С одной стороны, это порадовало бывшего Хранителя, ведь тем самым парк еще больше напоминал милую его сердцу Зону. С другой, «Чернобыль Лэнд» перестал быть безопасным мегааттракционом, каким он все это время воспринимал его. Крапленый ощутил прилив адреналина и невольно пожалел, что отправился на прогулку только с ножом и пистолетом в кармане. В былые времена он без автомата и полудюжины запасных магазинов к нему из дома не выходил. В случае серьезной опасности или вреда для здоровья инструкция требовала от проводника немедленной доставки пострадавшего клиента в безопасное место. Ближайший к заброшенной деревне пункт медицинской помощи находился в бывшем сталкерском лагере «Светлый». Туда и хотел отнести раненого Крапленый, но сперва проверил его карманы, не желая испортить и без того нелегкую судьбу бедолаги. Как он и предполагал, у парня не было при себе электронной карты клиента. Это, конечно, не означало, что он нелегально проник на территорию парка. Вполне возможно, тот, кто его ограбил, забрал карту с собой, хотя в этом не было смысла. Айтишники «Чернобыль Лэнда» не зря получали зарплату. Они разработали и внедрили специальную систему с активным использованием биометрических данных каждого посетителя парка. Например, в ту же электронную карту было вмонтировано специальное миниустройство. Всякий раз пользуясь картой, клиент ее активировал прикосновением большого пальца, и если рисунок папиллярных линий не совпадал с хранящимся в памяти устройства образчиком, карта блокировалась, а применившего ее человека задерживали до выяснения обстоятельств. Существовал и другой способ идентифицировать личность незнакомца. У каждого проводника в ПДА была программа, благодаря которой считывалась информация с вшитого в комбинезоны клиентов чипа. Не найдя карты, Крапленый активировал программу, но и здесь потерпел неудачу. Мини-комп на его запястье коротко пискнул, и на экране появилась красная надпись «Ошибка». Крапленый попробовал еще раз, и снова безрезультатно. Сей факт опять же ни о чем не говорил. Случалось, чипы выходили из строя по какой-либо причине. Лежащий на дороге человек мог быть как нелегалом, так и клиентом парка. – Ну и что мне с тобой делать? – задумчиво пробормотал Хранитель, почесывая затылок. Проводник не хотел подвести и без того пострадавшего парня под монастырь, но и оставить его здесь не мог. Раз уж одна тварь попробовала беднягу на зубок, найдутся и другие желающие. К тому же вороны не просто так расселись на соседних деревьях. Не зря ведь этих птиц в старину считали предвестниками смерти. Они почувствовали запах крови за много километров от этого места и прилетели в надежде вскоре полакомиться. В одной из книг Крапленый вычитал, что вороны нередко были причиной гибели раненых людей, заклевывая тех насмерть. Он не знал достоверно, правда это или вымысел автора, но, судя по переругивающимся на ветках птицам, склонен был верить прочитанному. – Ладно, приятель, давай-ка я отнесу тебя к Лекарю. Хоть будет ему чем заняться, а то он без дела совсем раскис. Того и гляди с катушек съедет. Пока он тебя лечит, глядишь, я и узнаю, кто ты такой. Ну а там видно будет, что с тобой делать. Крапленый сверился с картой. Дом на болоте находился километрах в пяти к северо-востоку отсюда. Нести раненого на себе было не лучшим решением. Гораздо легче было бы тащить бесчувственное тело на самодельной волокуше. В стороне от дороги росли кусты ивняка. Крапленый направился к ним, на ходу вынимая нож из кармана. Срубил два наиболее крепких на вид ствола и нарезал с полсотни гибких ветвей. Из заготовленного материала соорудил подобие носилок с выступающими с одной стороны длинными ручками. После чего сходил к стоящим поодаль березам, надрал бересты и сделал нечто напоминающее короткие лыжи. Одну из самоделок он закрепил на коротком конце приспособления, чтобы легче было тащить по