На территории «Светлого» царило оживление. По единственной улице лагеря степенно бродили дожидающиеся клиентов проводники. Их можно было отличить по нашивкам на рукавах и объемным рюкзакам за спиной. Слонялись без дела не шибко богатые искатели приключений, у которых хватило денег на входной билет и взятый напрокат комбинезон, но не более того. Этих выдавали отчетливо читаемые на лицах и в глазах желание пройтись по одному из многочисленных маршрутов парка, боязнь идти в одиночку и надежда увязаться за кем-нибудь из проводников на халяву. Из распахнутых окон приземистых домиков доносились пьяные голоса и бренчание гитар. У кого-то в комнате хриплым голосом Лепса пел магнитофон. На пару с Сазаном Дмитрий направился к единственному во всем поселении двухэтажному зданию. Трое коллег проводника, покачиваясь, вышли из его дверей, постояли, перегораживая вход, а потом сместились к сваренным из железных труб перилам. Сталкеры одновременно говорили о разных вещах, активно жестикулируя при этом, и, что самое интересное, прекрасно понимали друг друга. Один из них достал из кармана мятую пачку сигарет, угостил остальных, щелкнул зажигалкой. Подождал, когда собеседники прикурят, и лишь после этого сам затянулся едким дымом дешевого табака. Друзья проследовали мимо увлеченно беседующих обо всем сразу приятелей и очутились в освещенном тусклой лампочкой полутемном коридоре, из которого можно было попасть как в бар, так и в административное крыло здания. Сазан прямиком двинул к распахнутой настежь двери в питейное заведение, откуда несло смесью запахов еды, алкоголя, мужского пота и табака, доносились пьяные голоса и звяканье стаканов. А Дмитрий свернул налево и зашагал к лестнице с резными перилами на второй этаж. Облезлые, давным-давно истертые подошвами армейских ботинок деревянные ступени громко скрипели и протяжно охали под каждым шагом посетителей, загодя предупреждая администрацию лагеря о визитерах. Дмитрий знал секрет того, как пройти по лестнице без лишнего шума: рассохшиеся ступени музыкально поскрипывали только на срединной линии пролета. Держась ближе к фигурным балясинам перил, он легко поднялся на площадку перед кабинетом коменданта. Обитая искусственной кожей дверь была приоткрыта. Из кабинета долетали голоса. Судя по тональности разговора, беседующие не то ругались, не то спорили. Дмитрий навострил уши в надежде разобрать, о чем идет речь. Он не отличался нездоровым любопытством. Просто у него появился шанс узнать больше об изнанке работы парка, и он не хотел упускать эту возможность. Загрохотал стул, простучали тяжелые шаги, звякнуло оконное стекло. В кабинет ворвался гомон с улицы, сквозь который едва различимо щелкнула зажигалка. Воображение живо нарисовало картинку: один из спорщиков, вероятно комендант, стоит у окна. Сухощавый, прямой как палка, он неодобрительно качает головой, дымя сигаретой. Сверлит сидящего за старым поцарапанным приставным столом собеседника недовольным взглядом проницательных глаз, морща широкий лоб с глубокими залысинами. Под редким ежиком седых волос проступает пунцовая кожа черепа. Она всегда краснеет, когда комендант сердится. Густая щетка желтоватых от никотинового налета усов неровной дугой повторяет изгиб плотно сжатых в бледную полоску губ. Внизу хлопнула дверь, послышались нетвердые шаги и пьяные голоса. Похоже, подгулявшие посетители бара вышли подышать свежим воздухом. Вероятность того, что кто-нибудь из них увидит Дмитрия, была невелика, но он все же решил не рисковать, шагнул вперед и отворил дверь. Бурное воображение сыграло дурную шутку. В кабинете не было старых столов, стульев и рассохшегося шкафа со стеклянными дверками, равно как и сердитого коменданта с короткой стрижкой по-армейски. Вместо него у окна стоял ухоженный мужчина приятной наружности, одетый в деловой костюм вместо привычного комбинезона. Он курил сигару, держа ее всеми пальцами правой руки. Собеседником, который сидел в офисном кресле за широким столом для совещаний, оказался его ровесник в начищенных до блеска черных ботинках, зауженных книзу брюках и приталенном пиджаке насыщенного синего цвета. Оба смотрели на Дмитрия с фальшивыми