От подобного предложения Хорхе отказаться не мог. Карина выбралась из бассейна и залезла на свою летающую каталку, сделав из неё подобие ковра-самолёта. Она не хотела сидеть на ней словно в инвалидном кресле, да и такая конфигурация сейчас была нужна для дела, которое замыслила женщина. Сердце у неё отчаянно колотилось. Ей было страшно. Очень. Лопес шёл чуть позади, как и планировалось. Травиц, когда разрабатывала свой план, думала начать именно с захода в дом, не устраивая игр в бассейне, но потом решила, что глупо упускать такой шанс для себя. Может быть, ей предстоит заняться любовью последний раз в жизни. Да и почему бы не сделать приятное мужчине — довольно своеобразному, конечно, но не самому плохому на свете… — Что такое? — спросил Лопес, упёршись в прозрачную стену. — Я думал, она отъедет в сторону. Когда я проходил через дом, всё открывалось. — В этом доме не всё работает как надо, — ответила Карина. — Вот запасной лифт для андроидов, открой его, сразу наверх и поднимемся. Теперь Лопес шёл первым — и это тоже было задумано неспроста. Хорхе коснулся края проёма. Металлические створки — тонкие и непрозрачные — разошлись в стороны, скрылись в стене, открывая вход. Лопес шагнул внутрь кабинки, а следом за ним Карина резко, как только могла, двинула свою каталку. Которая ожидаемо жёстко ударилась в край стенки. Карина скатилась наземь, легла навзничь поперёк проема. Верхняя часть её тела оказалась внутри кабинки, нижняя — от диафрагмы до хвостового плавника — снаружи. Вспыхнул красный сигнал тревоги, говорящий о том, что в дом проникло нечеловеческое существо, возможно, очень опасное. Громко зазвенел прерывистый зуммер. — Что происходит?! — с тревогой спросил Лопес. — Ты не ушиблась? И потянулся назад и вниз, видимо, чтобы помочь Карине встать. Этого не следовало допустить. — Выключи скорее этот рёв! — крикнула женщина. — Быстро! Нажми большую красную кнопку! Кнопка была совсем рядом на стенке, практически под рукой у Лопеса. Хорхе послушно хлопнул по ней ладонью. В тот же миг прерывистый звон стих, погасли и красные лампы. Створки мгновенно выскочили из проёма и упёрлись в бока лежащей женщины. Нормально работающий лифт сейчас же раздвинул бы двери… Но не зря же Травиц накануне столько времени возилась с настройками автоматики в здании… Менее чем через секунду кабина пришла в быстрое движение. Поднимаясь вверх, пол сравнялся с верхней кромкой наружной стены, и лифт вмиг разрубил тело Карины поперёк чуть выше талии. Женщина взмахнула руками, попыталась что-то произнести напоследок… Поток крови хлынул в шахту лифта. На пороге кабины тотчас образовалась красная лужа, рядом с которой лежал обрубок туловища с головой, грудью и судорожно напрягшимися руками. Через мгновение руки бессильно упали. Кабина остановилась на втором этаже, забрызганные кровью створки двери беззвучно разошлись. Лопес, вне себя от ужаса, но — медик есть медик — не теряя самообладания, начал немедленно вызывать Романа Травица. Единственного человека, которого Карина разрешила беспокоить Лопесу, если ей что-нибудь вдруг понадобится. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ Если бы кто-нибудь взялся замерить скорость, с какой верхняя часть тела поручика Травиц была перемещена из бывшей резиденции ихтиологов в оранжерею Романа, то вряд ли поверил, что лёгкий скутер может перенестись так быстро, да ещё имея на борту двух человек с одной третью. Хорхе Лопес, резонно посчитав себя имеющим отношение к несчастному случаю, вызывался помочь Роману всем, чем только мог. Ещё на лету Роман открыл крышу оранжереи и направил внутрь скутер, чего не делал никогда в жизни из резонного опасения повредить драгоценные растения с других планет. Но сейчас ему было не до ботаники; главное — спасти сестру, и весь мир пусть подождёт. Большой «профессиональный» реанимационный восстановитель был запущен и работал, что называется, на «холостом ходу». Странная радуга играла на стенках выемки полуцилиндрической формы, а панель — обычная сенсорная, не виртуальная, — матово поблёскивала клавишами, потёртыми многочисленными прикосновениями андроидов Пэйн-Стасиса. Сейчас к реанимации готовились не андроиды, а живые люди. Двое мужчин сняли страшный окровавленный свёрток с багажника скутера и уложили его на край восстановителя. Развернули ткань… Лицо у Лопеса, даром что медика, было серым, как небо в непогоду. Роман с трудом держался на ногах, подстёгиваемый только лишь мыслью о сестре, которая решилась на столь страшную смерть, чтобы поймать очень слабый шанс выжить и совсем уж мизерный — вернуть прежнее тело. Роман вслух злобно бранил себя, что отказал сестре в исполнении плана «Б», который означал такое же разделение тела на части, но не кабиной лифта, а нормальным микроатомным автоматом, который нанёс бы минимум повреждений мягким тканям и особенно позвоночнику… Лопес вообще предполагал, что максимум, чего они сейчас добьются — это регенерации чешуйчатого хвоста, но при полном параличе, который неизвестно ещё, удастся ли победить. Впрочем, свои опасения Хорхе предпочёл держать при себе. Едва они уложили Карину в углубление аппарата, как у обоих мужчин запели сигналы вызова: Роману звонила Электра, Лопеса же хотел немедленно видеть комиссар полиции Взаимодействия Радован Дарич, только что прибывший на Чандрасекар. Роман, не будучи в силах подробно объяснить Электре, почему он не может прямо сейчас составить ей компанию, сам того не желая, нагрубил девушке, после чего Фламенко сразу же сбросила вызов. Лопес не мог грубить главному шефу полиции, поэтому он просто извинился и заявил, что занят совершенно неотложным делом. — Пан Лопес, я не могу даже приблизительно представить, какое дело вас может настолько занимать, что вы намерены проигнорировать беседу со мной. Несмотря на вашу бешеную популярность, с вас ещё не сняты обвинения, и многое будет зависеть от того, какое впечатление вы на меня произведёте. Говорю открытым текстом. Вы меня понимаете? — Понимаю, пан комиссар… Но сейчас действительно вопрос жизни и смерти. — Чьей же именно? Могу узнать? — Вашего инспектора, леди Карины Травиц! — выкрикнул Лопес, в общем-то не слишком хорошо соображавший в эту минуту и отстранённо думавший, как бы поскорее отделаться от нудного шефа полиции. Но Радован Дарич, похоже, внял. Или даже поверил сразу. Потому что он тоже сбросил вызов. Буквально через две минуты снаружи донёсся свист двигателей. Один за другим на поляну близ оранжереи опустились два скутера — на одном прилетела разгневанная Электра, на втором — хмурый, озадаченный Дарич. — Вот только вас тут нам сейчас не хватало, — довольно рискованно произнёс Роман, особенно не вдаваясь в подробности, кто именно вошёл в оранжерею. Его гораздо больше занимали метаморфозы, происходящие с телом сестры: едва ли не по миллиметру в секунду торс её начал удлиняться за счёт вероятностной генерации клеточной памяти. Жизненную энергию аппарат брал словно из воздуха, но если бы Роман пригляделся, то увидел бы, как быстро вянут наиболее близко расположенные к реаниматору растения. — Ты что, запустил эту машину? — удивилась Электра, которая подбежала к Роману первой. — Это что там у тебя такое? Когда девушка поняла, что именно находится внутри аппарата, то лишилась чувств. Радован Дарич, естественно, был покрепче духом. — Как это произошло? — спросил он. Лопес довольно сжато, но по существу, повторно (первый раз он рассказал об этом Роману, пока они заматывали тело Карины в ткань и укладывали на