Дополнительным фактором, сыгравшим в пользу принятия такого решения, стало то обстоятельство, что портить внешний вид костюма неказистым рюкзаком не пришлось. Помимо встроенного контейнера для хабара, в «скафандре» был предусмотрен небольшой, но вместительный отсек для полезных мелочей вроде того же провианта, медикаментов и боеприпасов, а на левой стороне груди под сдвижной панелькой обнаружились ножны для армейского клинка. Управление гаусс-пушкой происходило на уровне нейронной связи. Дмитрий узнал об этом случайно, чуть не попав в серьезный переплет. А дело было вот как. Он с Сазаном стоял у ворот, ожидая, когда караульные откроют скрипучие створки с потеками ржавчины на неряшливо сваренных внахлест листах железа и вдруг подумал, что неплохо было бы увидеть, как приводится в действие ЭМ-винтовка. Гаусска тут же вынырнула по направляющим из-за спины и замерла в боевом положении. На виртуальном дисплее забрала появилась подсвеченная красным прицельная разметка из четырех расположенных внутри окружности маленьких треугольников, обращенных вершинами к ее центру. В поле зрения попал охранник на вышке. Дальномер определил расстояние до него в двенадцать метров. Баллистический вычислитель мгновенно провел расчеты и навел ствол гаусс-пушки на цель. – Опусти оружие, парень! – крикнул охранник, целясь в Дмитрия из автомата. Караульные оставили ворота в покое и тоже схватились за оружие. – Эй, мужики, вы че? – заорал Сазан, наводя «калаш» то на одного, то на другого привратника. «Стоп! Назад! Отмена! Отбой!» Мысли метались в голове Дмитрия, словно напуганные выстрелом птицы. Оружие на плече качнуло стволом и с похожим на недовольное ворчание звуком скользнуло вниз по спине, возвращаясь в походное положение. Дмитрий открыл забрало, надеясь, что без него ЭМ-винтовка не сможет активироваться, поднял руку в примирительном жесте. Охранники несколько мгновений сверлили его пристальными взглядами, потом с шорохом убрали оружие. Сазан последовал их примеру. Он часто дышал. Глаза блестели от пережитого стресса, возбуждения и принятого внутрь алкоголя. – Не делай так больше, сталкер, – сказал часовой и заскрипел половицами, меряя шагами огороженный перилами настил вышки. Привратники наконец-то распахнули полотнища ворот. Заржавленные петли пронзительно заскрипели. Дмитрий первым вышел за пределы «Светлого». Сазан прошмыгнул следом за ним. Едва они ступили на деревянные плахи моста, как ворота заскрежетали и с грохотом захлопнулись. Чуть позже встроенные в шлем динамики зашипели, и Дмитрий чуть не подпрыгнул, услышав отчетливый голос бармена: – Не хочешь подзаработать, сталкер? Мне тут птичка на хвосте принесла: у здания старой конторы бывшего колхоза семейство мутохряков обосновалось. Так вот я подумал, чего тебе просто так из гаусс-пушки шмалять? Может, подстрелишь для меня парочку, а то, понимаешь, запасы мяса кончаются, да и клиенты иногда супчик из копыт заказывают. А если еще лупалки пучеглазки принесешь, моей благодарности не будет границ. Ну так как, сталкер, берешься? Дмитрий согласился, с некоторым страхом отмечая, что игровые квесты до жути напоминают реальную жизнь в Зоне. Буквально через секунду раздалась мелодичная трель, и на экране виртуального дисплея отобразилась карта нужного участка парка с отмеченным на ней местом лежбища «мутантов». Видимо, костюм дополненной реальности установил не только нейронную связь с нервной системой хозяина, но и каким-то образом завязал на себя его ПДА. Сперва Дмитрий немного испугался подобной прыти со стороны нового девайса, но потом здраво поразмыслил и пришел к выводу, что ничего страшного не произошло. Наоборот, так даже лучше, ведь он забыл снять мини-комп с запястья, когда облачался в обновку, и без этой удобной функции был бы лишен не только карты, но и датчика «аномалий», детектора жизненных форм, счетчика Гейгера и связи. До Преображенского лишь сейчас дошло, что умный костюм перенаправил сообщение бармена с динамика ПДА на встроенные в шлем наушники. Чем дальше он удалялся от лагеря, тем большей любовью проникался к новообретенной броне, если