Ирка спросила, куда ей подъехать – я дала координаты, и через полчаса Ирина подкатила на черном джипе. – Ну и вид! – покачала она головой. – Вся растерзанная – тебе срочно переодеться и помыться надо. На квартире Светы ты все найдешь, можешь и шмотками воспользоваться – она баба добрая, поймет и гнобить не станет. – Ну, если так… – А чего мы стоим – давай я тебя и подброшу. – Это не опасно? – засомневалась я. – Вдруг за нами следят. – Место тут глухое… Почти что лес. Подозрительного народа не наблюдается. Ау! Где тут народ-то? – приложила руку козырьком ко лбу Шашкова. – Так что твоя трясучка абсолютно беспочвенна. – Зато у тебя машина видная. – Что есть, то есть. Не могу на всяком барахле ездить, – призналась она. – Родненькая моя… – и она провела рукой по полированной дверце. – Долго мы так стоять будем? Ты садишься или нет? В машине Шашкова сказала, повернувшись ко мне: – Может быть, тебе лучше уехать из города? На время, пока все не устаканится? – Нет. Я сюда приехала, и точка, – буркнула я. – Пусть не надеются меня запугать или выжить из города. А потом уже ничего и не устаканится. На войне как на войне. Это уже определенно. Война объявлена – и полетели головы. – Смотри! – покачала головой Шашкова. Она приспустила стекло, и белокурые волосы взметнулись вверх. – Как бы все это бедой не обернулось. Раз уж дело до выстрелов дошло – ясен перец, на этом они не успокоятся. До дома, где жила Света, мы доехали быстро. Около подъезда была разбита аккуратная клумба и стояли две скамеечки, одну из которой оккупировал алкаш, развалившись на ней во всю длину, в обнимку с бутылкой водки и пачкой сигарет. Это навело меня на мысль, что мне тоже ужасно хочется покурить после случившегося. Стресс за стрессом, просто кошмарный день, но знала, что надо отбросить все страшные мысли, потому что нагнетание паники в такой ситуации ничем не поможет. Напротив, мне нужно быть хладнокровной и собранной. – Счастливый человек, – махнула рукой в его сторону Шашкова. – Ни забот, ни хлопот. Наклюкался и отключился до утра. В квартире царил бардак. Вещи были свалены на стульях, кровати, столе. Ярко-голубой лифчик висел на торшере, слегка колыхаясь от дуновения ветра из коридора. – Светка всегда так перед отъездом, как будто ураган прошел или квартиру обокрали. Ты не обращай на это внимания. С кровати все сними, и спать можно. Квартира хорошая. Правда, однокомнатная. Но тебе здесь не гостей принимать. Так что для жилья вполне сгодится: уютненько и чисто. А беспорядок мы сейчас ликвидируем. Ирина взяла все вещи в охапку и запихнула в гардероб. Она все делала энергично, споро, и вскоре квартира приняла более-менее приличный вид. Потом мы выпили чай на кухне, и она уехала, наказав мне, «если что, звонить и просить помощи», она, мол, завсегда выручит и поможет; только чтобы я была осторожна, не рисковала и вообще держалась от всего подозрительного подальше. Я сняла разорванную одежду и бросила ее в ванной на пол. Встав под душ, я долго с наслаждением подставляла тело под струи воды, потом намылила волосы и вымыла их. Из зеркала на меня смотрела испуганная, настороженная девушка с двумя царапинами на щеке. В постели я долго ворочалась и не могла уснуть; передо мной вставало лицо Никиты – его усталые глаза, и потом уже – мертвое, с полуоткрытым ртом. Я вздрагивала – мне хотелось вскочить с постели и куда-то бежать, не зная куда, не разбирая дороги, – пока не устану и не упаду замертво. Пару раз я все-таки поднималась с кровати и курила, пытаясь обдумать свою ситуацию. Как ни крути – получалась полная хрень. Я ничего толком не узнала, а за мной уже объявили настоящую охоту. Единственное, что мне удалось узнать, – Темкина девушка мертва, и обстоятельства ее смерти внушали мне самые серьезные опасения. Если то был брелок маньяка – значит, этот тип как-то связан с шайкой убийц… Больше никакие версии не приходили мне в голову – как я ни старалась. А теперь еще по моей вине погиб и Никита. Я смотрела в темноту сухими глазами и думала, что завтра с утра мне надо поехать к родным