка и плацента. Тут акушерка отложила инструменты и обратилась ко мне: – А что насчет секса? Я растерялась. – А что насчет секса?.. Мы не должны этим заниматься? Или мы должны заниматься больше? – Я имею в виду, вы хотите знать пол ребенка? Вот оно что! – А вы можете сказать? Я имею в виду, если вы что-то видите, то, конечно, скажите, но если это трудно, то не надо беспокоиться… Для меня как человека, который чуть ли не ежедневно испытывает трудности, принимая решение о том, что приготовить на обед, выбор оказался просто непосильный. Акушерка озадачила меня еще больше: – Х-м-м-м… Половые губы или мошонка… мошонка или половые губы?.. – бормотала она, поворачивая экран ко мне. Я увидела черно-белое нечеткое изображение, напоминающее комок из папье-маше. – Что вы думаете? – спросила акушерка. Я представления не имела, что нужно думать, и тогда она ответила за нас обеих: – Думаю, это… мошонка. – Думаете? – Разве так должен выглядеть исторический момент знакомства с будущим ребенком? Мне что, нужно покупать книги о воспитании мальчиков? Наверное, мне понадобятся советы, чтобы я, дочь матери-одиночки, закончившая монастырскую школу для девочек, смогла вырастить настоящего мужчину? – Я на 80 процентов уверена, что это… – Тут акушерка сделала руками еще несколько загадочных жестов, чтобы показать, что она считает мой плод мальчиком. Особенно живо она изобразила пенис. Заканчивая одеваться, я уже почти свыклась с мыслью, что наш ребенок «на 80 процентов» будет мальчиком. Акушерка предложила мне присесть, чтобы обсудить роды. – Итак, боль, – решительно сказала акушерка. Моим первым желанием было удрать, но потом вспомнила, что акушерка закрыла дверь на ключ, чтобы нам никто не мешал. Я сидела и беспомощно разглядывала плакаты с одобренной государством информацией, на которых изображались этапы родов. На подоконнике лежали устрашающего вида металлические инструменты. «Просто дыши…» – уговаривала я себя. – Хорошо, – я поежилась и решила, что хочу воспользоваться всем врачебным арсеналом. – Значит, так, – акушерка занесла ручку над моей медицинской картой, – я пишу «кислород – в крайнем случае». Мне показалось, я ослышалась. – Кислород?! А как насчет эпидуральной анестезии[72]? Больше всего я надеялась услышать, что в следующие три месяца будет открыт некий новый неземной (абсолютно безопасный!) способ общей анестезии, который избавит меня от всех мучений. – «Укол принцессы»? – уточнила акушерка. – Нет, мы не пользуемся этим методом, если без него можно обойтись. – Извините, я не совсем поняла – «укол принцессы»? – Да, так мы в шутку называем эпидуральную анестезию! Ироничный тон акушерки лишь подлил масла в огонь. Как оказалось, настоящие датчанки не нуждаются в эпидуральной анестезии, но «принцессам» могут сделать местную анастезию, если появится такая необходимость. – Вам нужно чувствовать схватки, – сказала акушерка. – Я помечу в вашей карте, что вы спрашивали об анестезии, и в больнице будут знать, что вы – тревожная первородящая. Отлично. Я «принцесса» и «тревожная первородящая», а до родов еще несколько месяцев. Вот черт! – Значит, я буду рожать под местной анестезией и маской со смесью газа и кислорода? – Нет-нет, мы не пользуемся газом. – Что? – Мы не считаем это полезным. Мы можем предложить вам пчелиный укус. Предложение не вселяло оптимизма, но мне уже было все равно. – То есть?.. – Мы вколем иглу в тыльную сторону ладони, чтобы вы переключились от сильной боли на локальную боль в другом месте… В этот момент акушерка взглянула на меня, и выражение моего лица ей явно не понравилось. Думаю, она прочла на нем нечто вроде: «Если кто-нибудь со мной такое проделает, врежу по морде!» – Но, скорее всего, мы ограничимся кислородной маской и местной анастезией для «принцесс». Совершенно обескураженная разговором с акушеркой, я решила утешиться пирожными и пригласила Хелену К. на чашечку кофе. Я поведала ей о своих сомнениях, и она понимающе кивнула. Хелена родила двух дочек, опираясь исключительно на собственную железную волю и суровые угрозы развестись с мужем. Я была потрясена. – Значит, датчанки категорически не признают наркотиков? – Смотря какие наркотики, – пожала плечами Хелена. Она рассказала, что потребление антидепрессантов в Дании имеет самый высокий показатель в Европе. Судя по всему, это связано с растущим стрессом на работе, о котором я узнала еще в феврале. Кроме того, прием лекарств назначается даже при малейшем недомогании, что также приводит к количественному росту потребляемых препаратов. – Конечно, мы довольно спокойно относимся к безрецептурным лекарствам, – сказала Хелена. В Ютландии подобные средства принимают даже подростки, что вполне объяснимо, ведь расти здесь довольно скучно.