– Хоть бы предупредил! Не обращая внимания на его недовольство, Балабол поспешил к столу, сел в высокое сетчатое кресло и защелкал кнопками клавиатуры. Мониторы вышли из режима ожидания. Камеры с инфракрасной подсветкой прекрасно снимали даже ночью, поэтому на экранах появились картинки в светло-серых тонах, как будто он наблюдал за происходящим сквозь окуляры тепловизора. Переключаясь между наблюдательными пунктами, Балабол в очередной раз убедился, что на базе кроме них никого нет, но ощущение слежки не исчезло. Напротив, оно стало намного сильнее. Возможно, причиной тому было большое число покрытых серой рябью квадратов, говорящих об отсутствии сигнала. Судя по их количеству, многие из более чем пятидесяти установленных на улице и внутри зданий камер видеонаблюдения были повреждены пулями во время налета. А это значило, что там вполне могли притаиться враги и наблюдать сейчас за троицей посредством заранее установленных в серверной хитроумных устройств. Балабол скосил глаза на экран ПДА. Чисто. Никаких посторонних меток. Конечно, радиус действия датчика жизненных форм был небольшой, всего двести пятьдесят метров, отсюда полностью территорию базы не перекрывал, но, если верить цифрам под рябящими прямоугольниками, разбитые камеры находились в зоне действия прибора. Опять же, окно было закрыто, значит, снаружи никто бы не разглядел, что происходило внутри комнаты. Проводник тряхнул головой, гоня прочь тревожные мысли. Снова защелкал клавишами, получая доступ к записанной на жесткие диски видеорегистраторов информации. Потапыч следил за действиями Балабола, стоя у парня за спиной. – Эй, хакер, ты что пытаешься изобразить? – спросил бородач, когда на мониторах замелькала чехарда из быстро меняющихся картинок. – Хочу посмотреть, кто тут все разворотил, а заодно узнать, что случилось с профессором. В серверной неожиданно прозвучал знакомый голос: – Со мной все в порядке. Балабол чуть не подскочил в кресле и завертел головой в поисках Олега Ивановича. Естественно, в помещении никого, кроме них, не оказалось. – Вы тоже это слышали? – спросил сталкер у спутников, хотя мог бы и так догадаться. Те озирались с удивленными лицами. – Это что сейчас было? – Потапыч посмотрел на проводника круглыми, как пятаки, глазами. Балабол пожал плечами, не зная, что сказать, и снова глянул по сторонам. – Да не верти ты так головой. Посмотри на потолок возле окна. Видишь камеру? – снова раздался голос. Дима глянул в указанном направлении. Рядом с креплением жалюзи примостился неприметный колпак из дымчатого стекла. «Так вот откуда ощущение пристального взгляда, – догадался парень. – Странно, почему я не видел изображения с камеры ни на одном из мониторов?» – Камера транслирует сигнал прямиком в мой бункер, минуя видеорегистраторы, – пояснил Олег Иванович, словно прочитав чужие мысли. – Я недавно распорядился поставить ее, как будто чувствовал, что пригодится. Кто эти люди, Балабол? Они не похожи на сотрудников парка. Туристы? Им можно доверять? Балабол кивнул, глядя на темную выпуклость на потолке. – Говори нормально. Камера снабжена чувствительным микрофоном, я прекрасно тебя слышу. – Да, Олег Иванович, – сказал проводник внезапно севшим голосом, откашлялся и вполне нормально произнес: – Можно. Они сегодня помогли мне, и я плачу им той же монетой. Скрытые под потолком динамики громко выдали: – Ждите нас в серверной, никуда не уходите, через десять минут будем у вас. Ты запер дверь изнутри? – Нет, Олег Иванович. Зачем? Мы здесь одни. В смысле, вместе с вами, конечно. – Зря! Предосторожность не бывает излишней. Немедленно запри дверь и не открывай, пока я не постучу условным стуком: три раза кулаком и два согнутым пальцем. Все, до встречи. Балабол повернулся к подопечным: – Потапыч, запри дверь и стой там, пока не постучат, а я займусь просмотром архива. Теперь, когда он знал, что Олег Иванович жив, его больше всего интересовало, кто устроил набег на базу ученых. Наиболее вероятными кандидатами на роль налетчиков были военные ВСУ, с которыми у администрации парка был заключен долгосрочный контракт. Хотя сталкер не понимал, зачем служивым рубить сук, на котором они сидят. Охрана парка от нелегалов, по сути, была непыльной работенкой, а платили за это немалые деньги с портретами мертвых президентов. А еще это могли сделать не парни из ВСУ, а заклятые друзья из-за океана. Балабол не раз слыхал от других проводников о некоем уникальном спецкостюме, будто бы способном сплетать воедино виртуальный и реальный миры и создавать неотличимую от настоящего иллюзию. Поговаривали, что несколько экземпляров этого костюма завезли в парк и даже испытали один из них на добровольце. Только вот неясно, что потом с этим человеком стало. Одни говорили, что костюм убил его, другие – что парень сошел с ума, когда его вытащили из доспехов, третьи утверждали, что испытатель не захотел расставаться