девушки и узнать, с кем она дружила. Может быть, ее подруги или знакомые прольют свет на последние дни моего брата. Толком заснуть я так и не смогла, всю ночь меня мучили кошмары, и я проснулась в холодном поту и очень уставшая. Утром, наскоро позавтракав бутербродом и кофе со сливками, которые я нашла в Светином холодильнике, я поехала в справочное бюро и узнала там адрес Надежды Бойко. Она жила на Профсоюзной улице, в самом ее начале, и я, зажав в кулаке бумажку с адресом, поехала туда, надеясь застать там ее родственников или кого-то, кто знал Темкину подругу. Дома была молодая женщина с карапузом на руках, на мои расспросы она сказала, что мне лучше обратиться к ее мужу – Надиному брату. Он придет домой с работы часов в семь – половине восьмого, и я могу застать его в это время. Я бросила взгляд на часы – до прихода Егора Бойко с работы оставалось почти семь часов, и так долго ждать я не могла. Я попросила адрес его работы, сославшись на то, что крайне ограничена во времени и мне вскоре надо уезжать из города. Во время нашей беседы малыш то, улыбаясь, протягивал ко мне ладошки, то пускался в рев, и тогда его принимались энергично качать на руках. Это мне навеяло мысль о том, что у Темки и у Никиты тоже могли быть такие карапузы, любящие жены и просто жизнь, которая так неожиданно и несправедливо оборвалась из-за причин, которые мне еще предстояло выяснить любой ценой. Немного поколебавшись, она дала мне адрес работы мужа, прибавив, что мне нужно обязательно предварительно ему позвонить, так как он будет недоволен, если я приду без спроса. Судя по всему, Егор Бойко мнил себя большим начальником, которого ни под каким предлогом нельзя беспокоить. Я заверила молодую женщину, что так и сделаю, и, заполучив телефон Надиного брата, ушла по лестнице, не дождавшись лифта. Егор Бойко работал в офисе в центре города. Он был начальником отдела реализации машинной продукции и имел отдельный кабинет, потому что трубку сняла секретарша и мелодичным голосом пропела: – Приемная Егора Васильевича Бойко. Я вас слушаю… Я попросила ее соединить меня с Бойко, объяснив, что у меня срочное дело. В ответ она ядовито поинтересовалась: в чем состоит мое дело. – Личного характера, оно связано с его погибшей сестрой. – Я решила сказать как есть, иначе мне не добраться до него. – Одну минуту. Егор Бойко сказал, что он меня примет, но в моем распоряжении всего десять минут. Не больше, так как он очень занят и вообще не понимает, о чем мы будем разговаривать… Смерть Нади от рук маньяка причинила боль его семье, и он не хотел бы ворошить старое. Я заверила его, что уложусь в десять минут. Когда я появилась в приемной, секретарша Егора Бойко бросила на меня любопытно-ревнивый взгляд. Было видно, что она ревнует своего босса и скорее всего находится с ним в близких отношениях. Уж слишком по-женски любопытным и настороженным был ее взгляд, которым она меня проводила. Егор Бойко был молодым человеком, с бледным лицом и полными губами, отчего, когда он говорил, раздавался легкий чавкающий звук. – Я не понимаю вас… – начал он. Но я перебила его. – Я – сестра Артема Соколовского, с которым ваша сестра встречалась. Но мои слова произвели не ту реакцию, которую я ожидала. Он вытаращил на меня глаза и заорал: – Вон! – Простите, я не понимаю… – А чего тут понимать! Видите ли, она не понимает! – говорил он с возмущением обо мне в третьем лице. – Ваш брат сломал Наде жизнь. Она забеременела от него и рассорилась со своей родней. Вынуждена была уехать из города, и мы ее почти год не видели. И все из-за вашего братца! Обрюхатил девушку, а отвечать было стыдно. – Мой брат мертв! – с негодованием сказала я. Мне показалось, что Егор Бойко едва не ляпнул: «Так ему и надо», но в самый последний момент все-таки сдержался и только резко, с шумом выдохнул. – Что вы хотите? – процедил он. – Узнать, с кем Надя дружила. – А вам-то зачем? – Я хочу узнать о своем брате!.. – Что? Что вы хотите узнать? Ваш брат мертв! Моя сестра тоже. – Он ослабил узел галстука, как будто тот душил его. – Эта