– Пожалей свою хорошенькую мордашку. А то изуродуем так, что жить не захочется. Подумай над нашими словами и не упрямься. …Я твердо решила молчать. Они день ото дня становились все злее и злее. Из равновесия не выходил только главный. Я узнала, что его зовут Паша. Он лишь наблюдал со стороны и почти ничего не говорил. Они никак не могли понять, почему я так сильно упорствую. Еда была отвратительная, почти помои, в туалет я ходила в той же комнате, поэтому уже через пару дней там стояла невыносимая вонь. Наручниками меня больше не приковывали. Мне было бы страшно посмотреть на себя в зеркало. Я была уверена, что просто себя не узнаю. Я не ела последние четыре дня своего пребывания там вообще ничего, у меня скручивало кишки, и рвало, рвало водой. Это было самым страшным моим физическим мучением. Такого я себе даже в кошмарах представить не могла. Теперь Паша даже не появлялся у меня. Видимо, он совсем потерял надежду на то, что я что-то скажу, или просто устал каждый день приезжать сюда. Я не знала наверняка. Однажды вечером я снова услышала их разговор в соседней комнате. – Давай трахнем ее, мы ничего от этого не теряем, она все равно молчит. – Нет, он нас убьет. Может, она ему еще понадобится. Он говорил, что она ценный экземпляр, ее нельзя пока трогать. – Что же в ней такого необычного? – не понимал Борис. – Да я что, знаю, что ли? Сказали не трогать, значит, не трогать. Приказ есть приказ. Я не хочу поплатиться своей головой за его неисполнение. – Ладно, поступай как хочешь, но знай, она нам принесет еще немало бед. «Уж не сомневайтесь», – думала я про себя, как вдруг дверь резко распахнулась, на пороге стоял Паша. – У тебя последний шанс ответить нам на наш вопрос. – Я молча посмотрела на него. – Ладно, я все понял. Борис, Сергей, можете трахнуть ее, если вам уж так хочется заниматься с этой уродиной чем-то вроде секса. – Да мы только рады, босс, – проворчал Борис. Паша вышел из комнаты и спустился вниз по лестнице. В комнату вошли Борис и Сергей, но вдруг их позвал главный. Они оставили дверь открытой, и у меня возникла бредовая, но единственная идея. Я, собрав все свои силы, а точнее, их остатки, кинулась к двери, но едва я успела выйти за порог, как меня схватил Сергей и за волосы потащил обратно в комнату. Боли я почти не ощутила, все чувства давно притупились. Я лишь могла представлять, как это невыносимо. Он бросил меня на пол и остановился рядом, зло смотря на меня. Через несколько секунд вошел Борис. Они снова приковали меня наручниками к трубе, грубо разорвали одежду. Я отчаянно кричала, но вскоре мне заткнули рот кляпом, я пыталась дергать ногами, но их схватил Борис и крепко сжал. Один раз мне все же удалось врезать ему со всего размаху по лицу, когда он ослабил хватку, но за это я получила пощечину. Наверное, в этот момент я была больше похожа на зверя, чем на человека. Я выла, изворачивалась, мне было больно и противно. Я думала, что самое ужасное уже позади, но не знала, что мне еще предстоит такое моральное испытание. Когда все кончилось, я была без сил и сразу вырубилась. Несколько раз я просыпалась в слезах и истерике, в комнате никого не было, но у меня даже не хватало сил, чтобы просто сесть, и я снова проваливалась в тревожный сон. Я не знаю, сколько пролежала в забытье. Я проснулась, когда на улице был день. Рядом лежала одежда, но не моя. Я взяла ее в руки, вроде чистая. Я надела ее. Каждое мое движение отзывалось ноющей болью. Дверь была открыта, и тут я заметила, что лежу в другом помещении, на матрасе. Это было что-то вроде квартиры, не очень большой квартиры. Очевидно, меня сюда перевезли. Я с трудом поднялась с матраса и подошла к окну. Окно выходило на какую-то улицу. Я потихоньку пошла к двери, ноги еле слушались меня, голова болела: в затылке ломило с такой силой, что во рту ощущался привкус тошноты. Господи! Где я? Я шла, держась за стенку. Сделала несколько шагов вперед и едва не упала… Мне хотелось плакать, но я сдерживалась – боялась, что меня услышат преследователи. Я не знала, где они, может быть, рядом и снова кинутся ко мне. Я затаила дыхание. Сейчас меня найдут, и я опять окажусь в их власти… От одной мысли об этом меня затошнило, и я резко мотнула головой, чтобы справиться с подступающей