Больше он с расспросами не возникал. Так выглядело первое отклонение от нормы за два дня. Если разговор с одноклассником не назовёшь ни хорошим, ни плохим, то второе отклонение, при всей своей пустяковости, меня немного расстроило: пропала вложенная между страницами книги закладка. К счастью, я запомнил, где остановился. Но вот закладка, сделанная из тонкого пластика, была не из тех, что раздают бесплатно в книжных магазинах. Я купил её в одном музее. Не знаю, когда она выпала, и в конечном счёте винить мог только свою невнимательность, и всё же я, чего давно не случалось, загрустил. Таким образом, несмотря на ерундовое происшествие и печальное происшествие, оба дня прошли для меня как обычно. Под «обычным» я подразумеваю тишину и покой — иначе говоря, мне не пришлось таскаться за умирающей девушкой. Прологом к краху моей спокойной жизни стал вечер среды. Пока я наслаждался окончанием очередного «всегдашнего» дня, мне пришло письмо. Пожалуй, я потому не заметил назревающую аномалию, что, безотносительно своих желаний, являлся участником событий. Как в романах — лишь читатель знает, с какой сцены начинается первая глава. Персонажи не знают ничего. Письмо было следующим: «Поздравляю с завершением экзаменов! С завтрашнего дня отдыхаем (улыбающаяся рожица)! Спрошу в лоб: ты свободен? Всё равно ведь заняться нечем, правда? Я хочу сгонять куда-нибудь подальше на электричке (пальцы буквой V)! Куда бы ты хотел съездить?» Не очень-то приятно, когда тобой распоряжаются, но насчёт «заняться нечем» она попала в точку, причины отказаться не нашлось, и я ответил: «Поехали туда, где ты хочешь побывать, пока не умерла». И, разумеется, сам сунул голову в петлю. Следовало бы догадаться, чем всё кончится, если передать право решения ей. Затем она прислала письмо с местом и временем встречи. Местом стала одна из крупнейших железнодорожных станций в нашей префектуре, время — неожиданно раннее, но я списал это на её причуды и решил лишний раз не беспокоиться. Я отправил ответ из двух символов и тут же получил последнее за этот день письмо от неё: «Не вздумай нарушить обещание!» Как правило, я соблюдаю договорённости, даже имея дело с такими людьми, как Сакура, и потому отправил ей короткое: «Замётано» — и положил мобильный телефон на стол. Забегая вперёд, скажу: вся хитрость Сакуры заключалась в слове «обещание». Хотя «хитрость» — это только моя интерпретация. Я счёл, что под обещанием подразумевается «выезжаем завтра». И ошибся. Она увидела обещание в моей оговорке: «Поехали туда, где ты хочешь побывать, пока не умерла». На следующий день, когда ранним утром я подошёл к месту встречи, она меня уже ждала. С небесно-голубым рюкзаком за спиной (обычно она такой не носила) и в соломенной шляпке (обычно она такую не надевала). «Будто в путешествие собралась», — подумал я. Не успели мы поздороваться, как она оглядела меня с удивлением: — Да ты совсем налегке! Это все твои вещи? А сменная одежда? — Сменная одежда?.. — Ладно, на месте купим. Должен же там быть UNIQLO[10]. — Там?.. UNIQLO? В душе впервые шевельнулась тревога. Пропустив мои недоумённые вопросы мимо ушей, она посмотрела на наручные часы и спросила в ответ: — Ты завтракал? — Да так, хлеба кусок. — А я ничего не ела. Пойдём купим чего-нибудь? Я особо не возражал и потому кивнул. Она благодарно улыбнулась и широким шагом поспешила к намеченной цели. Я подумал, мы идём в круглосуточный магазин, но оказалось — в лавку готовых обедов. — Ты что, купишь станционный обед? — Ага, съем по дороге в синкансэне[11]. Себе возьмёшь? — Стоп-стоп-стоп-стоп-стоп! Она в предвкушении уставилась на ряды коробок, заполнявших витрину, но я схватил её за обе руки и оттащил подальше от кассы. Под взглядом продавщицы, взиравшей на нас с умилением, я вновь посмотрел на Сакуру и поразился тому, какой у неё удивлённый вид. — Это мне надо удивляться! — Чему? — Синкансэн? Станционный обед? Объясни, наконец, что ты затеяла? — Еду куда подальше на электричке. — Синкансэн, по-твоему, электричка? Куда подальше — это куда? С таким видом, будто она наконец о чём-то вспомнила, Сакура залезла в карман и достала два прямоугольных куска бумаги. Я сразу догадался, что это билеты. Взял один, присмотрелся — и выпучил глаза от изумления. — Ты шутишь? — Ха-ха-ха! — захохотала она. Видимо, не шутила. — Мы не успеем обернуться за день. Давай-ка, ещё не поздно передумать. — Нет-нет, [мой друг]. Ты не понял. — Тогда ладно. Выходит, ты всё же пошутила? — Нет. Поездка и не рассчитана на день. — А?.. Последовавший затем разговор плодов не принёс, а под конец моё сопротивление было сломлено, так что подробности я опущу. Она настаивала, я убеждал, она зашла с козыря — вчерашней переписки — и сыграла на том, что, как правило, я держу слово. Опомнился я уже в вагоне синкансэна. — О-хо-хо… Сидя у окна и глядя на пролетающие мимо пейзажи, я никак не мог решить, не пора ли мне смириться со сложившейся ситуацией. На соседнем сиденье Сакура с аппетитом поглощала свой обед. — В первый раз туда еду! А ты, [мой друг]? — Тоже. — Не беспокойся, ради такого дела я купила путеводитель. — Ну-ну. «Должны же и тростниковые лодки знать меру?» — обругал я себя. Кстати, билеты на поезд, как и жареное мясо, Сакура оплатила из своего кармана. Попросила на этот счёт не волноваться, но я обязан вернуть ей долг даже ценой собственной репутации. «Не найти ли подработку?» — задумался я, и тут у меня перед носом замаячил мандарин. — Будешь? — Спасибо. Я взял мандарин и молча снял с него кожуру. — Что-то ты невесел. Прямо не верится — неужели ехать неохота? — Отчего же, охота. Следую твоему плану, как скоростной состав по рельсам. Сам собой любуюсь! — Зануда! Не так надо радоваться путешествию! — По-моему, больше напоминает похищение.