– Как вы оказались в этом замешаны? – Я встретила Сеннара в борделе. – У нее был сильный акцент, определенно греческий. – Он меня выбрал. Сказал, что нравятся мои глаза. – Она пожала плечами. – Я играю роль, он платит. Но он стал одержим мной, начал требовать, чтобы он был единственным клиентом. Я была не против, пока он платил за мое время. Затем он начал спрашивать о других вещах. – Рика умолкла, оглянулась на Мериру, дожидаясь кивка. – Рассказывал о других мирах, – продолжила она. – Утверждал, что существуют места за гранью мира, из которого пришел он. Места, где жили боги. Боги, которые могли проклясть тебя безумием, если посмеешь произнести их имя. – Я не понимаю. О чем вы говорите? – покачала головой Фатима. Джанн скользнула вперед, указывая эфемерным пальцем на карту с полумесяцем, увитым лозой: – Когда-то джинны поклонялись собственным богам, следователь, старым созданиям, обитающим за пределами Кафа в холодных и темных мирах. Разве ты не видишь их здесь? Возрождающимися из этой тьмы? Фатима опустила глаза на полумесяц, впервые понимая, что он выглядит как нечто поднимающееся, словно восходящее над горизонтом солнце. – Возрождение, – выдохнула она. – Сеннар хвастал, что старые боги скоро сделают этот мир своим, – продолжила Рика. – Он сказал, что сможет умереть и жить снова. Пообещал, что я смогу остаться с ним, когда остальные погибнут. Могу быть его… любимицей. – Ее глаза вспыхнули гневом. – Он хвастался могущественными друзьями. Я попросила доказательство, и он показал перо. Вы его нашли, следователь? Там, где я его оставила? Фатима потрясенно кивнула, глядя на гречанку новыми глазами. Асим ее недооценил. – Почему вы не обратились в полицию? В министерство? Круглое лицо женщины побледнело. – Я? Подать заявление на джинна-марида? И его могущественных друзей? И что бы после этого произошло? Никакие темные боги меня бы не оживили. Когда этой ночью я нашла Сеннара, я знала, что процесс начался. Я сбежала. Сити – мой друг. Она привела меня сюда, чтобы спрятать. Я рассказала святой матери… жрице… все, что я знала. – А теперь мы говорим тебе, – закончила Мерира. – Что именно вы мне говорите? – О старом джиннском пророчестве, – ответила джанн. – О пророчестве, исполняющемся этой самой ночью. В нем говорится, что нужны трое, кто принесет себя в жертву добровольно. – Она указала на карту с рогами. – Овен. Старый и могущественный. Его кровь была отдана первой. – Сеннар. Обескровливающее заклинание. Джанн кивнула. – Второй пожинал мертвых, как фермер пожинает пшеницу. – Она указала на серп. – Жнец, – вздохнула Фатима. – А крючковатый топор? Кто это? – Не топор, – поправила Мерира. – Тесло. Древний инструмент. Орудие последнего из трех. Строителя. Его лица мы не знаем. – Многие считают, что аль-Джахиз прорубил дыру в Каф, – продолжила джанн. – Но правильнее сказать, что он отпер дверь, отыскав определенную точку в пространстве и времени, уникальную для Каф. Это, в свою очередь, ослабило барьеры других измерений, позволив магии и сущностям, помимо джиннов, отыскать путь в этот мир. За пределами миров существуют другие миры. Чтобы найти их замки, нужно знать их уникальные места в системе. – Система Пересекающихся Сфер, – вспомнила Фатима. – Каждый второкурсник ее изучает на Теоретической Алхимии. Великая формула аль-Джахиза. Но никто не смог ее воссоздать. Даже джинны. – Этот Строитель нашел способ, – сказала джанн. – Как? – спросила Фатима. Мерира кивнула на Рику. Женщина нервно облизнула губы: – Я не очень понимаю. Сеннар называл это Часами Миров. Какая-то машина, говорил он, открывающая дверь к их темным богам. Это была работа Строителя. У Фатимы отнялась речь. «Пространство и время, – повторила она про себя. – Машина, соединяющая все время в одном пространстве». И в этот момент последний кусочек головоломки лег на свое место. Или, скорей, последняя деталь. Она видела Часы Миров. Она стояла перед ними и не узнала их. – Я знаю, кто такой Строитель, – прошептала она. – И мы в беде. * * * Фатима крепко держалась за котелок, сжимая зубы на каждой встряске двуместного глайдера, несущегося высоко над Каиром. Рядом с ней хохотала Сити, бросая аппарат в резкие виражи, заставляющие его крылья трепетать на ветру. – Не любишь летать, милаха? – Женщина перекрикивала рокот двигателей, уставившись на Фатиму из-за выпуклых летных очков. Фатима не ответила, вместо этого сосредоточившись на удержании последней трапезы в животе. Она собиралась поймать экипаж, но Сити настаивала на более быстром транспорте. И время было не на их стороне. Когда они пролетали над островным районом Аль-Джазиры, агент указала на место назначения, и глайдер нырнул. Спуск был быстрым, и Фатима ощутила, как ее желудок поднялся к горлу. Сити возле нее только рассмеялась. Может, эта женщина так развлекалась? Когда следователь уже думала, что ее наконец вырвет, они приземлились. Или, скорее, несколько раз отскочили от земли, и каждый из этих ударов был устремлен точно в живот Фатимы. Агент не выдыхала, пока аппарат не остановился. – К передней двери? – спросила она, спрыгивая на дрожащих ногах. – Люблю прямой подход, – ответила Сити. Язычница переоделась в плотно обтягивающие бежевые брюки, заправленные в крепкие ботинки из коричневой кожи. Поверх она накинула красный стеганый кафтан мамлюков, подвязанный широким кушаком. – Ты не обязана идти со мной, – сказала Фатима, вынимая револьвер. – Полиция в пути. Сити бросила на нее насмешливый взгляд и достала из глайдера длинную винтовку с линзами. – Мерира послала меня помочь. В этой стране уже достаточно богов. Нам не нужны эти темные выскочки. Кроме того, инспектор Шариф и его люди не прибудут, пока не станет слишком поздно. – Она сверкнула улыбкой. – Не стоит пренебрегать партнерами перед концом мира. Фатиме пришлось признать, что женщина права. – Пошли тогда. – Она посмотрела на длинную винтовку. – И держи эту штуковину наготове. Второй раз за эту ночь агент шла к летнему дворцу старого хедива. Когда они приблизились, из сада показались механические шакалы, двигаясь навстречу. Но на этот раз они не рысили – но бежали, изящные и целеустремленные. Когда один из них расправил крылья и взлетел, выстрел из винтовки Сити быстро вернул его на землю дымящейся грудой искореженного металла. Фатима выждала, пока второй приблизился, прежде чем выстрелить ему в стеклянный глаз, затем отбросила механическое тело тростью. Сити пнула железную тушу. – Похоже, нам не рады. Два ангела свихнулись в одну ночь. Уверена, что это рекорд. – Они не ангелы на самом деле, – ответила Фатима. Оставшуюся часть сада они пробежали с оружием наизготовку, пока не достигли передних дверей дворца. Фатима посмотрела наверх в поисках первых признаков рассвета. Джанн ясно дала понять, что Часы Миров должны быть запущены, когда восходит солнце. И этого нельзя было допустить. В конце вестибюля они подошли к дверям из красного дерева. Дождавшись готовности Сити, Фатима их распахнула. Женщин приветствовала ужасающая сцена. Часы Миров стояли там, где следователь видела их в последний раз, – огромное устройство из шестеренок и маховиков. Только теперь они шли с гармоничным тиканьем точности, и отметки на их огромных циферблатах ярко сияли. Темно-синяя жидкость очерчивала машину кругом. Фатима предположила, что это кровь джинна. Тела гулей, насыпанные грудой изломанных конечностей, образовывали более широкий круг. Их головы были удалены, а животы вспороты, открывая поглощенную плоть ангела. Вот, что осталось от Овна и Жнеца, предложивших себя в жертву. Посреди этого кошмара стоял Строитель – Творец. Вид ангела внушал страх. Три его руки держали изогнутые ножи, измазанные в крови. В четвертой висело обмякшее тело обезглавленного гуля. На их глазах он выпотрошил существо, расплескивая сияющее содержание его живота. – Творец! – выкрикнула Фатима. Ангел повернулся, его алебастровая маска была как всегда спокойна. Он уронил гуля на пол и, широко расправив металлические крылья, забрызганные кровью, полетел к двум смертным. – Стой! – предупредила Фатима, вскидывая револьвер. К ее облегчению, он послушался, глядя на них сверху своими светящимися глазами. – Очень наблюдательный следователь, – заметил ангел мелодичным голосом. – Я знаю, что ты задумал! Часы Миров. – Ничего ты не знаешь. – Выруби эту штуку! Или это сделаю я! – Фатима указала на Часы. – Ты пришла, чтобы остановить меня? Когда я делаю это для Него? – Творец с любопытством склонил голову набок. – Аллах здесь ни при чем. Мы знаем о существах, которым ты поклоняешься! Ты надеешься на перерождение! – Нет. – Казалось, Творца оскорбило обвинение. – Я служу лишь Ему. – Джинн Сеннар. Он сказал… – Джинны суеверны, и их легко обмануть, – оборвал ее Творец. – Их темные боги не обладают силой, дарующей жизнь. Только разрушение. – Тогда зачем? – Теперь Фатима ничего не понимала. – Потому что так пожелал Он, – незатейливо ответил Творец. Он распростер руки. – Посмотри на свой мир. Такой испорченный, такой несовершенный. Вы непокорны. Заносчивы. Вы ссоритесь по пустякам. Вы воюете. Не того Он желал. То, что создаю я, так же совершенно. – Ангел указал на механическое дерево, под которым стояли два человеческих автомата. – Этот мир может быть переделан, снова стать совершенным. Ваш вид может быть переделан. И я помогу Ему в этом. Но чтобы исправить несовершенство, нужно отбросить первое творение. Этим займутся темные боги джиннов. Они очистят этот мир, чтобы Он и я могли начать заново. Фатима оцепенела от его извращенной логики: – Создания, которых ты хочешь спустить с цепи, убьют тысячи! – Миллионы, – исправил Творец. В его голосе не было злости или других эмоций, только расчет. – Жнец жаждал помочь снять подобный урожай смерти, даже зная, что сам его не увидит. Верный слуга. – Ты когда-нибудь говорил с Ним? – спросил кто-то. Фатима и Творец повернулись к Сити, которая все еще держала винтовку наготове. – Я знаю Его сердце, – ответил ангел. – Это означает – нет. Так и подозревала. Ты Его придумал.