— Верблюд тем и ценен, что жует и молчит, — Тарек осадил Алима арабской поговоркой, которых знал бесчисленное множество, а порой и придумывал сам, как в данном случае. — Проследи лучше, чтобы никто не шастал снаружи. Когда твое зелье перестанет действовать? — На него? Ну еще час минимум. Все зависит от того, как хорошо он вдохнул. — Главное, нам не надышаться. Не хватало только прибалдеть от газа. — Минут через десять выветрится, — оптимистично пообещал Алим. Когда Маркас очнулся, перед ним все плыло: и полутемная комната со слабым светом, и сидящий перед ним араб, тот самый, что пришел на помощь, повез к себе, а потом… Как Макгрегор ни силился, так и не смог вспомнить, что было потом. Обнаружив себя раздетым и примотанным к стулу, он догадался о примерном развитии событий. Похищение, но с какой целью? Выкуп? Тогда это полбеды. Деньги заплатят. А что если похитители каким-то невероятным образом узнали, кто он на самом деле? Тогда они не рядовые вымогатели, а либо из сирийской спецслужбы, либо разведка другого государства. — Маркас, поговорим? — приветливо спросил араб. Это обращение по имени объяснило Макгрегору многое, если не все. Он улыбнулся грустно. Уж больно все это напомнило ему ситуацию в утрехтском полицейском участке. «Планида у меня, что ли, такая — привлекать к себе всех проходимцев?» — подумал он, внутренне готовясь к худшему. Здесь не будет обещания посадить в тюрьму на несколько лет, хоть и в довольно-таки комфортную голландскую. Тут, в условиях войны, люди пропадают без вести. Местных убивают бессчетно, иностранцам внимания поболее, но только потому, что труп можно продать родственникам. Маркас живо представил себе отца, приезжающего в аэропорт получать цинковый ящик с останками сына. Заплачет ли сдержанный обычно отец? Эти его размышления прервал Тарек очередным вопросом: — Так будем разговаривать? — А есть выбор? Если есть, развяжите меня и отвезите на базу. И забудем об этом недоразумении, — будь у Макгрегора развязаны руки, он бы их миролюбиво развел после этих слов. Но шотландец только изобразил подобие улыбки. — Думаю, не стоит ничего забывать. Пока я не собираюсь вам вредить — ни вашему психическому, ни физическому здоровью. Но могу пересмотреть это решение. Так сказать, оставляю за собой такое право. — Конечно, вы только прыснули мне в лицо какой-то дрянью и связали, а так никакого вреда… — Вы крепкий молодой мужчина, — Тарек закурил. — А я старый дряхлый человек. Мне надо с вами поговорить, но добровольно вы вряд ли пошли бы на контакт. — Ну не прибедняйтесь! У вас есть как минимум один напарник, обстрелявший мою машину и убивший Роули. Да, и кто-то привел в действие фугасы… Ладно, выкладывайте, что у вас ко мне? — Не столько у меня, сколько у страны, чьи интересы я представляю. Имеется ряд серьезных обвинений и в противовес им — ряд предложений. Не хочется ходить вокруг да около. У меня есть все основания полагать, что вы человек опытный. — Давайте начнем с обвинений, чтобы мне понимать, насколько велика вероятность, что я все же соглашусь на ваше предложение. — Вы человек увлекающийся, азартный, — сказал Тарек, прикуривая новую сигарету от предыдущей. — Вот и футболом увлекались, одеваетесь до сих пор как болельщик «Рейнджерс» конца семидесятых. Это может стать подспорьем в нашей беседе и склонить чашу весов в нашу пользу. Мы, конечно, не одобряем убийства, но тот синюшный труп бомжа в Утрехте, который подкинули во время драки в 1994 году, — это же не ваших рук дело. — Так-так, — понимающе произнес Маркас, чувствуя обреченность. Его не обрадовало воскресшее чувство, которое он давил в себе все эти годы. Вместе с тем он с замиранием подумал, что есть шанс избавиться от власти англичан и наставить им рога. У него сильно затекли плечи, онемели пальцы. — Это все, что у вас есть? Негусто. — Ну что вы! Это лишь легкая увертюра. — Развяжите меня. Я не стану сопротивляться. Просто руки очень онемели. Тарек сомневался секунду и, продемонстрировав уверенность в себе, разрезал веревки. — И что же у вас еще в кармане про запас? — Маркас разминал запястья, не пытаясь встать, чтобы не нервировать араба. К тому же он чувствовал слабость