земле, а две других сунул за пазуху про запас. Закончив с приготовлениями, Крапленый принес готовую вещь к по-прежнему находящемуся без сознания человеку, с трудом переложил его в сплетенный из веток гамак и потащил к Болотному Лекарю. На полпути к цели произошло то, чего бывший Хранитель опасался больше всего: раненый пришел в себя. Услышав слабый стон за спиной, Крапленый остановился. Опустил ручки волокуши на землю и присел возле незнакомца. Судя по всему, предусмотрительно вколотый промедол пока действовал. Если парень и чувствовал боль, то она была вполне терпимой. Гораздо больший дискомфорт ему доставляла жажда. – Сейчас, сейчас, потерпи. Крапленый сорвал с пояса фляжку, скрутил крышку и, поддерживая раненого под голову, наклонил горлышко. Серебристая струйка разбилась о закрывающую рот толстую корку, тонкими ручейками полилась по запыленным щекам, оставляя на коже грязные разводы. И хотя из первой порции живительной влаги страждущему не досталось ни капли, вода не пропала даром. Она частично размыла запекшуюся кровь, и вторая попытка утолить жажду стала для него успешной. Правда, питье оказалось красного цвета и солоноватым на вкус, но в его состоянии выбирать не приходилось. – Где мы? Раненый приподнялся на локте, пытаясь сориентироваться. Крапленый нацепил фляжку на пояс, положил ладонь на плечо парня и слегка надавил: – Тихо, не двигайся, а то сделаешь хуже. Я нашел тебя на дороге возле заброшенной деревни, а теперь вот тащу к Лекарю. – Что произошло? – А это тебя надо спросить, – усмехнулся Крапленый. – Ты вообще что-нибудь помнишь? Например, как оказался около поселка? Раненый задумался ненадолго и мотнул головой. – Что, совсем с памятью проблемы? – удивился Хранитель. – Имя-то хоть помнишь свое? – Имя… – парень замолк на мгновение и кивнул: – Имя помню. Меня Балабол зовут. – А я Крапленый. Ну вот и познакомились. Бывший Хранитель подумал рассказать о сделанных у дороги умозаключениях, но оставил их при себе до более подходящего момента. Сейчас надо было как можно скорее доставить парня к дому на болоте, а поговорить – всегда успеется. Он выпрямился, шагнул к ручкам волокуши и только хотел взяться за них, как Балабол сказал: – Спасибо, но я, думаю, смогу сам идти. – Уверен? – Ну, ноги-то у меня на месте, раз я ими пошевелить могу. Далеко до лекаря твоего? Речь Балабола была невнятной. Сказывалось общее состояние ослабленного побоями организма и действие введенных внутримышечно лекарств. Да и уродливые наросты запекшейся крови на губах и подбородке мало способствовали хорошей дикции. Крапленый понимал лишь часть из сказанного Балаболом. Общий смысл его фраз помогали уловить достроенные на ходу логические цепочки. Правда, времени на это уходило больше, чем при обычном разговоре, как будто они общались по спутниковому телефону, находясь в тысячах километров друг от друга. Сообразив, чего хочет от него раненый, Крапленый глянул на экран ПДА. – Километра два, может, чуть больше. – Всего? С твоей помощью как-нибудь доковыляю. – А если обезболивающее действовать перестанет? Я тебе еще стимулятор вколол. После него знаешь какой отходняк бывает. – Знаю, – кивнул Балабол. – Но ты меня не переубедишь. Я и так перед тобой в долгу. Крапленый пожал плечами: мол, дело твое, я тебя предупредил, – помог подранку встать на ноги и, не обращая внимания на слабые протесты, закинул его руку себе на шею. Большую часть пути Балабол честно проделал на своих двоих. Силы окончательно покинули его, когда затерянный на болотах дом появился в пределах видимости. Оставшиеся полкилометра Крапленый протащил парня на себе, шагая по зыбкой, колеблющейся под ногами поверхности, как по батуту. Он выдохся и дышал тяжело, как загнанная лошадь, когда Лекарь увидел их в окно просторного дома и выбежал на подмогу. Развалины старого жилища темнели в стороне, постепенно зарастая бурьяном. Судя по