тошнотой. Вдруг от головокружения подалась вперед и чуть не упала, налетев на дверь. Она открылась, и я оказалась в коридоре… Похоже, что все сбежали и никого в квартире не было. На кухне стояло мусорное ведро, наполненное пакетиками из-под чипсов и пустыми банками из-под пива. Бандюки внезапно смотались, оставив меня одну. А если они вышли ненадолго и скоро вернутся? Я замерла, прислушиваясь. Вроде ничего и никого! Тишина в квартире давила – она была какой-то неестественной и пугающей… Я провела рукой по волосам и только сейчас сообразила, что у меня нет ни сумочки, ни денег… В своей стране-то без денег – полный швах, а в чужой тем более… Похоже, я даже не представляла всей тяжести своего положения. Но рассусоливать было некогда; нужно срочно выбираться из квартиры… Я налила на кухне в стакан воды из-под крана и залпом выпила. Спустившись по лестнице, я вышла на улицу, щурясь от яркого солнца. Интересно, что подумал Дремин, когда я так и не явилась в кафе? Что я просто сделала от него ноги? А если он с ними заодно? От этих мыслей заломило в затылке. Но сбрасывать со счетов эту версию я не могла. Как ни крути – я не доверяла ему с самого начала, учитывая странные обстоятельства, при которых мы встретились. И если честно, то ему ничего не стоило прийти раньше назначенного времени и убить Матео, а потом выйти на улицу, снова зайти и столкнуться со мной в холле. Я потерла переносицу. Да, я ему не доверяла, но это не мешало мне страстно желать его увидеть… Беда только, что мой сотовый с его номером телефона, и записные книжки, и кошелек с деньгами, и банковская карточка – все осталось в руках бандитов, и теперь я не смогу позвонить Дремину никогда… В эту минуту даже мысль о только что закончившемся ужасе не смогла заслонить моего отчаяния, что у меня ничего не осталось – ни номера телефона, ни адреса. Хотя адрес он мне свой вряд ли бы дал – но телефон… Я застонала, сжав руки в кулаки. Проходивший мимо мальчишка шарахнулся от меня. Я прибавила шаг и позвала его. – Простите… – начала я по-английски. Он заржал и показал мне фак. Я невольно покраснела. – Ах ты! – и выдала ему ругательства по-итальянски, которым научил нас с Мусей Анжело. В его глазах мелькнуло что-то похожее на уважение. – Придурок! – выругалась я уже по-русски. Я была очень слаба и поэтому шла и поминутно останавливалась – кружилась голова. Череда невзрачных домов сменилась яркой нарядной улицей. Я наткнулась глазами на кафе и сглотнула слюну: только сейчас я ощутила приступ голода. Запахи, как назло, дразнили меня и искушали. Я направилась к кафе, но только за несколько метров остановилась: я вспомнила, что у меня нет ни цента. С отчаянием и надеждой я пошарила в карманах: может, завалялось несколько евро – на чашку горячего аппетитного кофе, но мои надежды оказались тщетными – увы! – в карманах ничего не было. Я сглотнула слюну. Потом вдруг решила – была не была, зайти в кафе и просто посидеть и взбодриться от запаха кофе. Я зашла и села за свободный столик. Ко мне подскочил официант с меню. Я взяла его в руки и положила на стол. Открыла и сделала вид, что изучаю. От одних названий кружилась голова. Я поймала себя на том, что вожу пальцем и говорю вслух названия блюд. Я усмехнулась – наверное, со стороны я выглядела круглой идиоткой… И вообще. Вот сейчас меня попросят выйти из кафе, и куда я пойду? Куда? Весь ужас моего положения стал постепенно доходить до меня и стекать ледяной струйкой по позвоночнику. Идти мне было абсолютно некуда. Если только в посольство. Но где это посольство и есть ли оно в Неаполе? А может, это не Неаполь? Я испуганно посмотрела по сторонам. Как же эта мысль раньше не пришла мне в голову? Очевидно, мои мозги полностью отбиты этими бандитами. Интересно: куда они меня завезли? Я поерзала на стуле и обратилась к своим соседям справа, уминавшим огромную пиццу. – Простите… – от моего английского они переглянулись. – Ноу, – энергично сказала полноватая блондинка с белой шляпой на голове. – Ноу инглиш. – Слушай, – обратилась она к своему спутнику – худощавому парню в синей футболке. – Что она говорит – ты понимаешь? В этот момент я была так рада своим соотечественникам, что чуть не бросилась к ним на шею. «Говорят же, русских везде понаехало, в каждой дырке