– Да! – кричит класс. – Нет! – не выдерживает Хедвиг. – Давайте напишем в рифму? – ПОДНИМАЕМ РУКУ! – отвечает Бенгт таким мощным голосом, что кровь стынет в жилах. Хедвиг смотрит на него и не может вымолвить ни слова. А лицо Бенгта снова становится похоже на камень. – Кто-то возражает против того, чтобы написать на открытке «Желаем бодрости»? Если да, поднимите руку. Никто ничего не говорит. Грязные ладошки неподвижно лежат на партах. – Тогда ладно. Он берёт толстый чёрный фломастер и красивыми крупными буквами пишет на листе: Он поднимает лист, чтобы все видели. – Ну вот, – говорит он. – А теперь все подпишут. Встаньте в очередь у моего стола. Дети вскакивают с мест, как всегда, боясь не успеть: скорей, скорей, а то вдруг фломастер кончится, или выйдет время, или Земля перестанет вращаться. Хедвиг тоже спешит. Но когда она подходит к концу очереди, Бенгт Ламм встаёт. Он указывает на неё всей своей рукой, а потом левым кулаком точно так же указывает на Улле. – А вы двое можете выйти из класса. – Что? – говорит Хедвиг. – Эта открытка от тех, кто был на собрании. А не от тех, кто его прогулял. Хедвиг качает головой, она не знает, что сказать. Неужели все подпишут и только им двоим не разрешат? Только ей и Улле? Неужели завтра учитель вскроет конверт, прочтёт приветствие и прослезится, а потом увидит, что не все поставили свои подписи? Что он подумает? Он, конечно, решит, что Хедвиг и Улле на него наплевать. Что им всё равно, приободрится он или нет. – Но тогда он решит, что нам наплевать, – шепчет Хедвиг так тихо, что даже непонятно, как Бенгт её вообще услышал. – И будет прав. Вчера все пришли на собрание, чтобы поговорить о Ларсе. А вы с собрания убежали. В классе тишина. Все смотрят на неё и на Улле. Линда дёргает острым носиком и, наверно, мечтает что-нибудь возразить. Но ей не хватает смелости. – Ну что? – спрашивает Бенгт Ламм. – Можно мы продолжим? Улле пожимает плечами. Он равнодушно встаёт. Хедвиг семенит за ним и осторожно закрывает за собой блестящую глянцем дверь. Улле садится на скамейку в раздевалке и суёт ноги в кеды. Старательно завязывает их на «лёгкий» бантик и идёт за своей зелёной ветровкой. – Пойдём вместе? – спрашивает Хедвиг. Улле останавливается в дверях. – Нет, спасибо. И выходит на кусачий ветер. Хедвиг стоит на месте. В раздевалке так тихо, что звенит в ушах. Хедвиг надевает резиновые сапоги, хотя сегодня в них слишком холодно. Просовывает руки в рукава куртки. И выходит на улицу. Вокруг всё стало некрасивое, смотреть не на что. Пришло это время. Время, когда повсюду только грязь, серость и ледяные лужи, когда цвета пропали, а снег ещё не выпал. Хедвиг спускается по скользкой лестнице к футбольному полю. Улле нигде не видно. Но на лавочке спиной к ней кто-то сидит, тощий и длинный, как флагшток. Хедвиг сразу узнаёт эту спину и подходит ближе. Примерно в метре она останавливается. – Здравствуйте, – говорит она. Тощий длинный человек оборачивается. Морщины вокруг глаз стали глубже, борода неухоженно торчит во все стороны. Теперь и правда видно, что Ларс устал. Забег Рука учителя всё ещё в гипсе. Водить машину с загипсованным запястьем трудно. Всю дорогу он ехал на третьей передаче. Дорога заняла два часа. Потом он сел на лавочку, чтобы решить, остаться ему в школе или нет. Хедвиг хотелось бы быть взрослой, положить руку ему на плечо и спокойно сказать: «Ну конечно останьтесь». Только это невозможно. Она этого не умеет. – Мне всегда нравилась моя работа, – говорит учитель и вздыхает. – Но иногда с вами просто невозможно. Хедвиг сглатывает. – А если мы пообещаем слушаться? Учитель осторожно улыбается. Под глазами у него серые мешки. – Кто это? – спрашивает он. Кто-то бредёт в сторону рощицы, пиная землю ногами. – Улле Бэк, – отвечает Хедвиг. Брови учителя поднимаются. – Точно, новый мальчик. Э-эй! Улле, иди сюда! Улле оборачивается. Недоверчиво смотрит в их сторону. Медленно и неуверенно подходит ближе. – Я так рад с тобой познакомиться, – говорит учитель. Но Улле, похоже, особой радости не испытывает. – Кто вы? – спрашивает он. – Я Ларс, ваш учитель. Садись! Хедвиг, ты тоже! Хедвиг садится на холодную мокрую скамейку. Чтобы не оказаться с ней рядом, Улле обходит учителя и садится с другой стороны. – Так, а теперь рассказывайте, что вы делаете на улице, – говорит учитель. – Все остальные пишут открытку, – отвечает Хедвиг. – Для вас. А нам не разрешили. – Вот как? Почему же? – Ну, потому что мы убежали с родительского собрания. Карие глаза учителя чернеют. – Это же чёрт знает что такое. – Это не я придумала, а Улле, – говорит Хедвиг. – Ты сама согласилась уйти, – фыркает Улле. – Хватит сваливать всё на других. – Да, но если бы не ты, я бы не ушла. – Всё равно, нечего меня во всём обвинять. К тому же ты воришка, так что вообще помалкивай. – Я не воришка, а вот ты – обманщик. – Ну всё, всё, – вздыхает учитель. – Я не об этом. Ну конечно, вы тоже должны были подписать открытку. Это безобразие, так не наказывают.