– Ай. Бамс. – Тебе надо тренироваться. Бамс. – Нет. Бамс. – Тогда я ухожу. Хедвиг прищуривается, давая понять, что не шутит, – так обычно умеют смотреть только мамы. Ну, что он на это скажет? Улле обречённо запрокидывает голову, волосы взлетают вверх. И возвращается к шнуркам. Он старается изо всех сил, но десяти пальцев ему явно не хватает. Язык снова высовывается изо рта. Жёлтые стены молчат. Повсюду висят рисунки, а в шкафчике со стеклянной дверцей стоит чучело хорька. Хорёк довольно ухмыляется. Наверно, смеётся над Улле. Сам-то он шнурки одной левой завязывает. – А в твоей старой школе такие кубики были? – спрашивает Хедвиг. – Не-а. Учительница сказала, что это не страшно, что я не умею. Что придёт время, и я просто пойму, как это делается. Она была намного добрее. – Почему вы переехали? – Мы купили новый дом. Мама хотела иметь конюшню. – У вас есть лошади? – Не-а, но заведём, когда будут деньги. Улле подносит руку ко лбу и сдвигает повязку выше. Она синяя. Или скорее лиловая? Где-то посередине. Хедвиг вздыхает. Ох уж эти повязки, есть в них что-то такое… Перед ними просто невозможно устоять. Хочется крикнуть: дай сюда! И схватить, и проглотить целиком. – Как же ты медленно завязываешь, – бормочет Хедвиг и ударяет ногой по его ноге. Бамс. – Ничего не медленно. Бамс. – Медленно. Бамс. – Нет. Бамс. – Да. – Но ты же сама сказала, что мне надо тренироваться. Хедвиг вздыхает. Она заставляет свои ноги замереть и не двигаться. И снова берёт кубик, чтобы показать, как вязать бантик. – Сперва узел. – Мм. – Потом петелька на левом конце. – Э-э… – Обводишь второй конец вокруг. – Мм. Внезапно Хедвиг понимает, что не может больше сидеть и вязать бантики. Это просто пытка! Жизнь проходит мимо. Ей нужно во что бы то ни стало пнуть Улле! К счастью, Улле тоже хочется пнуть Хедвиг. На этот раз он начинает первый. Когда его нога со всей силы ударяет Хедвиг по коленке, она больше не может сдерживаться. Смех выскакивает из глотки, как газированный лимонад, и Хедвиг спешит поскорее дать сдачи. И пошло-поехало. Остановиться просто невозможно. Позабыв про кубики и никому не нужные бантики, они думают только про пинки под партой. Они пинают сильней и сильней, и чем больнее, тем лучше. – Кстати, у нас тоже есть конюшня, – сообщает Хедвиг. Бамс. – И сколько у вас лошадей? Бамс. – Нисколько. Бамс. – Зачем вам тогда конюшня? Бамс. – Потому что у нас овцы, неужели непонятно. Бамс. – Сколько? Бамс. – Сорок тысяч. Бамс. – Везука вам. – Улле долго смотрит на Хедвиг. Его взгляд мерцает – у некоторых людей в глазах как будто светятся звёзды! – К тому же вовсе я не буду ходить с развязанными шнурками, пока не состарюсь. – Будешь. – Нет, потому что шнурки мне будет завязывать жена. – Да что ты говоришь. – Она будет моей рабыней, и ей придётся делать всё, что я прикажу. – Везука тебе. – Ага. Только вот тебе невезука. – Почему? – Потому что это будешь ты. ХА-ХА-ХА! Земной шар в руке С синими коленками и лёгким сердцем Хедвиг вылетает из столовой, расположенной в отдельном здании рядом со школой. Бывают такие дни, когда чувствуешь себя великаном, правда? Всё кажется таким крошечным. Ботинки, школьный двор, даже воздуха и того слишком мало. Линда еле за ней поспевает. – Ну что, как ты думаешь, – пыхтит она, – он научится? – А? Что? Может быть… Ну да, конечно научится! – Я забыла, сколько у него повязок?