в ногах и легкое головокружение. — Ну например, сегодня вы получили от ваших хозяев информацию о готовящейся бомбардировке базы игиловцев, спешно выехали туда. Все это зафиксировано спутником и с помощью беспилотников. Номер вашей машины, ваши с телохранителем доброжелательные лица. Как вы прибыли в расположение базы, разговаривали с командиром. После вашего отъезда тут же начались лихорадочные сборы и попытка бегства. Повторяю: попытка. Она не удалась, их разбомбили, когда вы отъехали на порядочное расстояние. — Это была провокация? — Разумеется. Кому, как не вам, знать, что такое провокация. Вы поднаторели изрядно в этом деле. Доказательств вашей деятельности в Сирии в составе организации у нас хватает. Мы отдадим вас сирийцам, пускай судят. Хотя по законам военного времени… Я бы не рассчитывал на снисхождение. Боюсь, вы не доедете в целости и сохранности до Дамаска. А если и доедете, то не доживете до суда. Местные тюрьмы не такие комфортные, как в Голландии. Здесь на Востоке все сложнее и проще одновременно. — Мой приезд к боевикам мог совпасть с эвакуацией. — У нас есть аудиозапись. Я заранее попросил одного человечка из того лагеря сделать запись в кабинете командира. — Их же разбомбили… — Так ведь он не дожидался бомбежки и не стал складывать вещички со всеми вместе. Удрал и передал флэшку с записью моим людям. — Два варианта — Сирия или Россия, — вслух прикинул Макгрегор, понимая, что арабу в самом деле есть чем его прижать. «Как бы и в самом деле не поставили к стенке. Или повесят?» — Впрочем, что я? Спутник, беспилотники… Конечно, Россия. И в чем прок от меня, когда у вас задействованы такие силы и средства? — Люди выполняют гораздо более тонкие и существенные вещи, чем даже самая суперсовременная техника. Ваш вопрос позволяет мне надеяться, что вы даете согласие работать на нас. Вы же не любите англичан, не так ли? — мягко спросил Тарек. — Вас смущает мое быстрое согласие или я должен для вида поломаться, поистерить? — Ни в коем случае! Это лишний раз убеждает меня, что мы имеем дело с человеком умным, практичным и в хорошем смысле слова циничным. Вы из клана Макгрегоров, славившихся своей авантюрной жилкой и так насоливших своим соотечественникам, что их, то есть вас, предали забвению на пару веков всего-навсего. Вы богаты, знатны. Вас не прельщают деньги. Интерес — вот ваш хлеб насущный. Так мы готовы его дать в избытке. Двойной агент — это гораздо больше адреналина, чем просто «химичить» на благо враждебной для вас Великобритании и ее величества под видом гуманитарной миссии. — Не знаю, чем смогу быть полезен, ведь эту «химию», как вы изволили выразиться, вскорости свернут, а меня эвакуируют, возможно, через Израиль. — Даже наверняка. Уже есть договоренности, — блеснул знаниями Тарек. — Но вы не забывайте, у англичан брексит. Это грозит принятием многих непопулистских законов и мер и воплощением их в жизнь. Надо же правительству хоть где-то проявить себя. Почему бы не во внешней политике? В маленькой победоносной войне с химическим оттенком. Перевести стрелки внимания собственных граждан на злобного теневого диктатора в лице России, которая «позволила» Асаду утаить часть химоружия, а он, безобразник, применяет его против собственного народа. Макгрегор испытывал незначительное, но облегчение оттого, что разговор перешел от угроз в конструктивное русло. — Что вы хотите от меня на данном этапе? — Весь пласт информации, каким вы обладаете по работе организации. И необходимо сообщать нам о планирующихся акциях, все детали подготовки. Дата, время, место акции. Участники из приглашенных местных. Как вы с ними расплачиваетесь? — Когда как. Взрослые чаще требуют доллары. Реже продуктами. С детьми — сладостями, хлебом. Ну или платим их родителям, когда покупаем этих живых кукол для съемок. Тарек дернул плечом, но промолчал. — Кстати, я не против гонораров, — Маркас протянул руку к сигаретам Тарека, лежащим на табурете между ними. — Можно? — закурив, он выжидающе поглядел на араба. — Как мы будем осуществлять связь? — Что, Руэридх снял вас с довольствия? Будет гонорар, не сомневайтесь. Наличными — так в вашем случае проще и безопаснее. Когда