затычки, но, господи, как же я этому рада!» – Извините, – начала я, невольно ощутив прилив сил. – Можно сесть к вам за столик. Я сейчас одна… а вы мои соотечественники… Я спросила их, где я оказалась, и мне ответили, что в небольшом городке недалеко от Неаполя. Худощавого мужчину звали Борисом – его жена была Ната, Натэллочка. Она тараторила без умолку, изредка давая вставить слово мужу. Но он не сопротивлялся словесному напору жены. А только согласно кивал головой и поглаживал небольшую бородку. Супруги приехали в Италию искупаться и сделать шопинг, ну и культурную программу выполнить. Неаполь им понравился не особо: грязно и шумно. А вот Верона и Сиена привели их в восторг. Попутно я узнала, что Натэлла является активным блогером какой-то женской социальной сети и уже предвкушает, как она выложит на своей страничке фотки и рецепт итальянского мясного пирога. Я сочувственно кивала, думая, как бы обрисовать свое безвыходное положение. Но так, чтобы меня не приняли за аферистку. Когда же я, волнуясь и смущаясь, рассказала о нападении на меня итальянских бандитов, то из груди обоих супругов вырвался сочувствующий возглас. Натэлла призвала меня немедленно связаться с российским посольством и все изложить в письменном виде. Борис рекомендовал «обратиться к итальянским полицейским». – И где же я их найду?! – уныло сказала я. И здесь как бы в опровержение моих слов в поле моего зрения попали двое полицейских, не спеша фланирующих по улице. – Ну вот, – посмотрел на меня Борис. – Апеннинские стражи порядка. – Здесь, на юге, мафия процветает, – нашлась я. – Я думаю, они все повязаны друг с другом. И вряд ли моя выходка пройдет безнаказанно. Меня снова куда-нибудь упекут. Что я там вытерпела… – И для большей убедительности я передернула плечами. Кажется, мои аргументы произвели впечатление на моих новых знакомых. – Ладно… не надо… – нерешительно сказала Натэлла. – А то правда… мафия здесь… Супруги Дружниковы накормили меня обедом. Сердобольная Натэлла заказала мне огромную пиццу, пасту с ветчиной и кофе капучино. На прощанье Дружниковы дали мне 200 евро. Я записала их адрес и обещала выслать деньги при первой же возможности. Этой суммы мне должно было хватить на день-два. Потом я собиралась связаться с Муськой и попросить денег в долг у нее. Муська не откажет; вопрос был только в том – сколько было в данный момент денег у самой Муськи. Еще проблема с паспортом… здесь я уже совсем приуныла – без похода в посольство не обойтись. И еще неизвестно: как там, в посольстве, отнесутся к моему рассказу: не сочтут ли его выдумкой от начала и до конца. Подумают, что я ночная бабочка, приехавшая на заработки в славную Италию, и поэтому влипла в криминальную историю. Так сказать, по своей вине. И что? Как я докажу обратное? Смогу ли я быть убедительной? И все это – время, время… А мне нужно быть уже на пути в Челябинск. Но я еще прохлаждаюсь здесь, и непонятно, когда я утрясу все свои проблемы. И где, интересно, сейчас Дремин? А что, если он – главный виновник моего похищения? Я заерзала на сиденье. Как ни крути – он мой конкурент и таким способом решил вывести меня из игры, а сам тем временем рванет в Челябинск и займется самолично розысками фирмы. Просто так и на всякий случай я решила зайти в Неаполе в то кафе, где мы сидели в последний раз. Возможно, это была чистой воды ностальгия. А может быть, я думала, что Дремин сидит и ждет меня там. Каждый день приходит и ждет. Вот такая я была сентиментальная идиотка, которая к тому же отчаянно влюбилась… Я вспомнила ту ночь, собственное сухое горячее тело и горячие губы; я вспомнила, как я была отчаянно влюблена в Дремина, и поэтому не могла думать о нем плохо. Как ни старалась. Я села в автобус и доехала до Неаполя. В полном раздрае я подошла к кафе «Санта Лючия». Высокий черноволосый официант узнал меня и улыбнулся. – Одну минут! – медленно сказал он по-английски, подняв вверх указательный палец. – Одну минут! Я плюхнулась на первый попавшийся стул. Судя по всему, он собирался что-то передать мне. Какую-то информацию, такие мысли зароились, забурлили в моей голове, как пузырьки шампанского. Дремин просил что-то передать мне. И сейчас я узна́ю что – адрес, телефон, трогательную записку с напоминанием, чтобы я никогда не