горкам опилок и кучкам щепы на примятой траве возле руин, обгорелые бревна понемногу распиливали и кололи на дрова. За прошедшие с постройки нового жилья три с лишним года старый дом разобрали почти наполовину. Вдвоем Хранители занесли Балабола в дом и положили на затянутую прорезиненной клеенкой кушетку в приспособленной под медицинские нужды половине строения. Лекарь вымыл по локоть руки, обработал их дезинфицирующим раствором и захлопотал над провалившимся в беспамятство пациентом. Лекарства перестали действовать, и болевой шок отправил человека в нокаут. По довольному лицу хозяина дома было видно, как он соскучился по работе. Крапленый поймал себя на мысли, что не завидует Балаболу. Лекарь наверняка не отстанет от него даже тогда, когда тот поправится, и будет выискивать все новые и новые болячки, лишь бы не остаться без пациента. С тех пор как Зоны не стало, Лекарь большую часть времени изнывал от скуки. К нему теперь не приходили за помощью ни люди, ни зомби, ни мутанты. Первым это было не нужно в силу появления в парке медицинской инфраструктуры, а вторые и третьи исчезли, как вымершие тысячи лет назад мамонты. Дошло до того, что он как-то раз притащил в дом труп найденной на болоте биомеханической твари и препарировал его. Позднее Крапленый не раз видел в операционной трупы других искусственных существ, а в личной коллекции Лекаря добавилось банок с заспиртованными частями тел. Крапленый не вникал в суть работы хозяина дома. В конце концов, каждый, как может, выживает в новых реалиях. Он, например, нашел себе применение в работе проводником и был рад тому, что его жизнь практически не поменялась. Лекарь делал вид, что занят научными изысканиями, а может, и в самом деле проводил одному ему понятные исследования. Хуже всего было Скитальцу. Во времена Зоны он являлся этаким классическим Deus ex machina, нередко помогая сталкерам советом, а то и делом в виде отданных задаром ценных артефактов, без которых те не выпутались бы из патовой ситуации. Разумеется, помогал он не всем, а только тем, кому лично симпатизировал, ну или без кого баланс сил в Зоне поменялся бы в худшую сторону. Когда не стало ни сталкеров, ни артефактов, он оказался не у дел. – Пойду я, пожалуй, – сказал Крапленый. – Не буду мешать. – Угу, – кивнул Лекарь, разрезая ножницами рукав комбинезона. Ткань медленно сползала с руки пациента, напоминая сброшенную змеей шкуру. – Иди на кухню, выпей чаю, перекуси чем-нибудь. Устал, наверное, пока парня на себе тащил. – Есть немного. На самом деле Крапленый чувствовал себя так, словно только что взобрался на высоченную гору с огромным грузом на плечах. Он ощущал слабость во всем теле, но не хотел в этом признаваться ни себе, ни кому бы то ни было еще. Лекарь положил ножницы в эмалированную ванночку. Та стояла на придвинутой к изголовью кушетки тумбочке. Зашуршал упаковкой, доставая одноразовый шприц. Вскрыл ампулу с сильнодействующим снотворным, оголил иглу, наполнил пластиковый цилиндр лекарством и вернул колпачок на место. Ему предстояло смыть уродливые черные наросты с лица раненого, осмотреть повреждения, зашить рану на щеке. Волосы на затылке пострадавшего слиплись от крови и превратились в уродливый колтун. Там определенно нужно было накладывать швы. Во время процедур пациент должен лежать неподвижно, иначе ничего не выйдет. Поскольку анестетиков в запасе у Лекаря не было, снотворное оставалось единственным средством добиться желаемого результата. – Можешь Скитальца позвать. Думаю, он не откажется составить компанию. Лекарь смочил ватку дезинфицирующим раствором. Резкими энергичными движениями протер место предстоящей инъекции, снял с иглы колпачок и ввел препарат в плечо Балабола. – Не знаю, нужен ли мне такой компаньон, – покачал головой Крапленый. – Скиталец опять начнет вспоминать былое и ворчать, что раньше было не в пример лучше. Хозяин дома