можно так выразиться. В ней он топал по парку, как по бульвару, обходя «аномалии» и доставшиеся в наследство от Зоны очаги радиационного заражения. И те, и другие заботливо высвечивались на внутренней поверхности забрала, заранее предупреждая об опасности. Конечно, вблизи от поселения их было не так много, но все же они присутствовали, так что кайф от использования высоких технологий ощущался сполна. А еще этот костюм обладал таким высоким уровнем защиты от радиации, что Дмитрий мог не обходить зараженные места, а топать прямо по ним. Виртуальный помощник информировал и об этом. Не будь с ним рядом Сазана в обычном комбинезоне, Балабол бы точно прошелся по такому участку, хотя бы просто из любопытства. А так ему приходилось давать кругаля, чтобы лишний раз не подвергать друга смертельному риску. По дороге к лежбищу «мутантов» Дмитрий испытал ЭМ-винтовку и выяснил, что усилием мысли гаусску можно не только активировать, но и наводить на цель, выбирать режим стрельбы (одиночный, три патрона, автоматический) и управлять ведением огня. Правда, он каждый раз кричал: «Огонь!», когда хотел, чтобы оружие выстрелило. Почему-то ему казалось, так будет круче. Несмотря на заверения управляющего парком, гаусс-пушка обладала поистине убойной мощью. Прошитые насквозь стволы деревьев и снесенные напрочь вершины валунов красноречиво говорили о возможностях оружия. К тому же оно всегда было при обладателе смарткостюма, а значит, отпадала надобность в запасном стволе, по крайней мере, сейчас. Взятый на всякий случай «калаш» Дмитрию изрядно надоел хотя бы тем, что болтался у него за спиной и громко стучал по деталям экзоскелета. Прижимать его все время рукой у Преображенского не было никакого желания, так что он обрадовался, когда увидел впереди «запорожец». Ржавеющая со времен Зоны машина давно вросла колесами в землю, днище прогнило, дав дорогу молодой поросли ивняка, чьи гибкие ветви торчали в стороны сквозь разбитые окна драндулета. Дмитрий решил использовать колымагу в качестве тайника, сунул в нее автомат и, уверенный в собственной неуязвимости, вместе с Сазаном двинул к прозрачному лесочку из тощих осинок и березняка, за которым виднелись густо заросшие бересклетом и акацией развалины колхозной конторы. Он с треском вломился в мордохлест и, как носорог, попер напролом, круша все на своем пути. Сазан топал в трех шагах позади и щелкал клювом, целиком полагаясь на попутчика. Дмитрию хотелось напугать кабанов, заставить их бежать прочь, чтобы испытать гаусс-пушку в режиме стрельбы по движущимся целям. Вскоре ему представился такой шанс, равно как и возможность сделать еще одно удивительное открытие. Оказывается, баллистический вычислитель заплечной пушки был способен одновременно удерживать на мушке несколько целей. Как обычно, выяснилось это совершенно случайно. Чересчур увлеченный стрельбой из ЭМ-винтовки, Дмитрий не обратил внимания на предупреждение детектора жизненных форм, за что в скором времени был наказан. Грозный рык и треск переломанных веток одновременно раздались с трех сторон. Похоже, группа из семи крупных мутохряков серьезно взялась за дело и решила во что бы то ни стало выпустить людям кишки острыми, круто загнутыми кверху сдвоенными клыками. Сазан среагировал раньше Дмитрия. Его «калаш» затрещал, выплевывая пронизанные дульным пламенем темные облачка пороховых газов. Почвенные всплески прошлись перед копытами самого опытного из кабанов – старые шрамы на шкуре говорили сами за себя – и, похоже, еще больше раззадорили его. Зверь гортанно захоркал, словно призывая собратьев не отступать, и бросился в атаку. Дмитрий на мгновение растерялся, не зная, кого из «мутантов» положить первым. Глаза метались с одной бегущей по прозрачному лесочку коричневой туши на другую. Видимо, система наведения приняла это как сигнал к действию и высветила на забрале шлема семь маленьких окружностей с прицельной разметкой внутри. Они светились красным, пока баллистический вычислитель проводил необходимые расчеты, потом, как приклеенные, застыли на покрытых жесткой шерстью боках, сменив цвет на зеленый. В тот же миг гаусс-пушка характерно заухала. Вылетевшие из ствола шарики с близкой к сверхзвуковой скоростью перечеркнули пространство, оставляя в воздухе инверсионные следы, и вонзились в тела «мутантов», буквально разрывая их изнутри. Ноги мутохряков подкосились. Биомеханические создания рухнули на землю, проскользили по инерции около метра, вырывая с корнями траву вперемешку с серыми кустиками бурьяна и с треском ломая тонкие деревца. Истошные вопли смертельно раненных «мутантов» сменились слабыми хрипами. Вскоре затихли и они. – Братишка, та штука у тебя на плече разом семерых матерых самцов завалила! – Глаза Сазана прям-таки светились от восторга, когда он говорил о трофеях Дмитрия. – Не, ну я понимаю, если б мутняки в ряд друг за другом стояли, но ведь они атаковали с разных сторон. Колись, ты как это сделал? – Сам в шоке. – Дмитрий поднял забрало. – Похоже, костюм каким-то образом считывает информацию с сетчатки глаза и принимает ее за указание к действию. – Э-э, ну-ка хватит смотреть на меня, – побледнел вдруг Сазан и попятился к лежащей среди переломанных осинок мохнатой горе, бывшей некогда вожаком «мутантов». – Не дрейфь, я в своих не стреляю. Ну а если серьезно, при поднятом забрале опасаться нечего. – Тогда ты первым иди, а то опустишь эту штуку на глаза и шмальнешь в меня ненароком, – буркнул Сазан, отводя взгляд в сторону. Дмитрий криво усмехнулся и покачал головой. Хотел загнуть что-нибудь вроде: «А как же сталкерская солидарность?», но представил себя на месте друга и заткнулся. Он бы тоже, наверное, поостерегся оставлять за спиной этакое чудо. К тому же в этой броне ему сам бог велел быть «отмычкой», хотя в его случае правильнее сказать – ведущим. Раньше при рейдах в Зону это место считалось почетным, и занимал его самый опытный из бродяг в группе. – Следи в оба, – велел Дмитрий, вынимая нож из тайника на груди. – Обычно вместе с кабанами бродят пучеглазки. Если хоть одна из этих тварей окажется поблизости, стреляй на поражение. Только, смотри, в глаза не попади. Носорог их тоже просил принести. Сазан кивнул, взял автомат на изготовку и принялся внимательно сканировать взглядом жиденький лесок и заросшие кустарником развалины. Дмитрий же резкими ударами ножа отделял копыта от голяшек. Он закончил махать ножом и собирал в кучу окровавленные трофеи, как вдруг из шелестящих листвой зарослей акации вышли три пучеглазки. Судя по всему, мать с детенышами. Самка по размерам почти не уступала убитому Дмитрием вожаку мутохрячьего стада и обладала такой же агрессивностью. Быстро перебирая ногами, она бросилась на сталкера, злобно вращая разноразмерными глазами и дико вереща, как будто ее резали живьем. Детеныши топтались в кустах, со свистом выпуская воздух из треугольных носов и тихо похрюкивая. Дмитрий отпрыгнул в сторону и метнул клинок в мутосвинью. Та резко затормозила, выбрасывая фонтаны земли из-под похожих на гарпуны острых копыт. Армейский нож просвистел в сантиметрах от круглой пархатой башки матерой пучеглазки и с треском скрылся в кустах недалеко от одного из ее детенышей. Маленький мутосвин взвизгнул, попятился в заросли, ломая ветки изгвазданным в грязи задом. Его братья трусливо захоркали и тоже полезли вглубь кустарника. Тем временем рассвирепевшая мамаша приблизилась к Дмитрию на опасное расстояние. Он мог опустить забрало шлема, но времени на прицельную стрельбу из ЭМ-винтовки ему бы все равно не хватило. На мгновение мелькнула шальная мысль выстрелить из гаусски навскидку, не полагаясь на баллистический вычислитель и систему наведения, но тут же погасла. Где гарантия, что все получится и пули полетят в цель, а не в Сазана? Дмитрий внезапно пожалел, что оставил автомат в «запорожце». Сейчас как врезал бы твари свинцовым хлыстом по сопатке, и дело с концом. От нахлынувшего отчаяния перед его глазами со скоростью железнодорожного экспресса промчались картинки из прошлой жизни. Раньше, когда читал о подобном в книгах, ему всегда казалось, что это выдумки, ничего такого в реале и быть не может. Ан нет, может, и еще как. Правильно говорят: пока на своей шкуре не прочувствуешь – ничего не поймешь. В тот же миг громко застрекотал автомат Сазана. Мутосвинья, с неожиданной для ее комплекции резвостью, отскочила в сторону. Пули вспахали землю аккурат между глубокими треугольными отверстиями – следами зазубренных на концах копыт. На мгновение пучеглазка замерла на месте, словно собираясь с силами, и снова бросилась на Дмитрия, как бык на тореадора. У Сазана, как назло, закончились патроны в магазине. Пока он перезаряжался, биомеханическая тварь сильно сократила разделяющее ее и Дмитрия расстояние и пересекла незримую границу созданного чипом защитного поля. Это означало не только сбой в работе охранной системы, но и то, что до трагического финала остались считаные секунды. Злость на себя и нелепую ситуацию, в которой он оказался по собственной глупости, буквально взорвала Дмитрия изнутри. Правда, перед этим спинная пластина бронекостюма как будто ударила его током. Ему показалось, что по спине вдоль всего позвоночника от крестца к затылку прокатилась обжигающая волна и закружилась неистовым вихрем внутри черепа. Он ощутил требующий немедленного выхода прилив неконтролируемой агрессии, выбросил вперед руки и заревел, как берсеркер. Одновременно с этим воплем он вдруг отчетливо представил, как бурлящая в нем ярость вырвалась на волю и ураганным потоком снесла «мутанту» уродливую башку. Спустя доли секунды голова твари на самом деле лопнула, и из нее во все стороны брызнули окровавленные мозги. Уродливые ноги пучеглазки подломились. Бочкоподобное тело стало заваливаться назад и вбок и шумно рухнуло на землю. Чуть позже в кустах раздался сдвоенный хлопок, а потом послышался треск ломающихся веток, и на траву из ивняка выпали фонтанирующие кровью из перебитых артерий обезглавленные трупики детенышей пучеглазки. – Это че за хрень, а? – Сазан ошалело смотрел то на Дмитрия, то на мертвых детенышей, то на обезглавленного «мутанта». – Че это было ваще? – Он передернул затвор и взял Дмитрия на мушку. – Не дури. Убери ствол, – устало сказал Балабол и опустился на землю. Обессиленный и опустошенный, он чувствовал себя как выжатый лимон и еле держался на ногах. Потому и предпочел занять более устойчивое положение. Как-то не хотелось ему на виду у Сазана скопытиться мордой в траву рядом с дурно воняющей тушей «мутанта». Кстати, никаких намеков на электронно-механическую начинку искусственных созданий не было. Это показалось Дмитрию странным. В названии тварей хоть и звучала приставка «био», они все же были рукотворными, а значит, хоть какие-то шестеренки, провода, источники питания и прочие технические штуковины должны были в них присутствовать. Чисто теоретически. – Не, ты мне скажи, эт че такое щас было? Сазан придерживался выбранной тактики. Он хотел допытаться до истины во что бы то ни стало, но автомат убрал от греха подальше. Сейчас оружие болталось у него за спиной, глядя в небо обрезиненным затыльником приклада. – А я почем знаю? – Дмитрий обхватил шлем с боков руками и сдвинул назад. На некогда гладкой «скорлупе» появились продольные складки. Шлем сложился, как крыша кабриолета, и практически полностью исчез в специальной нише. Над выпуклым воротником смарткостюма осталась торчать небольшая его часть – та самая, где за тонкой, но прочной полимерной мембраной в походном режиме располагалось ударостойкое стекло. Оно не только защищало глаза и лицо от возможных повреждений, но и выполняло функции информационного дисплея, когда шлем возвращался в рабочее состояние. – Может, она в аномалию вляпалась, вот ей башку и оторвало. – Какая на хрен аномалия, Балабол?! Почему тогда ее всю не раздербанило, а только голову снесло? Ну а детенышей – тоже аномалия грохнула? – Чего ты ко мне привязался?! – рявкнул Дмитрий, теряя терпение. – Я не больше тебя понимаю. Аномалия, не аномалия, какая разница?! Может, нам сталкер какой помог: шмальнул бронебойным из крупнокалиберной снайперки – и вся недолга. Главное, живы! Оба! А как и почему, не все ли равно?! Сазан открыл рот и глубоко вдохнул, собираясь огрызнуться, как вдруг его взгляд изменился. Из него исчезла привычная лихость, сдобренная толикой наглости и легким налетом презрения ко всему окружающему. Он осознал, что еще недавно стоял рядом со смертью и чудом избежал костлявых объятий. – А ведь ты прав, Балабол, – тихо сказал он и сел рядом с Дмитрием, шурша тканью комбинезона. – Я вогнал магазин в автомат, когда башка у пучеглазки лопнула. Не потеряй тварь голову, сейчас мы бы с тобой тут не разговаривали, мутосвинья с детенышами уже лакомилась бы нашими потрохами. – Тьфу ты, большеног тебя растопчи, умеешь сказать приятное. Ладно, хватит прохлаждаться. Посидели – и будет. Забери копыта, а я пока за автоматом схожу. Гаусска на плече – вещь хорошая, но с «калашом» под рукой спокойнее будет. Глава 8 Время платить по счетам Двумя часами ранее управляющий парком сидел за рабочим столом у себя в кабинете. С трудом удерживаясь от желания зевнуть во весь рот, он водил ручкой по бумаге, дописывая черновик ежемесячного отчета о проделанной работе. Оставалось набросать еще несколько абзацев, в которых он собирался особо отметить собственные заслуги в значительном росте прибыли за отчетный период, прочитать готовый текст, внести коррективы, если потребуется, и отдать секретарше. Управляющий давно испытывал влечение к длинноногой помощнице и не раз делал недвусмысленные намеки на контакты в свободное время. И вроде бы даже та была не против, но что-то мешало ему сделать решительный шаг. Это что-то было связано с его женой: некрасивой, полной женщиной с короткими ногами и одутловатой физиономией, а точнее, с ее отцом Богомоловым Игорем Михайловичем. Благодаря тестю Ефим Соломонович Моргенштейн, мало кому известный на тот момент молодой человек, получил место управляющего парком развлечений и солидный годовой доход с дополнительными шестизначными бонусами каждый квартал. И хотя Ефим очень любил красивых женщин, еще больше он любил не менее красивую жизнь и деньги. Ради них он был готов на любые жертвы, даже на сомнительную радость видеть каждый день постылое лицо нелюбимой жены. К счастью для Моргенштейна, с тех пор как он занял пост управляющего и уехал в Украину, жена общалась с ним только по скайпу. Любящий папочка не смог переступить через себя и отправить единственную дочурку за тридевять земель от Москвы. Всякий раз, когда раздавался сигнал входящего вызова, Ефим, где бы он ни был в этот момент: дома или на работе, – брал ручку или карандаш, хватал первые попавшиеся под руку бумаги и отвечал на видеозвонок. Разговаривая с благоверной, он делал вид, что безмерно занят работой, и большую часть времени смотрел в бумаги, а не в экран телефона. Ко всему прочему, подобная уловка сильно сокращала продолжительность беседы. Видя, как много работает супруг, что ему не до пустяков вроде чужих баб, женушка желала успехов в делах, посылала смачный воздушный поцелуй, напоминающий по звуку отрыв присосавшегося к ванной вантуза, и отключалась. После чего Ефим возвращался к бесплодным мечтам о секретарше, а потом шел в спортивный зал. Там он занимался на тренажерах до изнеможения, сбрасывая лишнюю сексуальную энергию. От мыслей о тяготах семейной жизни управляющего отвлек раздавшийся в приемной шум. Судя по долетающим сквозь плотно прикрытую дверь приглушенным звукам и голосам, секретарша отчаянно защищала кабинет начальника от незваного посетителя. Ефим вздрогнул, когда в приемной что-то загромыхало. Спустя мгновение дверь распахнулась. На пороге, упираясь расставленными в стороны руками в дверные откосы, стояла покрасневшая от непродолжительной борьбы помощница. Ее некогда безупречная прическа растрепалась. Узкая черная юбка сдвинулась набок. Верхние пуговицы на блузке были оторваны. За спиной женщины маячил крупный бородатый мужчина в заправленных в высокие армейские ботинки черных кожаных штанах, куртке-косухе и темной бандане с белыми черепами. На правой щеке бородача алели три длинные косые царапины, на левой горел багрянцем отпечаток узкой ладони. На полу валялись обломки гипсовой копии Венеры Милосской. Гневно сверкая оливковыми глазами и сердито раздувая ноздри, секретарша истерично выкрикнула: