– Ну да. Бывают синяки, порой ссадины и царапины. Но, в конце концов, с детьми все в порядке, и они всегда с удовольствием ходят в детский сад, даже после драк. Я положила руку на живот, словно защищая своего будущего ребенка. – И вас это не пугает? Вы отправляете детей туда, где они будут драться?.. – Я внимательно присмотрелась к маленькой девочке в поисках синяков и ссадин и, ничего не обнаружив, с облегчением выдохнула: идеальная кожа, слегка испачканная песком. – Сначала я, конечно, побаивалась, но в Дании дети пользуются полной свободой, и это закладывает предпосылки для их дальнейшего развития. Многочисленные исследования свидетельствуют о том, что американские и британские дети лишены радости полноценного детства. Ими постоянно управляют, их в буквальном смысле кутают, защищают от грязи и пыли, от разбитых коленок и синяков. Конечно, мир iPad безопаснее, зато датское детство гораздо ближе к миру «Великолепной Пятерки» из захватывающих детективов Энид Блайтон, повествующих о том, как дети раскрывают всякие тайны. Малыши, которых я видела, были счастливы. Конечно, у такой системы есть свои критики. – Это не свобода, а лень, – сказала мне датчанка, мать троих детей. – Персонал детского сада, куда ходит мой сын, просто сидит и пьет кофе, а дети бесятся. Еще одна американская мать утверждала, что в Дании довольно косо смотрят на матерей, которые предпочитают не работать и воспитывать детей самостоятельно. – Здесь принято, чтобы оба родителя работали. Мой статус явно снижен. Я обсуждала эту проблему со многими датчанами, и все они говорили одно и то же: – Почему вы стремитесь остаться дома? Почему не хотите, чтобы ваши дети росли среди других детей, с которыми можно играть? Датчане искренне верят, что, отправляя малышей в ясли, они оказывают им услугу, и дети очень рано социализируются. Датчанам трудно понять, почему женщина после родов не хочет вернуться к работе, любимому занятию, которое приносит стабильный доход, притом что заботы о воспитании ребенка государство берет на себя. Хелена уверена, что датские дети социализированы лучше британских, потому что они раньше получают навыки общения и взаимодействия со сверстниками. – Но как быть с теорией привязанности,[65] потребностью маленьких детей чувствовать защиту своей матери? – спросила я, вспомнив многочисленные шоу Опры Уинфри. – Разве датские дети не испытывают неуверенности? Неужели им не кажется, что родители их бросили и все такое? По мнению британского психолога Джона Боулби[66], степень уверенности взрослых людей зависит от опыта, полученного ими в возрасте от шести месяцев до трех лет. Если основные потребности маленького ребенка не удовлетворяются взрослым, обычно матерью, то из него вырастает зависимый и неуверенный в себе человек, постоянно испытывающий страх остаться в одиночестве. – Любопытно, – сказала Хелена, с которой я поделилась этой теорией. – Но в Дании детей воспитывают именно так, и у нас все хорошо, не так ли? Или вы считаете всех нас неуверенными в себе людьми? Мне нечего было ей возразить. В Интернете я нашла статью Шарлотты Хойлунд, матери семерых детей (да, именно семерых – эта женщина вырастила собственную спортивную команду!) и специалиста по детско-родительским отношениям. Я подумала, что, если уж кто-то и может мне рассказать о том, как датчане воспитывают своих детей и делает ли это воспитание детей счастливыми, так это Шарлотта. Она одна из тех моложавых женщин, каким я всегда завидовала, и при этом у нее семеро детей в возрасте от двух до двадцати лет. Она пишет книги по проблемам воспитания и регулярно выступает на датском телевидении в программах, посвященных отношению родителей и детей. Я решила спросить начистоту: считает ли она датскую систему воспитания эффективной? – Наша система эффективна. Я читала о теории привязанности и понимаю, что в некоторых культурах матери воспитывают детей до двух-трех лет в домашних условиях. Возможно, в этом есть свои плюсы, но мы уже не можем отступать. Сегодня большая часть датских матерей работает. Так устроена жизнь нашего общества. И датчане хорошо с этим справляются. Все исследования, декларирующие, что «работающие матери знаменуют собой конец цивилизации», проводились в Америке и частично в Германии или Голландии, но таковых не было в Скандинавии, где женщины обычно приступают к работе, когда их дети не достигли годовалого возраста. Шарлотта рассказала, что в Дании очень серьезно относятся к развитию детей. Когда малыши