забывала его, и с надеждой на новую встречу. Официант уже подходил ко мне… с моим чемоданом в руках. Мое сердце подпрыгнуло и тут же упало… Это было, конечно, спасение: в чемодане лежало немного денег. Как раз на билет до Москвы. И там же лежал мой загранпаспорт. Таким образом, мне не надо уже обращаться в посольство и бояться, что мне не поверят или будут тянуть с выдачей документов. Я теперь была свободным человеком и могла поехать куда хотела. По логике, я должна была бы радоваться этому, но вместо ожидаемого всплеска эмоций я лишь выдохнула короткое: – Все? Официант посмотрел на меня с легким удивлением. Или мне так показалось. – Йес! – Сэнкью, – упавшим голосом сказала я и прибавила: – Сэнкью вери мач. Мой чемодан – новенький, стильный, красивого шоколадного цвета был со мной. Были решены мои проблемы с деньгами и паспортом, а мне хотелось плакать… – Что-то еще, синьора? – Официант уже почти навис надо мной. – Нет-нет. А впрочем, дайте меню… За большой чашкой капучино я обдумала свое положение. С одной стороны, оно было неплохим – учитывая наличие паспорта и денег, с другой – Дремин сделал мне ручкой, и теперь в этом сомнений уже не осталось. Он не написал мне ни записки, ни трогательного прощального послания. Из чего я сделала неутешительный для себя вывод: он уже забыл обо мне и занят исключительно собственными делами… Мне же нужно было лететь в Челябинск. Было очевидно, что именно там, в Челябинске, нужно искать причину разыгравшейся под Новый год трагедии. Дремин мог обойти меня на повороте и, возможно, он где-то сидит и посмеивается над тем, как он ловко обвел меня вокруг пальца. Я выехала из Неаполя в Москву. Билет я купила с трудом; сотрудница аэропорта стучала по клавишам компьютера, разыскивая в базе данных для меня билет до Москвы. Наконец, она нашла один билет, и, купив его, я испытала чувство облегчения. В Москву я прилетела поздно ночью – невыспавшаяся и усталая. Сосед слева храпел, и его трель мешала мне как следует подремать. При выходе из аэропорта меня сразу обступили галдящие таксисты, готовые «везти куда угодно». Они чуть ли не хватали меня за руки и предлагали снизить цену. Я с трудом отбилась от надоедливых бомбил и заторопилась на аэроэкспресс. Мой план был таков. Я останавливаюсь в Москве на один-два дня. Покупаю билет в Челябинск и лечу туда при первой же возможности. Еще следовало позвонить Муське и спросить, как у нее дела… Я остановилась в небольшой гостинице на окраине Москвы. Едва я поставила чемодан в номере, как свалилась на кровать, даже не раздевшись. Проснулась я от солнца, светившего в глаза. Перед тем как лечь, я не успела задернуть шторы, и теперь солнце заливало комнату. Я машинально поднесла руку к часам. Половина третьего! Я вскочила с кровати и тут же вспомнила, что у меня нет сотового – его отобрали бандюхаи в Неаполе, и мне нужно срочно обзавестись новым мобильным. И как можно скорее. А потом сразу купить билет в Челябинск. Я прошла в ванную. То, что я увидела в зеркале, мне страшно не понравилось… Цвет лица был зеленоватый, под глазами – тени. Я умылась холодной водой, но эффект от моих действий был небольшим, и я обреченно махнула рукой. Заниматься собой было совершенно некогда, и поэтому комплексовать по поводу своей внешности мне тоже ни к чему. В конце концов, мне не на свидание к Дремину идти… Пункты намеченного плана я выполнила в рекордно короткие сроки: купила в ближайшей «Евросети» сотовый, приобрела билет в Челябинск – вылет был сегодня поздно вечером – и позвонила Муське. Та разохалась, услышав рассказ о моих злоключениях, и прибавила, что напрасно я доверилась Дремину. Мужчинам вообще доверять нельзя, твердо прибавила подруга. Они только и думают о том, как ужалить побольнее и нанести удар в спину. Женщины обычно от чувств рассиропиваются. А мужчины – никогда. И поэтому нужно быть все время начеку. Со вздохом я согласилась с ней; Муська сказала, чтобы я берегла себя и держалась подальше от всяких подозрительных типов; на что я ей ответила, что я-то держалась подальше – это они меня нашли… После разговора с Муськой мне стало немного легче; я подумала, что смогу справиться со всеми проблемами, а Дремин… ну что ж! Дремин – он поступил как все мужчины. Позабавился и бросил! Типичное