— Для себя? — сказал Сенье. — Для вас. И барона Вампы. Слышали о таком? Он как раз сегодня умер. Знаете почему? Взгляд Сенье забегал по сторонам. И пока он искал пути отступления, к нам подошла парочка, за которой я следила с не меньшим интересом. Джан Галеаццо вел державшую его под локоть сильно располневшую Аделину Темин, все еще сохраняющую должность Мэра города. — Муж мой, — обратилась она к Сенье, — мне кажется, у меня скоро срок. Отведи меня домой! Она беременна, получается? Я слегка ошеломленно смотрела, как Аделина переложила ладонь с локтя Галеаццо на руку мужа, и нетерпеливо потянула его к выходу. Солдаты Сенье расступились, пропуская хозяев. То есть при вступлении в брак женщина вот так сразу рожает? Надо бы получше разобраться и в этом. — Господин Судья, не откажите в любезности, — я вцепилась в локоть Галеаццо, прежде чем он успел исчезнуть. Его отношение ко мне со вчерашнего дня ухудшилось, и из нейтрально–желтого стало насыщенным оранжевым. Я его раздражаю. Неужели из–за отправленного письма? Или все–таки есть предел чувствительности к вони и у него? — Что вы хотите еще? — холодно поинтересовался он. — Вы видели, что меня вызвали на дуэль. А я совсем не представляю, что нужно делать… — я посмотрела самым жалобным взглядом. Ну же, я сделала все, чтобы выглядеть слабой и вызывать желание защитить. Галеаццо брезгливо скинул мою руку. — Мне некогда. Заседание суда вот–вот начнется, и я не могу тратить свое время на вас. Наконец толпа посчитала представление законченным и повалила на выход. Галеаццо четко развернулся и ушел в сторону ратуши. Я сделала пару шагов на негнущихся ногах вперед, к сиденьям, против толпы. Опустилась на жесткую деревянную сидушку, сложила руки на спинке предыдущего ряда. Как же я устала. Слезы навернулись на глаза и я всхлипнула. Чертова игра! Эти постоянные напоминалки, таймеры, беги–беги–беги! То одно, то другое. Только решишь что–то, как все идет кувырком. И отвлечься, переключиться тоже нельзя. Если бы я только могла выйти из игры, хотя бы в виртуальное пространство корабля, и нормально пообщаться с людьми! Мои плечи вздрагивали от рыданий, а слезы катились уже почти неконтролируемым потоком. — Тише, тише, не стоит лить слезы по тем, кто этого совсем не стоит, — раздался рядом густой баритон. Я подняла голову и сморгнула слезы. Представляю, что он видит — заплаканное личико, большие влажные глаза, покрасневший нос и опухшие губы. И сразу же опустила взгляд, залившись краской. Он вытащил платок и протянул мне. Промокнув слезы, я наконец смогла выговорить свои жалобы. — Они все, все хотят моей смерти. Все. А я? Что я им сделала? Ничего. Ровным счетом ничего… Никому из них. — Я знаю. Видел. И тогда, у ворот, в первый день. И потом, когда ты вылезла из того старого лаза воровского притона. Они ведь пытались тебя похитить? — Да, — я согласилась, не поднимая головы. Так значит не подвело чутье, действительно кто–то видел. — И твои родители. Меррир и Сара, я видел как ты их хоронишь. — Угу, каждый день туда–сюда с тачкой руды ходишь. Один раз тебя, похоже, Вампа и ограбил. Я снова начала всхлипывать, вспоминая об обещаниях матери. Убийцы отца все еще не понесли наказания, да и его дневник тоже неизвестно где. И неизвестно, что в нем на самом деле. Ведь не доказательства же преступлений, которые могут быть в любой момент аннулированы? И из–за его содержания я просто ходячая мишень. — Все хотят убить меня… Я снова промокнула глаза платком моего собеседника. — И я видел, как ты работаешь у себя на кладбище, как заботишься о своих работниках. — продолжил перечислять он. — А этот вызов от Сенье, и то как ты стояла против всех здесь, против герцога и тех, кто пришел посмотреть, как он тебя унизит. Я вижу, что у тебя есть стержень. Поэтому я решил принять твое предложение. Ваше предложение ухаживаний принято. Перед взглядом расцвело новое меню, теперь мне показывало мини–портрет моего объекта ухаживаний и его отношение к процессу. Сейчас шкала была пуста, все шесть ее делений намекали, что каждый год придется прилагать усилия к завоеванию доверия. Сфокусировав взгляд на мини–портрете я смогла открыть подсказку. Но что теперь с этим делать, и какими способами улучшать отношения, мне все еще было неизвестно. — Я… Мне ужасно неудобно, что я заставила вас здесь столько ждать, — пролепетала я. — Вас, наверное, уже ожидают клиенты… заказчики… Я опустила взгляд в пол и задержала дыхание. Кровь прилила к лицу, шее, ушам… — И я… я должна идти. Меня ждет… ждет работа. Я пихнула ему платок в ладони, развернулась и сбежала. * * * День до обеда я потратила на закапывание Вампы, направление существ на работы и осмотр кладбища. Похоже, у меня есть возможность сделать небольшое улучшение, не требующее никаких трат от меня. Я нарисовала план кладбища и повесила его на забор, рядом с воротами, чтобы все могли его видеть. На плане значились занятые и свободные могилы, и их сроки аренды. Подумав, повесила еще один лист — для записи новых арендаторов. Желающие теперь смогут сами внести плату, и оставить свое имя на листке. А еще я подсчитала свободные места и оказалось, что я вполне могу принять дополнительно три–четыре «постояльца» на обычные могилы, и три арендатора — на «двухместные». В обычные могилы в принципе можно было хоронить сразу следующего, после окончания срока аренды. Выйдя за ворота, я открыла подсказку здания, так же, как со своим домом. И та появилось новое меню — можно было улучшить до следующего уровня! Вот только цена для меня почти запредельная — 12000 марок. Сколько же будет стоить третья? Едва существа собрали три черепа–фонаря, я послала Никко к де Конти. Мне срочно требовались деньги! Я как раз заканчивала прибивать листок с прайсом на могилы к забору, как Никко вернулся. Полный. — Так эт–та, хозяйка… Отказали мне там! — Почему? У нас же договор. — Сказали, что большак ихний в тюряге нынче, и без него они не вправе чтой–то приобретать и платить деньги. Пришлося уехать. Плохо. Очень плохо. Где же мне теперь достать денег? Штраф все еще не оплачен, а завтра будет еще один — и, надеюсь, последний. Больше я так попадаться не хочу. Еще раз пройдясь вдоль ряда заполненных могил, я пригляделась к надписям. И задумалась. кто бы мог мне помочь с продажей? Взгляд пробежался по именам похороненных и арендаторов, ждущих своего часа. А ведь это идея. — Никко, забери, сколько там еще есть черепов, и едем в город! Глава 20 — Мамы дома нет, — через щель в двери ответила мне старшая девочка. София Като куда–то ушла, а детям велела сидеть дома и никому не открывать. Мне едва удалось убедить девочку ответить. Получается, здесь делать нечего. Вернувшись к телеге, я сказала Никко ехать пока к моему дому и вытащила из груза три фонаря — максимум, который помещался в мой безразмерный кошель. Нужно срочно найти покупателя на мои фонари. На рыночной площади торговля еще шла, но мне без лицензии тут делать было нечего. Софии Като видно и слышно не было, а это было не очень хорошо. Куда–то она запропастилась? Она мне нужна вот прям щас! Ладно, раз ее нет, надо выяснить что там насчет лицензии. Здание Гильдий — Гильдхолл — располагалось позади ратуши, но чтобы попасть ко входу, нужно было обойти половину причала и изрядный квартал со складами. Здесь тоже на первом этаже всех входящих принимал клерк, который и решал большую часть вопросов. Главы гильдий и их участники собирались в отдельных залах на втором этаже, куда не пока ходу не было. — Я хочу вступить в гильдию! — сообщила я клерку после слов обязательного приветствия. — Так-с… А какая у вас профессия? — он присмотрелся ко мне, сканируя нужные данные. — Никак невозможно, госпожа Аджаи! — Почему? — Вы, госпожа Аджаи, не подходите к списку разрешенных к приему профессий. Вы — некромантка! — Но мне очень нужно получить лицензию. Как без лицензии торговать на рынке? И я не некромантка, я всего лишь скромная плакальщица, хозяйка кладбища, — я умоляюще сложила руки и попыталась увещевать клерка. Но НПС был неумолим. — Смените профессию на состоящую в списке разрешенных к приему, и я сразу же вас зачислю в подходящую гильдию, — ответил он. — А это возможно? — уточнила я. — Конечно. Вам нужно пройти обучение и приобрести соответствующее производящее здание. И внести скромный взнос.