бросил использованный шприц к ножницам и пахнущей спиртом ватке и оглянулся через плечо. Его глаза укоризненно смотрели сквозь круглые стекла очков. – Скитальца можно понять. Он ведь не просто так ворчит. Нам с тобой, Крапленый, можно сказать, повезло, а он единственный из Хранителей, кто оказался неприкаянным в новой реальности. Да еще и эти проблемы с его специфическим зрением. До сих пор понять не могу, как он раньше бельмами своими смотрел, но теперь он все чаще ходит как настоящий слепой: то руки выставит перед собой, то посохом по земле водит перед каждым шагом. Поставь себя на его место. Как ты бы себя чувствовал в такой ситуации? – Ну да, ты прав, что-то я погорячился. Пойду, уважу вниманием старика. – Давай. А я где-нибудь через час к вам присоединюсь, может, раньше, если быстрее управлюсь. Есть у меня бутылочка хорошего вина, от старых запасов осталась. Ради такого случая откупорим. Все-таки первый настоящий пациент за последние годы. Посидим, поговорим. Вспомним былое, помечтаем о будущем. – А чего о нем мечтать? Как раньше уже не будет. Сейчас главное, чтобы хуже не стало, – сказал Крапленый и направился к выходу из рабочей половины дома. Лекарь проводил его задумчивым взглядом. Проведенные вскрытия биомехов добавили пищи для размышлений. Искусственные твари ничем не отличались от настоящих мутантов. Никаких тебе механических деталей и проводов, ничего, что можно было бы приписать творению рук человека. Абсолютно такие же органы, как и у истинных порождений Зоны. Дни напролет Лекарь возился с препарированными трупами, пытаясь понять, в чем загвоздка. Он проводил биопсию тканей, исследовал биохимический состав жидкостей, удивительно точно напоминающих по внешнему виду и консистенции кровь, лимфу и желудочный сок. Сравнительный анализ полученных результатов с наработанными в былые годы данными привел к парадоксальному выводу. Биомехи были никем иным, как обыкновенными мутантами. Но тогда почему исчезла Зона со всеми ее атрибутами в виде порождающих зомби выбросов, аномалий и генерируемых ими артефактов? Куда они подевались, черт возьми? Лекарь присоединился к остальным Хранителям через два часа. – Чего так долго? – спросил Крапленый, вставая из-за стола. Пока хозяина дома не было, он сидел напротив окна, на излюбленном месте Лекаря, и теперь освободил его. – Тяжелый случай, пришлось повозиться. Боюсь, наш новый друг навсегда останется, мягко скажем, не слишком привлекательным. – Что, совсем плохо? – проскрипел Скиталец, когда Лекарь поставил на стол обещанную бутылку вина. Старик смотрел невидящим взором перед собой, приглаживая длинную седую бороду подрагивающей рукой. – Думаю, он до конца жизни проходит в маске. Прежде чем Крапленый его нашел, над парнем неплохо поработали мутанты. Когда я смыл запекшуюся кровь, выяснилось, что у него сильно изувечена нижняя часть лица. К тому же некроз тканей сделал черное дело. Пришлось удалять остатки губ и часть подбородка. Я наложил больше пятидесяти швов, но так и не смог избавиться от жуткого оскала на его лице. – Лекарь покачал головой и с неожиданной болью в голосе воскликнул: – Ну почему артефакты больше не появляются?! Будь у меня «светляк» на руках, я бы использовал вытяжку из него для ускоренной регенерации поврежденных тканей. Да, он не стал бы прежним, но и таким уродом бы не был. На него ведь теперь без слез не взглянешь. Крапленый успокаивающе похлопал Лекаря по плечу: – Ну, все-все, будет, твоей вины в этом нет. Мы и так сделали больше, чем от нас зависело. Я Балабола к тебе привел. Ты на ноги его поставишь. Даже Скиталец в этом деле пригодится. – Меня-то ты с какого боку приплел? – удивился старец. – А ты будешь с ним лясы точить, – усмехнулся Крапленый. – Говорят, больные быстрее выздоравливают, когда с ними болтают на отвлеченные темы. Типа тогда им некогда думать о болезни и жалеть себя по любому поводу.