улыбками на лицах. – Чем обязан? – спросил мужчина у окна. – Для меня забронирован домик под номером семнадцать. Я бы хотел получить ключи. Курильщик кивнул стиляге. Тот встал с кресла, обогнул стол. Вытащил из ящика офисной тумбочки книгу регистрации гостей, открыл на нужной странице и, вместе с автоматической ручкой, подал Дмитрию. Пока тот записывал данные, стиляга снял с висящего на стене щита ключи с выгравированным на брелоке номером нужного дома и положил на стол рядом с гостем. – В доме установлен телефон. Если что-то потребуется – звоните. Не смею больше задерживать, – вежливо сказал курильщик, пыхая сигарой. Дмитрий кивнул. Попрощался взмахом руки и, уже не таясь, заскрипел ступенями лестницы. Поначалу он хотел заглянуть в дом и проверить, действительно ли доставили костюм дополненной реальности по адресу, но передумал. «Вот куплю боеприпасы, тогда и пойду. Смысла нет ходить взад-вперед», – решил он, направляясь к входу в бар. В «Касте» дым стоял коромыслом, как в старые добрые времена. Из-за большого притока посетителей в баре было душно. Дмитрий усмехнулся. Он как будто переместился на несколько лет назад и снова очутился в настоящей Зоне. Еще в те времена поговаривали, что раньше в баре были потолочные вентиляторы. Они худо-бедно перемалывали лопастями прокуренный воздух, пока их во время очередной пьяной драки не снесли напрочь. Тогдашний бармен даже не попытался восстановить нормальную систему вентиляции. Вместо этого он попросил привезти ему из-за периметра напольный ветродуй. Просьбу бармена оперативно выполнили, так что спустя неделю или две в «Касте» появился новенький аппарат с огромным пропеллером за металлической сеткой. Правда, проработал он недолго: через пару месяцев постоянной работы заскрипел, что твоя телега, а потом и вовсе сгорел. С тех пор бармен даже не заморачивался решением этого вопроса. Ему хватало маленького вентилятора на холодильнике за стойкой, а душно сталкерам или нет, его особо не волновало. – Вы же их все равно сломаете, – говорил он всякий раз на упреки в жадности, – а техника денег стоит. Жарко вам, так открывайте окна, ну и курите поменьше. Проходя мимо забранного решеткой закутка, где на грубо сколоченных стеллажах когда-то хранилось сданное сталкерами оружие, Дмитрий вспомнил, как всякий раз приветствовал охранника с изуродованным «жгучим пухом» лицом. – Здорово, Рябой! – прошептал он, глядя на пустующее за стойкой место. Память угодливо подкинула картинку из прошлого. Дмитрий словно воочию увидел отмеченного Зоной человека. – И тебе не хворать, – кивнул порожденный фантазией сталкер, откладывая в сторону затрепанную книжицу без обложек, встал со скрипучего стула и подошел вплотную к вымазанным суриком прутьям. – Ствол отдай. – Какой ствол, Рябой? Я нынче гол как сокол. Не веришь? На, сам посмотри. – Дмитрий медленно повернулся вокруг оси, давая воображаемому Рябому возможность внимательно оглядеть его со всех сторон. – Ну как, убедился? Теперь могу пройти? – Валяй, – буркнул охранник, вернулся на место и снова погрузился в чтение. Дмитрий посмотрел на то место, где еще недавно находился созданный бурным воображением фантом, усмехнулся, качая головой, и шагнул вперед. Стоя на пороге «Касты» и щурясь от разъедающего глаза табачного дыма, он скользнул взглядом по кучке столпившихся у барной стойки сталкеров. Один из них потянулся за проданной ему выпивкой, в два глотка осушил кружку и попросил добавки. Среди них Сазана не было. Дмитрий посмотрел по сторонам, выискивая друга среди посетителей. Все места за массивными столами были заняты, и даже вокруг высоких одноногих столиков плотно кучковались сталкеры, хлебая пиво и щедро сдабривая его порциями водки. Те, кому не хватило места расположиться с комфортом, подпирали стены, держа в руках кружки с шапками пены, и то и дело отхлебывали из пузатых посудин. Громкий гул голосов регулярно прерывался взрывами хохота, звоном сталкивающихся боками стаканов и кружек. Сазан оказался в числе этих «счастливчиков». Он потягивал пиво, стоя у стены вместе с двумя другими сотрудниками парка. Дмитрий дождался, когда бармен в заляпанном фартуке обслужит очередного