– Я ничего этого не слышал. К тому же гули не разговаривают. Они просто… – Он сделал рычащее лицо и скрючил пальцы в пантомиме. – Много чего происходило. Может, его слова тебе почудились. Фатима насупилась над своим кофе. Асим был прав. У гулей едва сознание было, что говорить о разуме. Они не говорили. Они никогда не говорили. Только этот. Может, ей действительно почудилось? – Что насчет сбежавших гулей? – Наши люди на них охотятся. Скоро их найдут. Вечно с этими гулями проблемы. Спасибо, аль-Джахиз. – Асим вытер руки и поднялся. – В любом случае каирская полиция считает дело закрытым. И некроманта остановили в процессе. Неплохая работа для одной ночи. Фатима насупилась еще сильнее: – Министерство телеграфировало мне то же самое. – Значит, так я и поступлю. Пойду домой. Посплю. Бумажной работы с утра будет больше чем достаточно. Современный мир любит бумажную работу. Еще одна вещь, о которой моему деду не приходилось переживать. – Он вздохнул. – Храни тебя Аллах, следователь. – Храни тебя Аллах, инспектор. Когда он ушел, Фатима продолжала сидеть, пытаясь соединить детали прошлой ночи. Но они просто не сходились. Следователь работала с пазлом, не зная, как выглядит целое, и это ни к чему не вело. Она запустила руку в волосы под котелком, сначала в раздражении, а затем в смирении. Положила несколько купюр на стол и вышла из кофейни в ночь. Может, она и примет совет Асима. Достав карманные часы, агент щелкнула крышкой. Вслед за медленным движением полумесяца на вращающихся шестеренках раздавалось приглушенное тиканье. Все еще несколько часов до рассвета, хотя эта часть делового центра Каира, кажется, никогда не спала. Фатима вернула часы на место, пытаясь решить – вызвать экипаж или поехать на воздушном трамвае, когда кто-то в нее врезался. Мужчина, одетый в черное. Контакт продолжался мгновение, прежде чем он исчез, даже не извинившись, оставив ее злиться на грубость. Иногда этот город… Фатима остановилась, когда рука нащупала пустоту в нагрудном кармане. Часы пропали. Карманник! Ее обнес проклятый карманник! Сыпя проклятиями, она развернулась и просканировала ночную улицу. Что-нибудь менее важное она бы спустила с рук, но не часы! Небольшие группы посетителей перемещались между ночными кальянными или рынками. Но своего вора агент обнаружила без особого труда – на другом конце улицы. Он остановился, насмешливо поболтал часами на цепочке и бросился прочь. Фатима зарычала и рванула в погоню. Может эта ночь стать еще хуже? Мужчина бежал быстро, но и она не отставала – даже в неудобных туфлях. Следователь догоняла его без труда, расталкивая перепуганных прохожих. Когда карманник внезапно исчез за углом, она последовала за ним и обнаружила себя в переулке. Он вел к стене, размер которой скрывали тени. Фатима выхватила револьвер, вспомнив, что в ночном Каире скрывались существа похуже воров. – Я только хочу вернуть часы! – выкрикнула она. «И отвесить пару хороших пинков». – Просто отдай их. Я вооружена! Агент вошла в переулок. Единственным звуком было цоканье ее туфель по каменной брусчатке. И слабое дыхание. Не ее. Фатима резко развернулась, когда фигура в черном выступила из теней. Как он оказался позади нее? Лицо карманника скрывалось под платком черной ткани, не открывая ничего, кроме острого взгляда. – Ни шагу! – приказала она, поднимая револьвер. Фатима моргнула. И в это мгновение он напал. Так быстро! Револьвер был отброшен чем-то острым, бесполезно бряцая по камням. Она заметила блеск стали. На пальцах мужчины были закреплены загибающиеся серебряные лезвия. Это когти? У нее не хватало времени на мысли, он снова атаковал, широко взмахнув рукой и рассекая ткань на ее груди. Агент охнула. Только не костюм! Фатима решительно бросилась в атаку, орудуя тростью – укол, финт, взмах, удар. Она не просто так таскалась с проклятой штуковиной! Ее противник парировал когтями, высекая искры каждый раз, когда они встречались с металлической тростью. Несмотря на риск, Фатима удерживала бой на близкой дистанции в поиске возможности для точного удара. Следователь не заметила подсечку, сбившую ее с ног. Она тяжело рухнула, и противник набросился, придавил своим весом – прижимая к шее черный нож. Фатима перестала сопротивляться, вглядываясь в темные блестящие глаза. Когда мужчина опустил к ней лицо, агент напряглась, ожидая удара. Но вместо этого услышала почти кошачье мурлыканье: – Впечатляет, – прозвучал сексуальный голос. Определенно не мужчина. Значит, женщина. Глупая ошибка. – Не ожидала, что ты так долго продержишься. Милая мальчишечка. – Она провела острым когтем по яремной вене Фатимы. – Я позволю тебе снова со мной покувыркаться, если пообещаешь, что будешь в одном из своих чудных костюмчиков. – Ее глаза сузились. – У нас есть кое-что, чего ты хочешь. «У нас?» – Мои часы имеешь в виду? – сердито спросила Фатима. Женщина уронила золотые часы на ее грудь. – Кое-что другое. Кое-что, что ты и инспектор пропустили. – Ее голос перешел в шепот. – Возрождение! Глаза Фатимы округлились. Но прежде чем следователь успела спросить, в ее руку вложили предмет. – Приходи в Дом Владычицы звезд, – сказала женщина. – И посмотри наши товары. Затем она вскочила, в потрясающем кульбите запрыгнула на стену и начала карабкаться, прижимаясь к ее поверхности. Фатима поднялась на ноги, наблюдая за невозможным подъемом женщины. Когда та добралась до вершины, то подтянулась и перебросила себя на крышу, задержавшись на козырьке, чтобы бросить насмешливый взгляд, прежде чем умчаться прочь. Пока смотрела, Фатима потянула шею. «Магия». Без нее никто не сумеет так двигаться. Она взглянула на предмет в руке. Бронзовая монета. На одной стороне была выгравирована корова, а на другой изображалась женщина. На ее лице была приятная улыбка, а из головы росли два изгибающихся рога с диском между ними. Фатима узнала символ без труда. И это означало, что сон подождет. Пришла пора отправиться к гадалке. * * * Фатима протискивалась в толчее рынка Хан-аль-Халили. Мимо проплыла пара женщин в длинных парижских платьях и вуалях чистой белизны, обе окруженные отрядом стражей. Поздние вылазки богатых в места попроще в последнее время вошли в моду. И Хан-аль-Халили стоило посетить. Для одного из старейших базаров в Каире появление газового освещения означало, что закрываться больше не придется – и он редко бывал закрыт. Дневные торговцы уходили вечером, а ночные наполняли рынок в сиянии газовых ламп. В магазинах или на простых деревянных лотках товары теснились на полках, расползались по столам или собирались грудами в каждом доступном месте – от позолоченных латунных ламп, болтающихся на цепочках, до барометрических приборов для двигателей на дирижаблях. Даже в этот час базар на открытом воздухе был какофонией перебранок и торгов, окутанный ароматом острых приправ, выпечки и сладкого масла. Он ошеломлял. Фатима все это оставила, спустившись в узкий проход, ответвляющийся от основного рынка. Дом Хозяйки звезд делил витрину с аптекой. Один вход вел в пространство, заполненное бушелями жгучих трав, тогда как в другом виднелась дверь гадалки. Ее отмечал большой глаз небесно-синего цвета, окруженный золотыми звездами и красными свечами. Зайдя внутрь, Фатима обнаружила старую женщину, сидящую за столом с маленькой девочкой, – странным образом бодрствующей в эти предрассветные часы. Все внимание обеих было обращено на прямоугольную доску в клетку, на которой стояли фигуры разных форм. Сенет. В Египте точные правила игры были позабыты около двух тысяч лет назад. Но Фатима не удивилась, увидев ее здесь. Старая женщина подняла глаза, ее темная кожа сморщилась в улыбке. – Мир тебе, дочь моя, и добро пожаловать в Дом Владычицы звезд. Чем могу… Фатима перебила ее, протянув бронзовую монету. – Мерира, – потребовала она. Улыбка старой женщины исчезла вместе с морщинами, взгляд стал острее. – Молодежь совсем позабыла о вежливости в разговоре со стариками вроде меня? – проскрипела старуха. Фатима почувствовала, как заполыхало лицо, и покачала головой, устыдившись. – Прошу прощения, тетушка. Ас-саляму алейкум. Я пришла поговорить с хозяйкой дома, Мерирой. Старая женщина одобрительно кивнула: – Хорошо, дочь моя. Ты можешь войти. Мерира тебя ожидает. – Она повернулась и жестом показала Фатиме двигаться за ней. Маленькая девочка смотрела им вслед, ее юные глаза были подведены черной сурьмой. Они прошли сквозь длинную занавесь из синих и золотых бусин, прикрывавшую узкий коридор и дверь в его конце. Старушка выстучала длинную кодовую дробь, после чего та открылась. Фатима вошла в скрытую комнату, освещенную ярко горящими лампами. Она была богато декорирована, со столами красного дерева и подушками на стульях. На стенах красовались цветистые символы, не использовавшиеся столетиями, рядом висели фрески с