– Не говоря уже о том, что они разбазаривают деньги, которые можно использовать с большей пользой. Мне они не нужны, просто меня тошнит от мысли, что такому дерьму уделяется столько внимания и денег. О «Хищнике» знает только рабочая группа, главный врач больнииы, комитет по надзору и тюремное начальство. Даже испытуемым неизвестно, в каком проекте они участвуют. Марино не может об этом знать, если он только не взломал электронную почту или ящики с документами». Ей вдруг пришло в голову, что это он влезает в их компьютеры. – Что ты имеешь в виду? – тихо спросила она. – Надо быть осторожней, когда пересылаешь файлы. И особенно записочки к ним. – Какие файлы? – Ну например, замечания, которые ты отослала после встречи с дорогим Дейвом. О том ребенке, которого затрясли до смерти, хотя Дейв пытается выдать это за несчастный случай. – Я не посылала тебе никаких замечаний. – Черта с два не посылала. Я получил их в прошлую пятницу, но открыл только в субботу, после нашей с тобой встречи. Они были приложены к сообщению, которое послал тебе Бентон. Бьюсь об заклад, вся эта переписка не предназначалась для чужих глаз. – Но я тебе ничего не посылала, – с возрастающей тревогой повторила Скарпетта. – Возможно, это произошло случайно. Рано или поздно любое вранье вылезает наружу, – продолжал Марино, не обращая внимания на легкий стук в дверь. – Поэтому ты не пришел ко мне в воскресенье вечером? А почему тогда ты не явился на вчерашнюю встречу с Дейвом? – Извините, – сказала Роза, входя в кабинет. – Мне кажется, кто-то из вас должен взять трубку. – Но ты мог мне об этом сказать. Дать возможность объясниться, – продолжала Скарпетта. – Да, я тебя не во все посвящаю, но врать мне еще не приходилось. – Утаивание – это тоже своего рода ложь. – Извините… – опять попыталась вмешаться Роза. – А как насчет «Хищника»? – рявкнул Марино. – Разве не обман? – Звонит миссис Симистер, – громко прервала его Роза. – Та самая дама из церкви, которая звонила недавно. Простите но, мне кажется, это срочно. Марино не двинулся с места, давая понять, что не работает на Скарпетту. Она и сама прекрасно может подойти к телефону. – О Господи! – простонала она, возвращаясь к столу. – Соедините. Глава 24 Засунув руки в карманы джинсов и прислонившись к косяку, Марино наблюдал, как Скарпетта разговаривает по телефону. Раньше он часами просиживал в ее кабинете. Пил кофе, курил и слушал, что она говорила. Он не стеснялся задавать вопросы, когда чего-то не понимал, терпеливо ждал, когда ее отвлекали другие, а происходило это постоянно. Не возмущался, когда она опаздывала. Теперь все стало по-другому – и виновата в этом она. Он не хотел ее ждать. Не желал, чтобы она ему что-то объясняла, предпочитая пребывать в неведении. Избегал задавать вопросы, будь то работа или личные проблемы. Он бы скорее умер, чем обратился к ней за помощью. Она его предала. Намеренно унизила его и продолжает делать это постоянно, что бы она там ни говорила. Она делает только то, что отвечает ее интересам, приносит людей в жертву логике и науке, словно он так глуп, что ничего не замечает. Так же было и с Дорис. В один прекрасный день она явилась домой в слезах. Марино не понял, злится она или расстроена, но сразу почуял неладное. Он сидел у телевизора в своем любимом кресле и потягивал пиво. – Что случилось? Он пытался вырвать у тебя зуб? Дорис села на диван и залилась слезами. – В чем дело, детка? Она закрыла лицо и зарыдала так, словно у нее умер кто-то близкий. Марино сел рядом и обнял ее за плечи. Так они просидели несколько минут. Но объяснений так и не последовало. Тогда он потребовал, чтобы она рассказала, что, черт возьми, стряслось. – Он все время притрагивался ко мне, – начала она, не переставая плакать. – Это было нехорошо, и я все время спрашивала, зачем он это делает. Но он велел мне расслабиться и слушаться доктора. Я отчасти догадывалась, что у него на уме, но боялась сказать. Мне надо было сразу прекратить это, сказать нет, но я так растерялась. Потом она стала рассказывать, как зубной врач, специалист по лечению зубных каналов или черт его знает, как он там назывался, сказал Дорис, что ее сломанный зуб является постоянным источником инфекции и поэтому он должен проверить ее железы. Дорис утверждала, что он употребил именно это слово. Железы. – Одну минуточку, – сказала Скарпетта в трубку. – Я сейчас включу громкую связь. Рядом со мной как раз сидит следователь. Она озабоченно взглянула на Марино, и он поспешно отогнал мысли о Дорис. Он часто вспоминал ее и со временем эти воспоминания становились все ярче. Он