На маленькой кухне было не повернуться: она вся была заставлена мебелью; в раковине стояла немытая посуда. Хотя сама девушка выглядела аккуратно и на неряху похожа не была. Она подвинула мне единственный табурет и спросила: – И о чем вы хотели со мной поговорить? – О Наде. О Теме! – Как вы спаслись? – перебила она меня. – Я была ранена. В меня стреляли. Я притворилась убитой, и меня не тронули. – Кто не тронул? Я внезапно решилась. – Это была хорошо вооруженная банда людей в камуфляжной форме и в масках. Они перегородили нам дорогу и, выскочив из машин, принялись стрелять. Сначала – Темка. Потом… мать. И последний – отец. Я осела на землю, пуля прошла совсем рядом со мной. Наверное, решили, что тоже убита. А я оказалась жива! Я не захотела ничего говорить о парне, который смотрел из-под маски на меня в упор. Но не стал стрелять, а выстрелил рядом. Это была моя тайна. И ничья больше. По непонятным причинам совсем не хотелось делиться этой тайной ни с кем, и еще казалось, что, если я догадаюсь или пойму – почему меня оставили в живых, многое станет ясным. Когда они уехали – я отползла под ельник, отсиделась там какое-то время, потом встала и пошла. Проголосовала на дороге и, остановив первую попавшуюся попутку, уехала в другой город. А сейчас я вернулась. – Я знаю, – вставила Вера. – Об этом писали и говорили в местной прессе и на телевидении. Но о вас там не было ни слова. – Еще бы! – усмехнулась я. – Я же выжила! Вер! К вам я пришла с открытым забралом. Никита сказал мне о Наде. Темка был скрытным и ничего нам не говорил. Хотел сказать, но опоздал. Вера молчала. – Я все знаю, Вер! О беременности и о том, что Надя избавилась от ребенка и скрывалась от родных полгода. Мне все ее братец выложил. Кстати, крайне неприятный тип. – Она не избавилась. Она родила. А он умер. Через два месяца, – выдавила она. – Умер! – растерянно протянула я. Только подумать: у Темки был ребенок, и он умер. Наверняка похож на Темку – светловолосый с едва заметными веснушками: комок подступил к горлу. – Надо же… – я не могла прийти в себя. Наступило молчание. – Зачем вы вернулись? Хотите чаю? – Хочу. Она сняла с плиты чайник и, опустив в чашку пакетик черного чая, налила воды. – Пейте. Разносолов нет, но печеньем угостить могу. – Не хочу. Я перекусила в кафе. – Вы не ответили на мой вопрос. Я постучала ногтем по чашке. – Странный вопрос… Если бы вы были в моей шкуре, то поняли бы. Я хочу отомстить убийцам моей семьи. Эти картины меня преследуют день и ночь. Я не могу спокойно спать, дышать, зная, что эти твари живут, возможно, по вечерам возвращаются к своим семьям. Поэтому я вернулась сюда. И начала копать. – И как? – Пока безуспешно, – пожала я плечами. – Однако когда я встретилась с Темкиным другом Никитой – в кафе стреляли из автомата, и Никита погиб. А я чудом выбралась из него и стала разыскивать вас. Я поняла, что я на правильном пути и меня запугивают. Кому-то выгодно похоронить эту историю и представить, что все уже в прошлом. И версии выдвинуты какие-то экзотичные: то банда пьяных подростков, то просто хулиганы. А ведь это было тщательно спланированное убийство: я все видела собственными глазами. – Я замолчала. – Артем говорил вам, что ваш отец собирается куда-то уехать? – после паузы спросила девушка. – Надолго… Может быть, навсегда? – Отец? Нет. А куда он должен был уехать? – Вы хорошо знали вашего отца? – спросила Вера после недолгого молчания. – Естественно! Он же мой отец! – воскликнула я и осеклась. – Вообще-то сейчас я уже ни в чем не уверена. А что говорил Темка? – Я не знаю. Я могу говорить только со слов Нади. Она после смерти Артема была очень подавлена и… – Вера запнулась. – Озабочена. Было нечто, что не давало ей покоя. Она часто повторяла слова: «Темка что-то узнал о своих родных. Что-то такое, что перевернуло его». Разве вам не показалось, что он был мрачен в последнее время? Я пожала плечами. – К сожалению, как раз в последние полгода я редко виделась со своими родными. Я же училась в Москве. Вернулась в наш город в августе. А перед новым годом все и случилось… Поэтому ничего не могу сказать о Темке. Если и было что-то, то он это тщательно скрывал и не делился со мной. – Это так, – качнула головой Вера. – Он вас очень любил и старался уберечь… Я невольно рассмеялась. – Уберечь от чего? Он был моим младшим братом, и это я считала своим долгом присматривать за ним. «А если… – Меня прошиб холодный пот. – Темка что-то знал и поэтому стал считать себя моим защитником… Такое тоже могло быть. Но мне он ни жестом, ни словом не показал этого…» Я провела рукой по лбу. После гибели моей семьи подозрительным образом спустя полтора года стали всплывать какие-то тайны и недомолвки. А ведь я всегда считала, что у меня образцово-показательная семья и никаких тайн у нас друг от друга нет. Я залпом выпила чашку чая. – Вера, можно еще чай? – Конечно. – Вера! Вы говорили о Темке. О том, что отец собирался куда-то уехать… Это Тема узнал? – Да. Он нашел какие-то документы, подтверждающие это… – Вера! Но это… бред! Отец не мог никуда уехать. Здесь было все… Его