смерть от рук маньяка… причинила нам всем горе. И тут являетесь вы! Напоминаете нам вновь о случившемся. Ни такта, ни понимания. На языке у меня вертелись острые словечки, но я сдержалась. – Я просто хочу найти убийц моей семьи… – Уходите! Уходите – и все! Если вам уж так интересно, могу сообщить, что ближайшую подругу сестры звали Вера Русанова. И больше никогда ко мне не приходите! Слышите? Никогда! – Не волнуйтесь. Беспокоить я вас не стану. Только в защиту своего брата могу сказать, что он собирался познакомить Надю с родителями после Нового года. Наверное, у него были самые серьезные намерения в отношении вашей сестры. Но смерть все спутала. Темка не был таким подлецом, каким вы его представляете. – В горле встал комок. – Просто… он очень боялся отца и поэтому оттягивал момент знакомства. А вы хотите выставить его негодяем. – Ваше время истекло. – Егор Бойко демонстративно посмотрел на наручные часы. – Говорить о том, что могло бы быть, а чего не могло – дело пустое! Надя мертва. И ваш брат порядком потрепал нашей семье нервы. Всего хорошего. – И он махнул рукой. Я вышла из кабинета, провожаемая любопытным взглядом секретарши. Она наверняка слышала крики, доносившиеся из кабинета, и теперь гадала, о чем был разговор. На улице я задержала вздох. Темка ни словом не обмолвился о беременности своей девушки. Хотя если меня не было в городе полтора года – то Надя могла узнать о своей беременности уже после Темкиной смерти… Скорее всего так оно и было. И я надеялась, что Вера Русанова подробнее просветит меня насчет этого. Я знала своего брата и не верила, что Темка был способен на подлость по отношению к любимой девушке. Ведь он уже полгода встречался с Надей – значит, все было серьезно, и отношения не на один раз. Просто наш отец был страшно строгих правил и в чем-то порядочный тиран и домостроевец. Темке он строго-настрого запретил даже думать о женитьбе во время учебы; отец считал, что мужчина сначала должен встать на ноги, а потом уж думать о семье… Мне пришлось опять ехать в справочное бюро и брать адрес Русановой. Она жила на другом конце города, на окраине, на улице Солнечной. Когда я добралась до нее, то почувствовала, что голодна. Вывеска кафе бросилась мне в глаза, и я решила там перекусить, прежде чем отправиться к подруге Темкиной девушки. Ела я быстро, поглядывая на часы – время было около пяти. Если она работает, то мне нужно успеть перехватить ее до того, как она пойдет по магазинам или по другим делам. Я не знала: замужем она или нет, есть ли дети, которых надо забирать из детского сада, и поэтому я торопилась поскорее оказаться у нее дома. Дом был старым, даже не на кодовом замке. Я поднялась на пятый этаж и прислушалась. Было тихо, словно все вымерло. Около двери я задержала вдох и решительно нажала на кнопку звонка. Мне долго не открывали; я уже собиралась уйти, как за дверью послышалось какое-то шевеление, и раздался встревоженный голос: – Вам кого? – Веру Русанову. – Зачем? – Я по делу. Мне нужно поговорить о Наде Бойко. – Она умерла. – Вы Вера? Наступило молчание, и я испугалась. – Вера! Вы меня не бойтесь. Я ничего плохого не сделаю. Я Ксения Соколовская, сестра Артема Соколовского; они с Надей были близки… В ответ была тишина, и я занервничала: – Вера! Мне надо поговорить с вами! Пожалуйста! Это очень важно… касается моей семьи. Вы же, наверное, знаете, они были расстреляны в Новый год на дороге около коттеджного поселка «Сосновый». Вера! Дверь приоткрылась на цепочку. На меня смотрел карий глаз: светлая прядь волос почти закрывала половину лица. – Вы Ксения? – Да. – Вы же умерли… – Как видите – нет, – со смешком сказала я. – Не знаю уж, к счастью или нет. Вера, да не бойтесь вы меня. Правда! «Чем-то или кем-то она сильно напугана!» – мелькнула в голове мысль. Вера открыла дверь и минуту смотрела на меня изучающее. Это была невысокая светловолосая девушка с тонкими губами и высоким лбом. Она была хрупкого телосложения и поэтому тонула в просторном пестром халате. – Проходите на кухню, – кивнула она. – Там и поговорим.