начинают посещать детские сады, родители не просто приводят их туда и отправляются на работу, как это происходит в большинстве стран. В Дании это тщательно продуманный и последовательный процесс. В первый день родители оставляют детей в саду всего на десять минут, во второй – на двадцать и так далее, пока ребенок не научится обходиться без них в течение целого дня. Привыкание к детскому саду может растянуться до трех недель. Местная коммуна оплачивает работу дополнительных воспитателей, когда появляется ребенок с особыми потребностями. Если детям нужна какая-либо помощь, этим занимается детский психолог. – Для связи мы широко используем Интернет, – сказала Шарлотта. – Родители постоянно получают по электронной почте сообщения о том, чем занимаются их дети. Честно говоря, я бы предпочла меньший объем подобной информации: у меня семеро детей, поэтому мой электронный ящик постоянно переполнен! Поскольку в течение дня родители избавлены от забот о детях, они компенсируют это по вечерам и в выходные дни. – Многие родители испытывают чувство вины за то, что не могут уделять детям достаточно внимания из-за занятости на работе, поэтому стараются окружить детей заботой в остальное время. Возможно, в этом одна из причин такого большого количества разводов, – сказала Шарлотта, которая тоже разведена. – Родителям приходится ограничивать личные отношения, поскольку они не хотят сокращать время общения с детьми или жертвовать работой. Я прочитала результаты исследования Открытого университета: бездетная супружеская пара более счастлива, чем семья, имеющая детей. Пожалуй, для меня это запоздалая информация. Ставки сделаны. Однако ученые этого университета пришли к выводу, что женщины, познавшие материнство, счастливее бездетных. То есть мой брак может рухнуть, но я стану счастливее? Неплохо! И решила не показывать эту статью Лего-Мену, но про себя утешилась мыслью, что датские матери – самые счастливые в мире. А счастлива ли Шарлотта? – Конечно! – воскликнула она. – Я бы оценила свое счастье на «девять» из десяти. Дания – лучшая страна в мире, чтобы обзавестись детьми. Разумеется, такая оценка ласкала мой слух, но у меня возникло подозрение, что все, с кем я общалась, являются тайными агентами датского совета по туризму. А может, я попала в датский вариант «Шоу Трумана»[67]. Успокоенная и обрадованная перспективой, что мой будущий ребенок получит такой хороший старт в жизни, я поймала себя на том, что уже думаю о предстоящих в январе родах. К тому времени наш датский год плавно перейдет во второй, и мы этого даже не заметим. Я понимала, что предпочтительнее остаться здесь, несмотря на языковой барьер, незнание многих реалий жизни и повседневные унижения, связанные даже с такими мелочами, как покупка молока или попытка припарковать машину. Жить в Дании проще, чем в Лондоне. Конечно, не так интересно, но все эти датские правила, традиции и ритуалы избавляют от массы стрессов и проблем. В Дании можно просто быть. К тому же меня немного пугал переезд на позднем сроке беременности или с новорожденным младенцем. Конечно, мне бы хотелось, чтобы ребенок появился на свет в окружении моих друзей и родных; в стране, где я могу понять все, что говорит мне доктор; где я представляю, в каком месте и как купить достойную моего нового положения одежду. Но в то же время осознавала, что всего этого могло бы не случиться в моей прежней жизни. Казалось, что жизнь по-датски хотя бы отчасти способствовала такому чуду, и потому считала себя обязанной этой стране. Если мои замечательные университетские подруги продолжат присылать мне полезные диски, журналы и красивую одежду для беременных, то все будет в порядке. Я стала воспринимать Данию как родной дом. Когда мы сообщали свои новости нашим друзьям по Skype (технарям нужно поднапрячься и придумать возможность «виртуальных объятий»), они всегда спрашивали: – Значит, рожать вернетесь в Англию? И мне сразу приходилось выстраивать оборону: – Знаете, в Дании тоже есть больницы… Главной проблемой оставалась моя мама. Сколько ее помню, она всегда мечтала стать бабушкой, и я собиралась выполнить свою часть сделки в январе. Но я находилась почти в 900 километрах от Англии. Конечно, это не Австралия, но у мамы была работа, жизнь, отношения в Англии. Я не вправе рассчитывать, что она все бросит и будет постоянно приезжать к нам. Если ребенок родится в Дании, мама будет лишена очень многого: семейных прогулок, купаний, ласк и всего того, что доступно