Хедвиг кладёт руку в карман. Протискивается вперёд. – Вот, – говорит она и протягивает аккуратно сложенную записку. У Хедвиг насморк. Прошу освободить её от физкультуры на две недели. Кристина Андерсон Хедвиг замерла. Бенгт Ламм вновь и вновь перечитывает текст. – Твоя мама всегда пишет записки на компьютере? – Да, конечно. Бенгт кивает и проходит по растрескавшемуся полу к запертой двери. Ищет нужный ключ. Наконец замок говорит «клик!». Бенгт Ламм открывает комнату для отдыха. Хедвиг идёт к узкой кушетке, где лежат зелёный плед в катышках и две мягкие подушки. На столе четыре книжки, потрёпанные и некрасивые. – Увидимся после урока, – говорит Бенгт. – Посиди, почитай что-нибудь, глядишь, и простуда пройдёт. – Хорошо, – отвечает Хедвиг, и дверь закрывается. Хедвиг ждёт секунду. Пять. Десять. Ждёт почти минуту. И выскакивает из комнаты. Детей и след простыл, они наверняка уже на поле, делятся на команды. Когда она входит в класс, Улле поднимает глаза. Вытирает щёки. Небось, так до сих пор и плакал. – Ты чего? – спрашивает он. – Я научу тебя завязывать бантики. – Зачем? – Затем. Но с одним условием. – Каким? – Обещай никому не рассказывать. Никто в целом мире не должен узнать, что я тут была. Улле хмыкает: – И зачем мне это? – Затем, что иначе я тебе не помогу, неужели непонятно? – Ну и не надо, мне Сандра поможет. – Я лучше, чем Сандра. – Ну и что? Хедвиг медлит. Небо за окном цвета свинца. Ветер треплет чёрные и серо-зелёные облака. Пригорок, где растёт большой клён, стал скользкий и грязный. Хедвиг вздыхает и пришпиливает Улле взглядом. – Ну что, обещаешь? Улле пожимает плечами: – Ладно, никому не скажу. Хедвиг бодро приносит свой стул и садится рядом. Она берёт один из кубиков и начинает распутывать старый двойной узел. – И повязка достанется мне. – Если научишь. – Угу. – Угу. – Не передразнивай. – Не передразнивай. – Я серьёзно! – Я серьёзно! … – Я идиот. – Тоже мне, новость. Бантики В классе с жёлтыми стенами, высунув изо рта язык, сидит Улле Бэк. Его лицо как будто сделано из фарфора. Кудри похожи на спиральки. А бантики, которые он завязывает, похожи на чёрт-те что. Неужели ей тоже когда-то было так трудно? Хедвиг совсем этого не помнит. И почему Улле никак не даются эти бантики? – Просто повторяй за мной, – говорит она и берёт кубик. – Сперва завязываешь один раз. Пока что всё идёт нормально. Улле делает не совсем, как Хедвиг, но первый узел получается похоже. – Потом из этого конца складываешь петельку… – Из этого? – Нет, из этого. – Но как понять, из какого, они же одинаковые? – Возьми тот, который слева. – Ладно. – Слева, я сказала! – Да, да. Хедвиг стонет: – Это безнадёжно, ты будешь ходить с развязанными шнурками, пока не состаришься. – Нет, не буду. – Улле пинает Хедвиг по ноге. Бамс. – Ай, – говорит Хедвиг и даёт сдачи. Бамс.