мужское сволочное поведение, к тому же его роль во всей этой истории была туманна и непонятна. То ли сторонний наблюдатель, то ли активный участник всех этих событий. Я больше склонялась ко второму варианту, но, понятное дело, доказательств у меня никаких не было… Я послонялась по Москве, сходила в магазины, купила сумку и еще пару необходимых вещей и пошла на выставку современного искусства, чтобы убить время. Побродив по комплексу бывшего производственного помещения, я постояла около больших ярких картин, где были изображены люди с квадратными лицами. Фиолетовые деревья росли прямо из неба, и красные воздушные шары плыли над городом, отдаленно напоминавшим Москву. Пообедала я в том же здании и, посмотрев на часы, заторопилась в гостиницу. В самолете мне удалось поспать, накрывшись синим одеялом. Проснулась я, когда уже объявили посадку, захлопали в ладоши; я подхватила сумку и заторопилась к выходу. Насчет гостиницы я особо не заморачивалась; когда поймала такси, то сказала таксисту – рыжему парню в кепке с надписью «Рибок»: – Мне в гостиницу… – и прибавила: – Какая получше. – Но тут же подумала, что если меня станут разыскивать, то в первую очередь возьмутся за хорошие гостиницы, поэтому следует поселиться в неприметной. – Нет, где-нибудь в центре, но не очень дорогую. Среднюю. Парень посмотрел на меня в верхнее зеркальце. – Не определилась еще, красотка? – и подмигнул мне. Я отвернулась и стала смотреть в окно. Шофер затормозил около здания и повернулся ко мне. – Пятьсот. Я не стала торговаться; сунула деньги и вышла из машины. Парень достал мой чемодан из багажника и поставил его на асфальт. – Телефончик не оставишь? – Ну уж нет! – усмехнулась я. – Ты с меня и деньги дерешь, и познакомиться хочешь? Так не бывает. А потом ты не в моем вкусе. Мне рыжие не нравятся. Я подхватила чемодан и зашагала к стеклянной двери. На ресепшн сидела симпатичная молодая девушка, я заполнила карточку; она дала мне ключи от одноместного номера, и я поднялась на третий этаж. В номере пахло шампунем, и я распахнула окно, чтобы запах выветрился. Опустившись на кровать, я стала обдумывать план дальнейших действий. Мне нужно было найти фирму «Интертрастдрон»… Не исключено, что я столкнусь с Дреминым, когда буду разыскивать людей из этой фирмы. Может, их уже и нет в живых? Столько лет прошло с тех пор. И я, получается, гоняюсь за химерами и наживаю приключения на свою задницу. Может, права была Муська, которая советовала мне успокоиться и не ворошить старое. Но дело было в том, что я не могла забыть крик матери, отца, осевшего на снег, и Темкину улыбку – такую озорную и родную… Я сглотнула. Нет, пока я не найду этих сволочей, не успокоюсь, это точно… Невольно я сжала руки в кулаки и усмехнулась. Та нежная, наивная Ксения Соколовская умерла в тот новогодний вечер, и она уже больше никогда не воскреснет. Если мне суждено погибнуть, разыскивая подонков, совершивших ту кровавую бойню на дороге, что ж, чему быть, того не миновать, но парочку-тройку негодяев я все же прихвачу с собой. Так просто я не сдамся… Я открыла чемодан и достала оттуда пистолет… Погладила его… мой верный боевой товарищ!.. Я отправилась в ванную и долго стояла под душем, в голове было пусто, только мысли о Дремине иногда волновали меня, и я волевым усилием прогоняла их, сердясь на себя. Это тоже пройдет, шептала я, стиснув зубы, обязательно пройдет. Я забуду о нем. Окончательно и бесповоротно. Сейчас не время раскисать! О том, что, возможно, мне когда-нибудь придется столкнуться с Дреминым на тропе войны, я старалась даже и не думать. Я хорошо представляла, каким он может быть врагом – жестким и беспощадным. Я вспомнила его глаза, которые могли быть уничтожающе-ледяными, руки, твердые, мускулистые. Такими руками он может запросто свернуть шею… Нет, лучше мне с ним никогда и не сталкиваться… Я вылезла из ванны и обмоталась полотенцем… Волосы упали на лицо, и я откинула их назад. Из зеркала на меня смотрела женщина с жестким взглядом… Похоже, что бой только начинается и последняя глава еще не написана… Если убрали Матео и напали на меня в Неаполе, значит, у меня мощный и сильный враг, который следит за моими передвижениями и который так просто не выпустит меня. Я должна быть осторожна вдвойне…