араб произнес имя отца, Маркас затаил дыхание. Сомнений не оставалось — он перед ними как на ладони. Тарек так построил разговор, что, не обладая полными данными о биографии и судьбе агента, он дал ему понять, что знает о нем все. Про Руэридха разузнал Теплов — резидент в Лондоне, обнаружив журнал, где на обложке Маркас с отцом. А из интервью извлек много полезного. — Роули мертв. Мы преподнесем это англичанам как нападение бедуинов. Те, что не перекочевали от войны подальше, рьяно лупят игиловцев и тех, кто им помогает. — Они же сунниты… — У них были стычки с игиловцами, теперь они враги. Мы дадим вам нового телохранителя. Он и будет связным, — Тарек имел в виду Алима. — Вероятнее всего, мне пришлют другого охранника из Англии. А меня еще, чего доброго, заподозрят в убийстве Роули. — С чего? У вас был конфликт? — напрягся Тарек. — Да не особо. Капали друг на друга в Центр. Он мне никуда не давал ездить, остерегал от любых встреч. А я не послушался, — Маркас грустно опустил глаза. — Вот в таком ключе и оформите шифровку в Центр. Какой вы болван, не прислушивались к Роули, а он оказался прав и сложил лихую голову из-за вашей беспечности. Займитесь самобичеванием. И чем качественнее вы станете это делать, тем лучше. Напишите, что нашли временного охранника из числа бойцов организации. — У нас сотрудники, а не бойцы. — А когда помогают отражать натиск правительственных войск с оружием на стороне боевиков, они тоже всего лишь «сотрудники»? Будет вам, Маркас. — Сдаюсь, — вскинул руки Макгрегор. — Надеюсь, ваша гремучая смесь, которой вы меня опрыскали, не сделает меня импотентом. — Напротив, взбодрит, — отшутился Тарек. — Вам осталось подписать пару бумажек и составить собственноручно… — Завещание? — Ну это никогда не поздно. Я имел в виду биографию, — не выпуская из поля зрения шотландца, Тарек встал и взял со стола папку с чистой бумагой и подготовленным согласием на сотрудничество с российской разведкой. — Также опишите детали вашей вербовки и всех, кто с вами контактировал с 1994 года из спецслужб. Внешность, имена, предположительный возраст. Поподробнее. Да и вот еще что, — добавил Тарек, когда Маркас подписал согласие и взялся составлять свою биографию. — Мой приятель, который будет вас охранять, профессионал. Не стоит с ним шутить. Он и в самом деле сохранит вам жизнь в случае опасности, но с легкостью и отнимет ее, если почувствует, что вы вознамерились нас надуть. Если вы решите сразу же по возвращении на базу «Белых касок» заявить о произошедшем, вместе с вашим согласием мы опубликуем все данные, о которых я говорил, связанные с деятельностью организации. За вами станут охотиться и сирийцы, и мы. А самое главное, вам не поверят ваши кураторы из МИ6, так как только что вы подписали согласие, датированное первым числом прошлого месяца. Макгрегор усмехнулся. «Что я, собственно, ждал? — он поглядел на хитрого араба, напоминающего Саддама Хусейна. — Джентльменского отношения? Да и кто придумал это понятие «джентльмен»? Англичане. Чопорный и невозмутимый аристократ — это и обо мне. Только настоящие англичане-джентльмены расстреливали из пушек людей в Индии и создали первые концлагеря во время англо-бурской войны, еще до немцев, которым приписали это изобретение». Маркас сел к столу и написал: «Маркас Руэридх Макгрегор, граф…» Конец 2017 года, Чехия, г. Прага Виктор Сергеевич Серов выбрался в Чехию уже не первый раз за этот год. По поручению МИ6 он находил бывших сотрудников органов госбезопасности ЧССР и старался выудить из них сведения, остававшиеся по сей день актуальными. Его работе способствовало то, что некоторых он знал еще по советским временам. Личные контакты ускоряли дело, а посещение стран Варшавского Договора позволяло передать накопленные за несколько месяцев сведения в Центр, в Россию. В этих же странах он встречался с дочерью, приезжавшей из Москвы, когда ездил в Румынию и Болгарию. Он объяснял подобные встречи на нейтральной территории своим кураторам из МИ6 тем, что Марине так проще — меньше внимания со стороны российской контрразведки. На самом деле Серова тяготило внимание к дочери английских спецслужб во время ее приездов в Лондон.