скутер) изложил события, которым только что был свидетелем. Естественно, оставив за рамками своего доклада некое приключение в бассейне. — Вам очень трудно будет доказать вашу правоту, — произнёс Дарич. — Пан комиссар, я думаю, что моя сестра намеренно расстроила систему защиты резиденции, — мрачно произнёс Роман. — Она хотела умереть. И она этого добилась, чёрт возьми. — Я настолько хорошо знаю инспектора Травиц, что поверить в это вряд ли смогу. — Вы видели, в каком обличье она вернулась с задания? — спросил Лопес. — Нижняя часть её тела всё ещё валяется возле двери служебного лифта… Пан комиссар, я рискую произвести на вас самое отвратительное впечатление, но вы очень нас обяжете, если перестанете мешать нам заниматься делом… Я — врач-кибертехник, и хорошо понимаю, что мы делаем… А Роман Травиц в представлении не нуждается. Не любил Радован Дарич, когда к нему так обращаются, но даже он сейчас понял, что медик прав. — Надеюсь, вы меня первого поставите в известность о результатах, — спокойно произнёс он и удалился. Через пару минут один из скутеров взлетел, но мужчины у реанимационной ванны не обратили на этот факт никакого внимания. — Вот! — сказал Лопес, показывая пальцем. — Начал восстанавливаться разрушенный позвонок. — Вижу, — хрипло отозвался Роман. — Дело движется довольно быстро, не так ли? — Я никогда ничего подобного не видел, — признался Лопес. — Надеюсь, что всё идёт правильно. Минут через десять радужные волны нарисовали голограмму живота, и аппарат принялся восстанавливать мягкие ткани. — Сейчас мы поймём, какая генетика возьмёт верх, — прошептал Лопес, поминутно сверяясь с инструкцией и нажимая нужные кнопки на панели. — Ошибиться нам нельзя, — сказал Роман. Напряжение над аппаратом стало таким, что воздух можно было резать ножом… — О-оо, чёрт, — простонал Роман. — Что такое? — спросил Хорхе. — Смотри, эта проклятая блёстка! — Неужели?.. — Чёртова чешуя! — закричал Роман в отчаянии. Тело Карины продолжило рост книзу. Да, ниже пупка только что восстановленная кожа вдруг перешла в лёгкое серебристое поблёскивание. — Дело дрянь, — убито проговорил Лопес. — Выключаем это, — неузнаваемым голосом сказал Роман. — Не получилось. — Что не получилось? — вдруг раздался вопрос пришедшей в себя Электры. — Видишь? — произнёс Роман, показывая девушке на серебристую окантовку, которая чуть подросла. — Карина пошла на риск… Но ничего у неё не вышло. — Не работает техника, — вздохнул Лопес. — Нет! — воскликнула Электра. — Нет! Не может такого быть! Вы просто не верите и не хотите ничего видеть! И на глазах у поражённых мужчин скинула с себя платье и трусики, кошачьим движением запрыгнула на край восстановителя и сползла вниз, прямо на искалеченное тело подруги. — Карина! — закричала она. — Вот, чувствуй меня! Делай себе такое же тело, как моё! Вот! Вот! Точно такое же! Забери мои ноги! Возьми меня! Девушка прижалась своими бёдрами к растущему вниз телу Карины. На панели вдруг вспыхнула индикация синих и зелёных цветов. — Что это? — спросил Роман без эмоций в голосе, словно разучился удивляться. Лопес впился в экран с инструкцией, начал бешено листать его. — Нештатная стохастическая сумма… — пробормотал он. — Ага, это фиксируется здесь… Кажется, так… Хорхе нажал одну из кнопок на панели и стал удерживать её. — Либо сейчас мы поймаем этот случай, который один на миллион, или… — Живи, Каринка, живи, моя девочка! — плача, кричала Электра. — Возьми себе мои ноги, пожалуйста, прошу тебя! — Эй, Хорхе! — воскликнул Роман. — Ты видел это? Но и Лопес, приоткрыв рот, уже заметил, что из-под узкого пояска серебристых чешуек, опоясывающих верх бёдер женщины, потянулась светлая человеческая кожа. — Не верю своим глазам, — ахнул медик. — У нас получилось, что ли?