прекрасно помнил, что чувствовал, когда узнал, что дантист лапал его жену, или когда она ушла от него к торговцу машинами, этому паршивому неудачнику. Все его бросают. Все предают. Все им пользуются. Они думают, что он слишком глуп, чтобы разгадать их уловки. Но в последние несколько недель это превзошло все мыслимые пределы. И вот теперь Скарпетта обманывает его и скрывает исследования, которые они проводят. Его просто выбросили, как ненужный хлам. Она имеет все, что хочет, а к нему относится как к ничтожеству. – У меня, конечно, маловато сведений, – раздался голос миссис Симистер. Судя по его тембру, она была стара, как Мафусаил. – Надеюсь, ничего плохого не случится, но у меня есть опасения. Это ужасно, когда полиция бездействует. Марино понятия не имел, кто такая миссис Симистер, о чем она говорит и зачем вообще звонит в Национальную академию судебной медицины. Мысли его были заняты Дорис. Он жалел, что ограничился угрозами и не расправился с проклятым дантистом как следует. Надо было набить ему морду и, к черту, поломать все пальцы. – Объясните, пожалуйста, следователю Марино, почему вы считаете, что полиция бездействует, – попросила Скарпетта миссис Симистер. – Последний раз я видела там признаки жизни в прошлый четверг. Когда я поняла, что все жильцы пропали, я позвонила в службу спасения, и они прислали в тот дом полицейского, а он вызвал детектива. Но ей было на все наплевать. – Вы говорите о голливудской полиции? – Да. Это была детектив Вагнер. Марино вытаращил глаза. Невероятно. Ко всем прочим неприятностям не хватало только этого. – Вы говорите о Ребе Вагнер? – спросил он от двери. – Что? – недовольно переспросил старческий голос. Марино подошел ближе к телефону и снова задал свой вопрос. – На ее карточке были инициалы Р.Т. Значит, это вполне может быть Реба. Марино сделад большие глаза и постучал себе по лбу. Этот жест означал, что детектив Р.Т. Вагнер полная дура. – Она осмотрела дом и участок и сказала, что здесь нет никаких следов насилия. Они, по-видимому, уехали сами, и полиции тут делать нечего. _ А вы знали этих людей? – спросил Марино. – Я живу по соседству. И мы ходим в одну церковь. Я уверена, что с ними что-то случилось. – А чего вы хотите от нас, миссис Симистер? – спросила Скарпетта. – Чтобы вы по крайней мере осмотрели дом. Видите ли, его арендует церковь, и с тех пор, как жильцы исчезли, его держат закрытым. Но через три месяца аренда истекает, и владелец заявил, что собирается сдать его кому-то другому. Завтра утром женщины из церковной общины собираются прийти туда, чтобы собрать вещи. Что тогда будет с уликами? – Хорошо, – сказала Скарпетта. – Мы вот что сделаем. Позвоним детективу Вагнер. Сами мы не можем входить в дом без разрешения полиции. У нас нет на это права. Только в том случае, если они сами к нам обратятся. – Понимаю. Благодарю вас. Пожалуйста, сделайте что-нибудь! – Хорошо, миссис Симистер. Мы вам перезвоним. Какой у вас номер телефона? – Хм… Похоже, у нее с головой не все в порядке, – заметил Марино, когда Скарпетта положила трубку. – Почему бы тебе не позвонить детективу Вагнер, раз ты ее знаешь? – предложила Скарпетта. – Она служила в мотоциклетном патруле. Глупа как пробка, но со своим железным конем управлялась отлично. Неужели они сделали ее детективом? Достав «Трео», он с неудовольствием набрал номер полиции Голливуда, стараясь выкинуть из головы Дорис, и попросил диспетчера немедленно соединить его с детективом Вагнер. Пока ее искали, он рассеянно оглядывал кабинет Скарпетты, избегая смотреть на его хозяйку, и думал о Дорис с ее дантистом и торговцем машинами. Он думал, как приятно было бы исколошматить этого специалиста по зубным каналам. А вместо этого он напился и, ворвавшись к тому в кабинет, вытащил его в прием ную, полную пациентов, где стал допытываться, так ли уж необходимо было осматривать сиськи его жены и какое отношение они имеют к зубным камням. – Марино? Прошло уже много лет, но этот случай все еще бередил ему душу. Слишком многое стало его задевать. А уж в последние несколько недель жизнь его превратилась просто в ад. – Марино! Возвратившись к действительности, он вопросительно посмотрел на Скарпетту. И только тут услышал, что его сотовый настойчиво звонит. – Слушаю, – ответил он. – Детектив Вагнер у телефона. – Следователь Пит Марино, – отрекомендовался он, словно они не были знакомы. – Чем могу быть полезна, следователь Пит Марино? – столь же официально спросила она. – Насколько я знаю, у вас там в районе Западного озера пропала семья. В прошлый четверг вечером. – А вы откуда знаете?