древними королями и королевами, затерявшимися во времени. В комнате было около десятка людей, все женщины, все в просвечивающих белых одеждах. Некоторые собрались в небольшие группы, общаясь на приглушенных тонах. Другие, казалось, исполняли ритуал, звоня в колокольчик и сжигая благовония с горьким запахом под песнопения. Но сильнее всего внимание привлекала высокая черная статуя из гранита, изображавшая сидящую женщину, ту самую – с монеты. Ее голову украшали выгибающиеся рога с диском посередине. Хатор. Владычица звезд. Прибытие в мир джиннов, предполагаемых ангелов и магии многих обратило в веру, но это привело к сомнениям в вере других. Появились последователи альтернативных философий – эзотерические мистики и спиритуалисты. Прошло не так много времени, прежде чем некоторые обратились к наиболее древним религиям Египта. Их обвинили в идолопоклонничестве, заставили уйти в подполье, где они могли встречаться, не опасаясь гонений. Скрытность язычников не позволяла установить их количество. Но министерство подозревало, что их ряды исчислялись в тысячах – и продолжали расти. Фатиму подвели к широкому дивану, где ожидала почтенная женщина в золотом плиссированном платье. Она была в черном парике с ниспадающими на плечи косами; пальцы, изукрашенные хной, раскладывали карты. А на коленях развалился черный кот, в чьи уши и нос были вставлены золотые серьги, а шею украшал ошейник из лазурита. Справа от нее стояла поразительно высокая женщина с мраморной кожей цвета аквамарина и нефритовыми глазами, чье тело казалось таким же эфемерным, как ее прозрачное белое платье, развевающееся на невидимом ветру. Джинн. Джанн, если точнее, одна из элементалей. Не слишком удивительно. Джинны могут принадлежать к любой вере, и порядочное их количество оказалось среди последователей старых религий. Слева от нее стояла более юная женщина с гривой кудрявых волос и в обтягивающем багровом платье. Высокая, со стройной мускулистой фигурой, она лениво опиралась на стену, поигрывая знакомым черным ножом. Фатима встретила взгляд: почти такой же темный, как кожа. Очень знакомый. На ее губах играла легкая улыбка. – Ас-саляму алейкум, следователь, – позвала ее сидящая женщина, привлекая внимание. – Садись, пожалуйста. Фатима неохотно приняла приглашение. – Мерира, – сухо поздоровалась она, пропуская обычные любезности. Мерира была жрицей местного культа Хатор, с которым Фатима сталкивалась раньше. В ее глазах жила забота, и казалось, что круглые щеки в любой момент поднимутся в улыбке. Но Фатиму это не обманывало. За материнским лицом скрывался стальной разум, работающий как хорошо отлаженный механизм. – Ты злишься, – заметила жрица, глядя на Фатиму карими, подведенными голубой сурьмой глазами. – В следующий раз, когда захотите меня увидеть, Мерира, можете просто прислать записку. – Агент бросила взгляд на женщину с ножом, которая лишь подмигнула в ответ. Мерира приняла виноватый вид. – Прости нас. Сити должна была только передать послание. Но в ней больше Сехмет, чем в большинстве из нас, и она бывает… слишком рьяной. – Жрица бросила на женщину неодобрительный взгляд, что наконец стерло ее улыбку. «Сити?» – подумала Фатима. – К чему все это, Мерира? Я думала, такие, как вы, не высовываются. Не бегают по городу, нападая на агентов министерства! – Мы приближаемся к концу миров, – раздался гулкий голос джанн. – И час близок. Фатима хмуро на нее посмотрела, а затем перевела вопросительный взгляд на Мериру. – Ты многие вещи видела этой ночью, – сказала жрица. Она перевернула карты на столе, открывая их лица: пара изгибающихся рогов, серп, крючковатый топор и полумесяц, увитый лозой. Фатима уставилась, не в силах оторваться от знакомых глифов. Она наклонилась, хватаясь за стол. – Хватит игр, Мерира! Что вы об этом знаете? От улыбки на щеках женщины проступили ямочки. – Может, нас и загнали в тени, но Око Ра пронзает всё. – Она взмахнула рукой, и внезапно из-за угла вышла еще одна женщина. Как и остальные, она носила полупрозрачное платье, плотно облегающее ее полные формы. Она уселась рядом с жрицей, большие зеленые глаза на круглом лице с оливковой кожей оценивающе рассматривали Фатиму. – Рика пришла к нам в поисках убежища, – сказала Мерира. – У нее были дела с неким джинном. Фатима подняла брови. «Греческая любовница мертвого джинна?» Должно быть, она. Женщина идеально подходила под описание Асима.