бабушкам, живущим неподалеку. Ей придется довольствоваться фотографиями и видеосвязью. Я убеждала сама себя, что год – не такой уж большой срок, но если мы здесь задержимся, это может разбить ей сердце. У нас еще было в запасе время, чтобы принять решение, и я защищала свое право оставаться истинной британкой, подавляя в себе другие мысли, старалась забыть об искушениях и проявлять сдержанность. Отвлечься от тяжелых мыслей мне помогало печенье – один из немногих продуктов, которые я спокойно могла есть в этот период. Я поздравляла себя с тем, что приняла правильное решение – ничего не планировать заранее. Датская система детских садов уже казалась мне вполне разумной и надежной. Тогда я решила побольше разузнать о системе школьного образования. Когда маленьким датчанам исполняется шесть, они отправляются в folkeskole, государственные школы, где на протяжении десяти лет обучаются бок о бок с двадцатью одноклассниками. Постоянное окружение на протяжении всей школьной жизни вселяет в ребенка ощущение уверенности и безопасности, развивает в нем доверие к окружающим, а это – столпы датской жизни. Образование в Дании основано на принципах равенства и самостоятельности. Школьники изучают обязательный набор предметов. Однажды ко мне обратился коллега Лего-Мена и попросил выступить в школе, где училась его дочь. Я была иностранкой и писателем, поэтому окружающие считали, что я: а) способна связать пару слов и б) открою детям глаза на то, как воспринимают Данию в остальном мире. Я была польщена подобным предложением и согласилась. Все подростки, которых там увидела, выглядели невероятно уверенными в себе и спокойными. Они обращались к учителям по имени и при первой возможности устраивали в классах дебаты. После увлекательного выступления я покинула здание школы и отправилась в Орхусский университет, где на педагогическом факультете работает Карен Бьерг Петерсен. У нее я собиралась разузнать о «датском пути» в сфере образования. – Мы учим детей самостоятельно мыслить и принимать решения, а не просто готовим их к сдаче экзаменов, – сразу же сказала Карен. – Мы считаем, что образование – это развитие социальных и когнитивных навыков ребенка и основанное на опыте обучение. И учим детей критически относиться к системе. Карен рассказала, что образование и демократия в Дании неразрывно связаны со времен Второй мировой войны. – Детей приучали думать и смело выступать против авторитетов, если они не соглашались с тем, что им говорят. Такая позиция укрепилась в сознании после оккупации Дании нацистами. Для датчан это серьезный фактор. Нам нужны граждане, которые понимают, что такое демократия, и имеют собственную позицию и идеи. Саморазвитие – важнейшая составляющая датской системы образования. – Выходит, привычка не полагаться на авторитеты зародилась с подачи Гитлера? – В значительной степени. Ставка на самостоятельность и самовыражение школьников со стороны может показаться слишком неформальной. Я призналась Карен, как меня удивило то, что дети не носят форму и обращаются к учителям по имени. Когда я училась в школе, мы вообще не знали, как зовут наших учителей. Имя – это власть. Мы бы шептались перед сном и хохотали до колик, зная, что находимся в полной безопасности, а учительница домоводства миссис Льюз не вызывала бы в нас столько страха, если бы знали, что ее зовут Сью. – Испытывают ли датские дети такое же уважение или даже страх к своим учителям? – Конечно, уважение обязательно присутствует, – ответила Карен. – Но главная идея заключается в том, что даже ребенок как личность выступает на равных с учителем, несмотря на разницу в возрасте. Учитель несет знания, но и в детях следует видеть и уважать человека. Невероятная мысль для выпускницы монастырской школы для девочек! – Значит, в датской школе нет иерархии учеников и учителей? – Совершенно верно. Закон Янте справедлив и для школы. Все равны, и никто не лучше других. Это правило распространяется и на отношения учеников и их родителей. Карен сказала мне, что руководители корпораций обычно отправляют детей в те же школы, в каких обучаются дети продавцов или секретарей. – Мы не приветствуем ничего показного, – сказала она. – У нас богатое общество, но для нас очень важно, чтобы, выходя на международную арену, наши дети не бахвалились и не заявляли: «Делайте, как мы! Нам лучше знать!» Еще в мае я узнала, что датских детей учат толерантности. У школьников обязательно проводится «час хюг-ге по пятницам», когда все дети по