семья, бизнес, дом… Я не могу поверить в это! – Артем тоже не верил, поэтому и ходил как пришибленный… Вера налила мне чай. И вернулась на свое место, прислонившись к шкафу. – Слушайте! – Неожиданно мои мысли приняли другое направление. – Вы говорили о документах. Где они? – Я не знаю. Может быть, у вас дома? Я покачала головой. – Куда же они делись? Вера слегка пожала плечами. – Чудно! Пропали куда-то. – Или их украли! – Я вспомнила о Богданове, который имел возможность посещать нашу квартиру и устраивать там обыски сколько душе угодно. Если в квартире и было что-то – Богданов уже все подчистую вывез. И с дяди этого толком и не спросишь: пока к стенке не припрешь, ни за что не признается. И почему отец доверял такому скользкому типу, с недоумением подумала я. – Послушайте! – отвлекла меня от моих дум Вера. – У меня есть одна мысль. Я и сама думала туда поехать, но честно, одной страшновато. Место там глухое и почти безлюдное. – Вы о чем? – О даче Надиной бабки по матери, которая умерла, а отец женился на другой женщине с ребенком. С этим типом, с которым вы столкнулись. Надя с Темой, когда по первости женихались, часто ездили туда. Место укромное, и посторонних глаз нету. Избушка там в неплохой сохранности, но уж больно местечко диковатое. Однако Наде там нравилось. – Это где? – Пятьдесят километров с лишним отсюда. В направлении деревни Колесниково. Сохранилась там одна деревушка малая под названием Опятки. Половина домов пустая, все вымерли. А другая половина домов пенсионерами занята. Да и домов там всего десятка два. Или того меньше. Может быть, там что-то есть? Эта мысль приходила мне в голову, и неоднократно. Но ехать одной… жуть берет! – У вас ключ есть от этого дома? – Есть! Надя оставила… Я ее спросила еще: зачем? А она мне: так, на всякий случай. – Давайте! Я поеду! – Не страшно? – Выхода нет. А потом, как говорил один философ: бояться – себе дороже. Вскоре мы распрощались с Верой, и я поехала на свою конспиративную квартиру. Приехав, я первым делом заварила большую чашку кофе и пошла в комнату. Я очень устала и не знала, как восстановить физические силы, и решила, что неплохо бы немного поваляться в ванне. Я зашла в ванную комнату и открыла кран, чтобы ванна наполнялась. Когда она наполнилась, я скинула с себя одежду и залезла в темно-бирюзовую воду, я любила добавлять морскую соль. Света, видимо, тоже, так как большой флакон с морской солью стоял у нее в шкафчике. Я целых полчаса наслаждалась покоем, которого у меня так давно не было. Приняв ванну, я пошла в комнату. Времени было только полдевятого, и спать пока совершенно не хотелось. Смотреть телевизор тоже. Я включила торшер и, забравшись с ногами в кресло с чашкой кофе, задумалась. Информация, которую выдала мне Русанова, была очень странной и непонятной. Идея о том, что отец хотел куда-то уехать, казалась мне смехотворной и нелепой. Если бы не последующая смерть на дороге! А если он предчувствовал такой конец и хотел сбежать? Но почему один? Без нас? Не хотел вовлекать в еще большие неприятности? Но почему? Значит, было в жизни моего отца нечто такое, что заставило его в конце концов принять это решение, которое он так и не успел реализовать? Но что? Я почувствовала невольное волнение. Что я знала о жизни отца? Он родился в Новосибирске, отслужил в армии, но в родной город уже не вернулся. Друг сманил его работой в Омске. Он поехал туда и одновременно поступил на вечернее отделение института. Учился и работал. Потом переехал в Челябинск. Там познакомился с моей матерью. Затем родилась я. Мы жили за городом – в большом доме. А когда мне было семь лет, мы переехали в этот город, где жили до трагедии. И где здесь тайны? «Чушь какая-то!» – сказала я вслух и усмехнулась. Надеюсь, что завтрашний визит в деревню со смешным названием Опятки немного прольет свет на появившиеся загадки. Хотя что искать в Надином доме, я не знала. Документы? Дискеты? Флэшки? И где искать? Бывал ли там кто-то еще с тех пор, как погибла Надя? Если это случилось восемь месяцев назад, то в бесхозный дом уже могли залезть воры и поживиться тем, что там есть… Хотя деревушка и глухая, но бомжи и хулиганы могли залезть в дом и пошуровать в нем. Много ли им надо? Еда, одеяла-подушки… Конечно, Вера права – ехать туда одной крайне неразумно. Но просить Володю об этом не хотелось. Он может воспринять мою просьбу о помощи как знак внимания и продолжить свои ухаживания. А ведь я твердо решила удерживать наши отношения в дружеских рамках. Лучше прибегнуть к помощи Шашковой. Мне будет нужен внедорожник. Если место глухое, как его описывают, то на обычной машине я туда не доберусь. Я набрала номер телефона Шашковой в надежде, что она не спит и у нее нет ее Сосницкого. Наличие Сосницкого сильно осложнило бы мне разговор. Но мне повезло: Шашкова была одна и, судя по голосу, уже успела приложиться. Наверное, Ирка умирает со скуки, вот и заливает ее вином. – Как ты? – спросила я после краткого приветствия. – Ничего. Ску-у-чно, – протянула она. – Сижу и потихонечку потягиваю шампань. Напиток благородных девиц. – Не переборщи!