– Ты чего? – испуганно затормошила я его. – Валер… – Рука болит. Эти за нами едут? – Не знаю. – Я на большой скорости гнала машину, боясь даже повернуться назад. – Я… не хочу оборачиваться. – Правильно! И не надо! Меньше видишь – лучше спишь. Мы мчались по небольшой улице, слабо освещенной фонарями. – Похоже, мы едем в глубокой попе. – Да. Это уже окраина. – И куда теперь? – А это смотря куда тебе надо. Я задумалась: ехать мне было некуда; меня выловят в любой гостинице города, и светиться, значит, мне не с руки. Я приуныла. – Слушай! – свистящим шепотом сказал Валера. – Ты можешь остановиться у меня. Я живу один. – Ох, – сморщился он. – Зараза, больно! Так вот, остановись у меня. – Я тебя не стесню? – К-конечно, стеснишь. Но это уже глупости. Так что дуй ко мне… – Согласна! – кивнула я и бросила быстрый взгляд в зеркальце заднего обзора. – Только, похоже, ребятки от нас так и не отстали. Оторваться бы от них. Уже на нервы действуют! – процедила я сквозь зубы. Как ни странно, именно сейчас я уже не чувствовала ни страха, ни волнения. Меня охватило самое настоящее бешенство. Я была готова разорвать их; кровь стучала в висках. Боль в плече отступила на второй план – снова раздался выстрел, и осколки стекла упали на руль. – Плохо стреляют! – Я резко затормозила. – Сиди здесь. – Ты что? – приподнялся Валера. – Лучше сползи на пол, чтобы тебя не было видно, давай помогу. – Я сам. Ты что задумала? – Увидишь! Я выбежала из машины и огляделась. Остановилась у гаражей. Прямо передо мной высился ряд темных домов примерно на расстоянии тридцати метров. Слева стояли контейнеры для мусора. Я слышала шум подъезжавшей машины. Пригнувшись, я спряталась за контейнер и подняла пистолет. – Ну, суки! Вы у меня получите! Я была уже не я, не Ксения Соколовская, а неизвестная мне хладнокровная и собранная девушка. Я все делала как на автопилоте, не задумываясь о своих действиях. Мои движения были четкими и слаженными. Я сглотнула. В памяти мелькнули мама и Темка. Я не знала: причастны ли эти бандюки к их смерти или они всего лишь пешки в этой хитроумной игре и выполняли сейчас чьи-то приказы, не размышляя и не рассуждая. Но память о тех смертях придала мне силы. Я высунулась из-за контейнера. Один из бандюхаев, открыв дверцу, ступил ногой на тротуар и, судя по всему, намеревался подойти к остановившейся машине. – Эй, Серый! – услышала я. – Ты чё застрял там? – Иду! Эта девка где-то здесь! Нассала в штаны, что ли? Бандиты заржали… «Только бы рука не дрогнула! – машинально подумала я. – Только бы она не задрожала». Действовать надо было решительно: если дать им возможность подойти к машине – они увидят Валерку и расстреляют его. Я быстро высунулась и выстрелила. Высокий парень с волосами до плеч охнул и, раскинув руки, грохнулся на асфальт. – Бля! – услышала я. – Замочу, сука. На хрен! – это второй взревел и вывалился из машины. Он был плотнее. С брюшком, его лысина поблескивала на свету. Я видела его сбоку; он шел и судорожно дергался в разные стороны, наводя пушку. – Ты где? Бл…! На хрен! Я выстрелила и попала ему в ногу. Он завизжал и запрыгал на одной ноге. В следующий момент он выстрелил, и пуля просвистела в нескольких сантиметрах от моей головы. Я выстрелила еще раз, целясь в руку с пистолетом. Мой выстрел был удачным: его кисть дернулась, и пистолет отлетел на асфальт – в мою сторону. Я подскочила и схватила оружие. Первый лежал в той же самой позе: раскинув руки; в его горле что-то булькало. Второй катался по асфальту: из его рта лилась отборная ругань. – Вот что, дядя, – сказала я негромко. – Лишать ног я тебя не хотела. Но ты сам напросился и теперь расхлебывай. Слушай! – Я нагнулась к нему. – Кто тебя послал? Зачем? Он плюнул в мою сторону. – Ну, ты, потише! – холодно сказала я, пиная его в бок. – Не очень-то. Могу еще раз выстрелить. Между тем в доме напротив кое-где раскрылись окна, и раздались голоса. Я поняла, что мне надо уходить. – Так кто? А? Не слышу! Я врезала ему рукояткой пистолета по лицу, и он замычал. – Сысоев. Сыч! – А это кто? – Крупный авторитет. Бля! – охнул он… – Ноги! – Где найти этого Сыча? – Ночной клуб «Метрополис». Слушай! Будь другом, – захрипел он. – Вызови «Скорую». А то так и подохнешь тут. – Кажется, «Скорую» тебе и без меня вызовут, – сказала я, слыша, как хлопнула тугая дверь подъезда и раздался лай собаки. – Прощай, дядя! Не поминай лихом, – сплюнула я на землю и заторопилась к машине. Валера сполз на пол; его глаза были закрыты. Я обошла машину и села за руль. Совсем рядом уже заливалась собака. – Валер! – тихо позвала я его. – Валерочка! Он не откликался, и я уже испугалась по-настоящему… – Я все слышал, – с трудом улыбнулся он. – Г-героиня… – и замолчал. Машина тронулась с места. Я уехала вовремя, потому что огромная овчарка стояла около раненых и заливалась лаем. А мужчина в трениках и майке почти до колен грозил мне кулаком… – Я надеюсь, он не запомнил номер машины, – сказала я вслух. – Я не хочу тебе неприятностей. – Они уже есть. – Прости! – За что? Спасибо тебе! Здесь я уже расхохоталась. – Спасибо мне говоришь! Ну ты даешь! – Не истери! – выдохнул Валера. – П-прекрати… – Уже прекращаю… – Вези домой. – Нет, в больницу. – Домой! – Да пойми, дурак, у тебя, видимо, рана серьезная… дубина ты эдакая. Что ты дома будешь делать? – Ты мне раны перевяжешь. – С удовольствием. Но я не врач и даже не медсестра. А тебе нужна квалифицированная медицинская помощь. Я не хочу ничего слышать! – Тогда я об-бижусь. – Обижайся! – бросила я. – Твоя жизнь мне дороже. – Ну, посуди сама: какой я невезучий. – Я посмотрела на Валеру. Он улыбался. – В кои-то веки познакомился с красивой девушкой. И вместо ночи любви я должен проваляться на больничной койке. Разве это справедливо?