с дарующей невообразимые ощущения оболочкой, сбежал от ученых и до сих пор скрывается где-то в районе ЧАЭС. Так вот, вдруг американцы узнали об этом костюме и послали отряд морпехов добыть уникальную разработку? А что? Вполне правдоподобная версия. Ради миллиардных прибылей они целые страны в хаос ввергают – что им стоит какой-то научно-исследовательский центр разгромить. Балабол заскользил пальцами по клавиатуре, выводя на экраны изображение с наружных камер. Он включил обратную перемотку и откинулся на спинку кресла, дожидаясь, когда записи дойдут до нужного момента. Стремительно меняющиеся цифры отсчитывали быстро убывающий хронометраж. Мельтешение на экранах утомляло. Балабол закрыл глаза на несколько секунд, помассировал веки кончиками пальцев. Когда он снова бросил взгляд на мониторы, запись ушла далеко назад. Он понял это, увидев быстро идущие в обратном направлении фигурки ученых и охранников научного городка. Пришлось перематывать обратно, пока на экранах не забегали в ускоренном режиме машины налетчиков. Это, кстати, были квадроциклы, а не старенькие «уазики» и вооруженные крупнокалиберными пулеметами «хаммеры», так что версии с армейцами отпали сами собой, а вот предположение насчет амеров, напротив, заиграло новыми красками. Их спецназ частенько использует подобную технику в своих операциях. Месяца два назад Балабол видел несколько пентагоновских роликов в Сети, когда отдыхал между рейсами, так там было нечто подобное. Да и в кинах своих они частенько показывают, как их рэмбы всякие и прочие крепкие орешки смело врываются на мотовездеходах на базу врага и валят противника пачками, не получая при этом ни одной царапины. Вернув запись к моменту начала атаки, Балабол перемотал еще на полминуты назад, выбрал одну из интересующих его камер, вывел с нее трансляцию на центральный монитор и включил режим просмотра. Сталкер решил, будет лучше, если он изучит не все записи разом, а поодиночке. Так у него будет больше шансов разобраться в произошедшем, ведь он увидит крупноформатное изображение, а не маленькие картинки. Лань смотрела на экран вместе с ним. Она подошла к проводнику, когда Потапыч отправился к двери, и теперь так низко наклонилась, что кончики длинных волос щекотали его шею, а по щеке время от времени скользили волны теплого дыхания. Балабол до рези в глазах всматривался в монитор, пытаясь понять, как произошло нападение. В момент Х на экране возникло белое облако, из которого в разные стороны выкатились машины. Оно исчезло так же внезапно, как и появилось, как будто растворившись в воздухе. Балабол перемотал запись на момент появления загадочного облака, поставил воспроизведение на паузу, ткнул пальцем в экран и повернулся к Лани. – Ты это видишь? – Вижу. – Вот и я вижу, но не понимаю, что это. Ладно бы это был дым от взрыва, так ведь забор целехонький. Я своими глазами видел, что с плитами все в порядке, да и на записи то же самое видно. Есть какие-нибудь соображения? Лань помотала головой. – И у меня нет. А это плохо. Очень плохо. Не люблю, когда чего-то не понимаю. Ладно, давай дальше смотреть, может, поймем, кто эти люди, а там и до остального допетрим. Он снова включил воспроизведение и еще ближе прильнул к монитору, пытаясь разглядеть нашивки на рукавах налетчиков. Сделать это было не так и просто. Камера находилась относительно далеко от забора. Изображение и без того не отличалось качеством картинки, а при увеличении так сильно размывалось, что разглядеть детали вроде тех же шевронов было практически невозможно. Впрочем, кое-какие выводы Дмитрий сделал. Те, кто напал на базу, не были американскими кадровыми вояками, как и бойцами зарубежных ЧВК. Это легко было понять по форме. Экипировка налетчиков смахивала на доспехи солдат из фантастических фильмов – с элементами чешуйчатой бронезащиты на торсе и конечностях. Даже шлемы с интегрированными противогазами разительно отличались от тех, что Балабол видел до этого. Складывалось впечатление, что на базу напали пришельцы из будущего. Кстати, это предположение хоть как-то объясняло факт появления квадроциклов из загадочного облака. И все-таки Балаболу удалось найти нужный кадр. Это произошло, когда он в третий раз просматривал запись и уже хотел переключиться на изображение с другой камеры, чтобы так же подробно исследовать его. Один из неизвестных соскочил с сиденья за спиной водителя квадроцикла и приблизился к камере настолько, что стало возможно в деталях рассмотреть шеврон на рукаве. Вопреки ожиданиям, это не помогло приблизиться к разгадке. Поставив картинку на паузу и до предела увеличив изображение, Балабол с минуту вглядывался в нечто похожее на айсберг с буквами N.A.T.I.V.E. внутри. – Тебе знаком этот знак? Раньше ничего подобного не встречала? Лань помотала головой, внимательно разглядывая чуть подрагивающее изображение таинственного солдата. – Может, Потапыч