очереди угощают одноклассников булочками и кексами и обсуждают всякие пасторальные темы. – Моим детям в «пятничный хюгге» учительница рассказывала о преследовании и хулиганстве. Она говорила об этом спокойно и взвешенно, убеждая детей в том, что у всех есть право на равенство и уважение. Она сказала: «Может быть, не все, с кем вы встречаетесь, вам нравятся, но вы должны уважать эти различия». На обязательные уроки физкультуры отводится один-два часа в неделю. Но основные спортивные занятия проходят после уроков. Родители сами организуют различные клубы, где дети занимаются настольным теннисом, танцами, театральным искусством, футболом или гимнастикой. Судя по всему, привычка к клубам формируется у датчан с детства. – У детей есть множество возможностей заняться самыми разными вещами после уроков; здесь многое зависит от интересов их родителей, – сказала Карен. Я рассказала ей об Американской Мамочке, которая днем работает маркетологом, а по вечерам тренирует волейбольную команду. Другая моя знакомая, журналистка, как и я, с удовольствием помогает тренеру по гимнастике. – Это очень хорошая система, – подтвердила Карен. – Так мы показываем детям, что волонтерская работа является вкладом в благосостояние общества. Наверное, эта общность интересов повышает ощущение счастья у родителей. Исследователи из университетов Стоуни Брук и Аризоны пришли к выводу, что волонтерство благотворно влияет на уровень стресса и способствует выработке гормонов счастья – окситоцина и прогестерона. Поскольку свыше 50 процентов датчан в той или иной форме занимаются волонтерской работой, то гормональный фон счастья в Дании буквально зашкаливает. По окончании средней школы дети могут завершить программу образования либо продолжить трехгодичное обучение в гимназии. Датская гимназия вовсе не связана с гимнастикой (рухнули мои мечты!). Это всего лишь ступень, необходимая для получения высшего образования. Гимназистов готовят к сдаче выпускных экзаменов, а потом для них устраивают бурный выпускной вечер. Выпускники катаются повсюду в открытых грузовиках, а у нас – в прицепах к тракторам. Все надевают матросские шапочки и пьют пиво в домах одноклассников. После двадцати бутылок гимназисты устраивают пикник где-нибудь на природе, часто это происходит прямо на пляже, недалеко от нашего дома. Все ютландские родители, отправляясь на поиски своих великовозрастных детишек, обязательно приезжают в Стиксвилль. Образование в Дании, столь благотворно влияющее на формирование личности учащихся, является бесплатным как для датчан, так и для граждан Евросоюза. Датчанам старше восемнадцати лет ежемесячно выплачивается стипендия. В 2014 году она составляла 906–5839 крон (96–619 фунтов или 163–1051 доллар). Размер стипендии зависит от ряда факторов: возраста, выбранного вида обучения, необходимости предоставления общежития и уровня доходов семьи. – Мы считаем, что образование – важное право человека, и он не должен за это платить, – говорит Карен. С четырнадцати до восемнадцати лет подростки могут обучаться в efterskole, в платных интернатах, как правило, специализирующихся на спорте, живописи или театральном искусстве. Около 15 процентов детей посещают частные интернаты. В Дании эти учебные заведения лишь условно можно назвать частными. Государство возмещает две трети стоимости обучения, а учебная программа разработана на основе требований национального стандарта образования. Для социального государства вполне естественно, что многие датчане не хотят платить за то, чтобы их дети получали какие-то преимущества. Как сказала мне мать одного из учеников частной школы, здесь так не принято: «Это идет вразрез с законами Янте». В Биллунде, нашем игрушечном городке, с 2013 года открыта бесплатная школа. Она создана на средства крупнейшего местного работодателя, компании LEGO. Идея построить школу принадлежит миллиардеру Кьельду Кирку Кристиансену. Она была задумана как школа для детей иностранных специалистов, работающих в компании, поскольку зарубежным сотрудникам датская система общего образования могла показаться слишком продвинутой. В школе практикуется игровой подход к обучению (в датском стиле), но в то же время уделяется должное внимание подготовке школьников по программе международного бакалавриата. Это позволяет детям иностранцев и датских родителей, нацеленных на дальнейшее образование своих отпрысков за рубежом, получить такое образование, которое сделает их конкурентоспособными за пределами Дании.