посетителя, и шагнул к стойке. – Чего тебе, сталкер? – спросил Носорог. – Пива, водки или того и другого разом? – Я не пить сюда пришел, мне патроны к гаусс-пушке нужны. Жгучие глаза бармена превратились в щелочки под похожими на мохнатые гусеницы густыми бровями. Он почесал кончиком пальца огромный нависающий над верхней губой нос, что-то просчитывая в уме, а потом озвучил цифру, почти равную сумме, полученной Дмитрием от управляющего. – А ты чего хотел? – проворчал хозяин «Касты» в ответ на удивленный возглас. – Пушка твоя – редкая штука, а значит, и патроны для нее в дефиците. А дефицит, парень, сам понимаешь, за гроши не продается. Вот что Дмитрий действительно понимал, так это то, что его разводят на бабки, пусть даже игровые, как последнего лоха. Но еще он понимал, что ему больше не у кого пополнить боезапас для уникального оружия, а потому решил не жлобиться и отдать деньги. Носорог был прав: гаусс-пушка действительно являлась редким в здешних местах оружием. По крайней мере, до тех пор, пока спецкостюмов не станет столько, что в них будет щеголять каждый желающий. – Так ты берешь или как? – поинтересовался бармен, всем видом давая понять, что у него и без Дмитрия полно забот. – Беру, – кивнул тот и полез в карман за деньгами. Носорог довольно улыбнулся, исчез под прилавком и начал один за другим с грохотом выкладывать на столешницу барной стойки холщовые мешочки сантиметров этак тридцать в высоту и около пятнадцати в ширину. «Интересно, что за хрень там лежит? – подумал Дмитрий. – Судя по громыханию, они, должно быть, до черта тяжелые». По выпуклостям на боках определить тип боеприпаса было невозможно. Он хотел дотронуться до мешка, чтобы на ощупь понять, что ему продали за такие деньжищи, но не успел. Над стойкой появилось красное от усилий лицо Носорога. Тот бахнул по доскам последним – четвертым – мешком, смахнул со лба пот и протяжно, с присвистом, выдохнул: – Все твое. Забирай. Мешки на самом деле оказались тяжелыми, как будто в них лежал свинец. Дмитрий понял, что в одиночку за раз их не утащить, и кликнул на помощь проводника. А чего? Халявную выпивку получил – пускай отрабатывает. Сазан махом допил пиво из второй кружки, поднял первую с пола (она, давно уже пустая, стояла возле его левой ноги) и рысью подскочил к Преображенскому. После принятого на грудь слабоалкогольного напитка от недавнего похмелья не осталось и следа. – Помочь надо или че? – Он со звоном сгрузил кружки на стойку, рядом со стоящими в ряд мешочками. – Ага, – кивнул Дмитрий. – Помоги. Пока шли домой, Сазан без умолку молотил о том, как Дмитрию повезло, дыша на того пивным перегаром. Оказывается, слухи о новом спецкостюме давно ходили по территории парка, и он, Сазан, пусть и понаслышке, знал, на что тот способен. Так что, когда Преображенский переступил порог жилища, у него было ощущение, что он сам под завязку нахлебался кислого пойла, по какому-то недоразумению названного пивом. Дмитрий присвистнул от удивления, когда зашел в домик и увидел «скафандр». Тот стоял в углу, словно рыцарские доспехи в каком-нибудь средневековом замке, и так и манил надеть его поскорее. Балабол едва не поддался искушению облачиться в спецкостюм и немедленно испытать его в деле. Но здравый смысл взял верх над сиюминутным желанием. Какой толк от гаусс-пушки, если она не заряжена? Сперва надо было разобраться с этим вопросом, а потом приступать к решению остальных задач. Сазан со вздохом облегчения сгрузил тяжелую ношу на стол и тотчас развязал тесемки одного из мешков. Сунул туда руку, вытащил на свет жменю стальных шариков размером с ноготь большого пальца. – Это че за хрень? Маркеров купил, что ли? У барыги болты кончились, раз он тебе эту дрянь продал? – Носорог сказал, это патроны для гаусски, – пояснил Дмитрий, тоже зачерпнул из мешка горсть шариков и по одному скинул обратно. Лицо Сазана вытянулось от удивления. – Ты серьезно?! – Он кивнул на стоящий в углу «скафандр»: – Хочешь сказать, та хрень у него за спиной этими фиговинами стреляет? Дмитрий пожал плечами: – Не знаю. Щас попробую зарядить. Получится – пойду за территорию лагеря, испытаю, а если нет – выставлю Носорогу предъяву. В глазах Сазана загорелся щенячий восторг. Он зачастил, прям как десятилетний пацан: – Ты че, правда испытывать пойдешь? А можно с тобой? Я никогда не видел, как из гаусс-пушки стреляют. А когда испытаешь, дашь мне попробовать? Ты ведь мне друг, да? Ты друг, скажи? – Как ты себе это представляешь, Сазан? Пушка с костюмом – одно целое, я даже не знаю, как она запускается. Может, у меня с ней вообще ничего не выйдет и я деньги на шарики просто так потратил. Может, и впрямь буду их вместо болтов использовать. – Я и забыл, – понурил голову Сазан. – Ну хоть на испытание с тобой можно пойти? – На испытание – можно, – милостиво разрешил Дмитрий. – Если у тебя нет других дел. Сазан заявил, что до послезавтра ничем не занят, и вызвался помочь другу зарядить гауссган. Оружие представляло собой конструкцию из длинного ствола с буграми электромагнитов и продолговатого цилиндра вместо приклада. Ни рукоятки, ни торчащего из корпуса магазина, ни блока питания – ничего не было. Учитывая, что гаусска крепилась к броне, то и управлялась она, скорее всего, посредством интерактивного дисплея или нейронной связи с костюмом. Дмитрий решил, что с этим потом разберется. Сперва предстояло понять, как заряжается ЭМ-винтовка. – Я думаю, магазин находится в цилиндре, – предположил Сазан. – И я так думаю, только как его открыть? Ни кнопок, ни защелок, ничего нет. Дмитрий еще раз внимательно осмотрел оружие со всех сторон, провел пальцем по идущей вдоль всего цилиндра едва заметной щели. Дело пошло на лад, когда он нажал на неприметную выпуклость вблизи от первого из шести расположенных в ряд электромагнитов ствола. Послышалось тихое шипение. Щель по центру цилиндра стала больше, а потом защитные створки сдвинулись в стороны. Шарики на самом деле оказались патронами для чудо-оружия. Они вставлялись в десять узких продолговатых магазинов, похожих на школьные пеналы, двумя рядами по тридцать штук, которые, в свою очередь, находились в поворотном барабане наподобие револьверного, только гораздо больших размеров. Когда один из магазинов пустел, механизм барабана автоматически проворачивался, и пушка снова была готова к работе. Элементы питания гаусски, по-видимому, тоже располагались в цилиндре, поскольку на барабан с магазинами приходилась от силы треть его объема. Остальное место занимал угловатый короб с узкими наклонными щелями по бокам, из которых вырывалось голубоватое свечение. После нескольких неудачных попыток Дмитрию все-таки удалось снять с него крышку. Внутри, в специальном углублении, покоился зафиксированный зажимами элемент питания. Внешне он походил на песочные часы, только роль заполненной песком стеклянной колбы в нем выполнял похожий на маленькую шаровую молнию сверкающий сгусток. Дмитрий с трудом подавил в себе желание сунуть палец в центр тихо гудящего энергетического клубка, защелкнул крышку и вплотную занялся перезарядкой оружия. Беглый осмотр показал, что два из десяти «пеналов» уже заполнены шариками. Вдвоем мужчины быстро пополнили боезапас. Дмитрий снова надавил на бугорок – шторки плавно вернулись на место, – потом залез в «скафандр» и вместе с проводником отправился на испытание. Но прежде Сазан по его просьбе сунул целые мешочки с шариками под кровать, а содержимое вскрытого кулька рассыпал по жестяным банкам из-под «энергетика». Все, что осталось в мешочке, Дмитрий прихватил с собой, на всякий случай: мало ли, увлечется стрельбой, поди, еще и перезаряжать придется. Перед тем как покинуть лагерь, Сазан заскочил к себе, схватил рюкзак с запасом провизии и верный «калаш». Дмитрий тоже взял с собой немного провианта, аптечку и автомат, на случай, если гаусс-пушка по какой-либо причине окажется неисправна. По нажитому в Зоне опыту он знал, что в этих местах всегда надо быть готовым ко всему, а запас, как известно, карман не тянет. И пусть от Зоны теперь остались одни лишь воспоминания, а «Чернобыль Лэнд» был, так сказать, ее копией на минималках, Дмитрий решил не изменять привычке. К тому же за оружием, едой и медикаментами специально никуда ходить не требовалось. Все, что ему было нужно, нашлось в одной из комнат домика, приспособленной под кладовую.