что-нибудь знает? – предположила она. – Все может быть. Ладно, спрошу его, когда профессор придет. Ждать пришлось недолго. Менее чем через минуту в коридоре послышались торопливые шаги, а спустя несколько секунд в дверь трижды громко бахнули кулаком и два раза постучали костяшкой пальца. Потапыч щелкнул замком, толкнул дверь от себя. В серверную шумно ввалились профессор с еще одним ученым в перепачканном чьей-то кровью халате и двое военсталов с оружием в руках. Шаров кинулся к проводнику с распростертыми руками: – Балабол! Дима едва успел встать с кресла. Олег Иванович сграбастал парня в объятья и так крепко сжал в порыве чувств, что у того затрещали ребра. Оставив проводника в покое, профессор показал на субтильного спутника в окровавленном халате: – Знакомьтесь. Алексей. Ассистент кивком поздоровался со всеми. Балабол и «пассажиры» ответили ему тем же. – А это Комон и Эврибади, – продолжил знакомить со своей командой профессор. – Как видите, они близнецы. Всегда все делают вдвоем, даже дежурят вместе, потому и оказались со мной. Голубоглазые блондины действительно выглядели так, будто их клонировали. Они шагнули вперед и поприветствовали проводника с туристами ударом кулака в грудь. Балабол подумал, что видел их ранее, но не мог вспомнить, когда именно. Возможно, это было месяц назад или в какой другой, более ранний, визит к профессору. Шаров посмотрел на спутников Балабола: – Теперь ваша очередь. – Потапыч, – пробасил бородач, протягивая руку профессору. Тот пожал ее. – А это Лань. Мы вместе сюда приехали. У нас свадебное путешествие. – Очень интересный способ провести время, – улыбнулся Олег Иванович и повернулся к проводнику: – Как я рад тебя видеть. Прости, не сообщил о решении твоего вопроса. Честно говорю: хотел известить, но было не до того. Ты не представляешь, что здесь творилось. – Почему же? – Балабол взглядом показал на монитор. – Прекрасно представляю, я даже пытался понять, кто это сделал, но пока не преуспел в этом. Может, вы меня просветите? Олег Иванович кивнул и как-то сразу постарел. Блеск в его глазах погас, пшеничного цвета аккуратные усы поникли, а морщины на лице стали более резкими. Ученый с глубоким вздохом опустился в кресло перед мониторами и мотнул головой в сторону замершего на экране бойца в странном костюме. – Они явились по мою душу. – Профессор так сильно стиснул руки, что хрустнули обтянутые сухой кожей костлявые пальцы. Он очень волновался. Таким Балабол его еще не видел. – Присядьте, попробую объяснить. Потапыч примостился на краю стола, частично закрыв собой один из мониторов. Лань осталась стоять, но оперлась локтем на плечо мужа. Балабол подкатил стул от соседнего стола и сел с другой стороны от профессора. Больше слушателей не было. После знакомства ассистент отправился к шкафу с видеорегистраторами и что-то там делал, а близнецы заняли пост возле двери и застыли как статуи. – Почти четыре года назад на меня вышел один влиятельный человек и предложил сотрудничество. Он сказал, у него есть интересная тема для исследования, а главное, неограниченное финансирование. Я согласился не раздумывая, ведь тема действительно была уникальной. По его замыслу, мы должны были научиться управлять Зоной и в итоге взять ее под контроль. – Но что-то пошло не так, и Зона исчезла, – усмехнулся Балабол. – Вовсе нет, – помотал головой профессор. – Она не исчезла, а впала, скажем так, в контролируемую кому. Я нашел простой, но эффективный способ, как это сделать. Специально построенная для этих целей установка через сеть шарообразных антенн-излучателей возле ЧАЭС блокирует ноосферу Зоны высокочастотным излучением. Как результат, исчезают выбросы, а вместе с ними зомби, большинство аномалий и артефактов. Признаюсь, я рассчитывал, что и мутанты пропадут, но с ними вышла проблема. Резкое понижение уровня аномального излучения практически не сказалось на их численности. Поскольку по замыслу компаньона на территории впавшей в анабиоз Зоны должен был появиться парк развлечений, придумали легенду о созданных в недрах лабораторий биомеханических копиях якобы вымерших мутантов. Наплели с три короба о специальных чипах, будто бы способных отгонять биомехов, а на самом деле годных только для отслеживания человека. Искусственные ловушки тоже появились не ради развлечения посетителей парка, а с сугубо утилитарной целью замаскировать сохранившиеся аномалии. – И для чего это нужно? – спросил Балабол. – Зачем вы это затеяли, профессор? Вот скажите честно, лично вам что плохого сделала Зона? Олег Иванович растерянно заморгал. С самого начала эксперимента он ни разу не задумывался над подобными вопросами. Пытаясь выиграть время, он достал из кармана халата носовой платок, высморкался, сунул скомканную тряпицу обратно в карман. Уловка помогла. Шаров нашел, как ему показалось, оптимальную формулу ответа, втянул в себя воздух и заговорил: