Эсме хрустнула костяшками пальцев. – Я так не думаю. Олли погиб, потому что Клем перерезал веревку, а ты пыталась переправиться, когда это было небезопасно. Потому что вы оба позволили Шепчущему взять верх над собой. – Олли нарушил договор, – заметил Клем. – Не забудьте об этом. Договор. Ава закусила губу. Все были озабочены побегом и даже не задумывались о том, что произойдет, если им удастся вернуться домой. Они не могли сказать полиции правду. Никто им не поверит, и, в конце концов, их всех обвинят в убийстве. – Клем в чем-то прав. Нам нужно держаться вместе, – согласилась Ава. Она колебалась, не совсем веря в то, что собирается сказать. – И мы должны помнить о договоре, который заключили на днях. Она увидела нахмуренные брови и растерянные взгляды. Только Клем улыбался. – Ты о чем? – озадачилась Имоджен. Ава уставилась на свои колени. Ей было невыносимо видеть самодовольное лицо Клема. – Мы должны придерживаться первоначального плана: Скарлетт, Тедди и Олли погибли в результате несчастного случая, когда рухнул пирс. Джоли вскочила на ноги и яростно ткнула пальцем в Клема. – А как насчет него? – Никак, – тихо ответила Ава. – Ему все сойдет с рук? Рэйчел, Олли… все? Он хотел убить нас, помнишь? – По крайней мере, я пытался выжить, – откликнулся Клем, все еще не отводя взгляда от Авы. – По крайней мере, я был готов признаться самому себе, кто я на самом деле. – Насильник-убийца, вот ты кто, – отрезала Джоли. – И все-таки я вернусь туда, на материк. И знаешь что? Ты ничего не сможешь с этим поделать. – Я могу поддаться Шепчущему, – вызывающе заявила Джоли. – Если я это сделаю, ты умрешь следующим. С каждой секундой это звучит все более и более привлекательно. Его улыбка погасла. – Ты этого не сделаешь, – произнес он без особой убежденности. Джоли развернулась к остальной компании. – И вы все согласны с этим? Ава встала и подошла к Джоли. – Если мы хотим сбежать, то не должны набрасываться друг на друга. Придется научиться доверию. – Мы не можем доверять такому человеку, как Клем! – Выражение лица Джоли дрогнуло: гнев в мгновение ока сменился ужасом и отвращением. Ее голос стал тихим, опасно тихим. – Как же сильно ты хочешь сохранить свою тайну. – Это не имеет никакого отношения к делу, – откликнулась Ава. У нее пересохло в горле. Ложь всегда была на вкус как песок. – Кто ты? – удивилась Джоли, качая головой. – Ты превращаешься в человека, которого я даже не знаю. – Ну, значит, нас двое, не так ли? – возразила Ава. – По крайней мере, я не собираюсь прощать насильника, чтобы вернуться к своей милой фальшивой маленькой жизни. – По крайней мере, у меня есть жизнь, за которую стоит бороться. А что есть у тебя, Джоли? – Сядьте! Обе! – приказала Эсме. Ава и Джоли продолжали смотреть друг на друга, не отступая ни на шаг. В конце концов, Ава опустила глаза. Она вернулась в круг, села и стала вытягивать нитки из одной из занавесок клуба. Что угодно, только не встречать ликующий взгляд Клема. Джоли права, в эти дни Ава и саму себя не узнает. – Мы закончили, – хмыкнула Джоли. – Давайте уже отыщем способ сбежать. – Постой. Мы пойдем вместе, – заявила Эсме. – И никого не выпустим из виду. Ни-ко-го. Джоли снова отсалютовала и закатила глаза. Остальные готовились уйти. Все, кроме Ливии. – Это моя вина, – тихо сказала Ливия. – Мы все здесь из-за меня. – Неправда, – возразил Ноа. – Мой дед притащил Шепчущего на материк. Но как он нашел всех вас? Никто не ответил. – А я вам скажу! – воскликнула Ливия. – Его впустила моя вина, а потом я распространила его, как инфекцию. Я сделала кое-что ужасное, и этого было достаточно, чтобы он продержался. – Здесь нет твоей вины, – заявила Эсме. – Мой дед умер больше года назад, но это не вернуло Шепчущего в его пещеру. Он выжил, потому что был внутри меня. – Она вытащила из кармана двадцатифунтовую банкноту. На одной стороне были напечатаны знакомые слова. – Вы хотели посмотреть мое приглашение? Вот оно. Я украла эти деньги у мамы, и он взял вину на себя. Это было последней каплей, и она выгнала его. Через полгода он умер, и в этом виновата я. – Не надо, – выдохнула Эсме. Ливия не слушала. – Он сорок лет прятал в себе Шепчущего только для того, чтобы я привела его ко всем вам, – продолжила она. – Эти деньги сначала убили моего дедушку, а теперь они убьют всех нас. Никто не произнес ни слова. – Это было признание? – прошептала Имоджен. Группа обменялась взглядами. Еще одно признание – значит, Шепчущий хочет от нее избавиться. – Он нас не слышит, – сказала Эсме. – Все в порядке, он не слушал. Ливия расплакалась. – Эсме, я… Эсме стиснула зубы. – Держи себя в руках. Пора уходить. Не оглядываясь, Эсме направилась к лестнице. Все последовали за ней: Ливия – со слезами на глазах, остальные – мрачные и исполненные решимости. Клем шагал рядом с Авой. Он подмигнул ей, ухмыляясь. – Я никогда не думал, что в тебе это есть. – Что? – удивилась она. Он кивнул на фотоаппарат, висевший у нее на шее. – Селфи? Ради потомков. Нет? Ну что ж. Ава посмотрела на камеру. Ее отражение мерило ее ледяным безмолвным взглядом. Позади мелькнула какая-то фигура, но, возможно, просто свет прорезался сквозь облака. Ава подняла глаза и медленно покачала головой. – Я не хотела… – Она начала говорить, но слова на вкус были как песок. – Я не осуждаю, – заметил Клем. – Но предупредишь ли ты их, вот в чем вопрос. Он с усмешкой пошел вперед, оставив Аву наедине с ее отражением. Все, что она сказала. Все, о чем они договорились. Это было правдой или очередной дурацкой игрой? И Ливия. Шепчущий слышал Ливию. Двадцать три Море отчаянно бурлило, и бьющиеся о берег волны поднимали в воздух ледяные капли. Ава задумалась, не ее ли вина придала воде такую силу. Из-за нее Клем и Ливия должны были умереть. «Они уберутся с острова за считанные часы», – сказала она себе. Как только они сбегут, все это перестанет иметь значение. Молчать – верное решение. Ава сунула палец в рот и, нервно прикусив заусенец, оторвала полоску кожи. «Стоп», – скомандовала она своим мыслям, но они не послушались. – Держу пари, ты пытаешься убедить себя, что у тебя нет выбора, – прошептал Клем, придвигаясь ближе. Он потер запястья там, где веревка оставила красные кольца. Недавно ему развязали руки. И дали второй шанс.