Варий подошёл ближе к высоким деревянным дверям, и один из дарханов, что сидел рядом на ступенях – высокий и молчаливый, – поднялся и почтительно отворил створки. Алекс вошёл внутрь и оглядел высоченный тёмный потолок, закрученную по стенам лестницу, что плавной спиралью уходила куда-то на самый верх. И даже тихо присвистнул. Стены тоже были тёмные и отделанные деревом с искусной резьбой, причудливыми фигурами и с трудом узнаваемыми ликами Четырёх на каждой из стен, ориентированных на четыре стороны света. И на самом верху – символ солнца, напомнивший носовую фигуру на «Ясном». Храм разительно отличался от белых церквей Покровителя, и вместе с тем тёмная отделка не казалась мрачной – наоборот, отчего-то находиться внутри было приятно. – Думал, сюда допускают только тех самых Посвящённых и умудрённых, – чуть усмехнулся Алекс, пока Варий шёл к лестнице. – Но и ты не простой ученик. – Ну да… Подниматься по крайне узким ступеням было непросто, но Варий проделывал это на удивление ловко. Наконец они дошли до самого верха. Там никого не было, только очередная высокая и узкая дверь – Алекс оглянулся – прямо напротив символа с солнцем. Внутри оказалась огромная библиотека. Ноздри защекотала пыль, витавшая в воздухе. Древние фолианты стояли неровными рядами на массивных дубовых полках, которые уходили до потолка. Да уж, такой библиотеке позавидовал бы сам Эван – те книги, что хранились в его кабинете в Верндари, явно и рядом не стояли по редкости и ценности, если Алекс понимал всё верно. Он подошёл к полкам и провёл пальцами по крепким кожаным обложкам, толстым, тоже покрытым пылью. Одну подобную книгу он нашёл тогда на родине Джи Сина – далёком острове Иринбор. Но сейчас Алекс понимал: то была только песчинка в море древних знаний, что веками передавали друг другу дарханы. – И они все посвящены магии? – Нет, не только. – Варий убрал со лба светлые волосы. – Тут всё, начиная с истории времён и первых исторических летописей, заканчивая кодексом Ордена, сводом правил для Посвящённых, а также книги, написанные уже после пришествия Серых, которые содержат сообщения о последних выживших дарханах, местах их укрытия и способах сохранять тайну. Алекс медленно кивнул, вспомнив про то убежище в Ивваре, где Джейна искала свою мать. И нашла – погибшей. – Про Иввар и монастырь под Скогримом ты… – Знаю, – сразу отозвался Варий. – Так, значит, это место сейчас – последнее, что осталось? – Да. – Варий неторопливо двинулся вдоль полок. – Так что тебе повезло, что ты успел сюда попасть. Алекс прошёл за ним, потом потянул один из корешков и снял с полки увесистую книгу. Раскрыл наугад и вчитался в первые же строки о магической силе слов и созвучий. Всего этого он не знал – настолько подробно и масштабно расписывалась эта тема в книге. – Это не должно попасть не в те руки… – Что не так с твоими руками? – рассмеялся Варий. Алекс тоже не удержал смешок. Потрясающе. Что может быть нелепей сейчас, чем шутить, отсиживаясь в этом убежище, когда на расстоянии вытянутой руки бушует война, Серые во главе с Эваном преследуют последних выживших магов, а он сам бросил Джейну одну… – Да ну тебя. Я про Серых. Мне довелось познакомиться с обоими Верховными Служителями. С одним, ивварским, весьма… близко. Он тоже любит книги и, похоже, охотится за редкими экземплярами. Я был нужен ему… не знаю точно зачем. Тогда, в тюрьме, я не хотел отдавать ему власть над собой и всё, что смог – призвал к себе смерть. – Смерть? – Показалось, что Варий отчего-то рад сказанному. – Я готов был перестать существовать. Варий опёрся о книжные полки и посмотрел на него пристальней, чуть сощурившись. Потом улыбнулся неуловимо – казалось, улыбаются только глаза, не губы. – Серьёзный шаг к следующей ступени. – О чём ты? – За все свои годы бегства от самого себя ты ничего не понял. Ты только построил границы в своём сознании – настолько высокие и прочные, насколько велика твоя сила воли. А она велика, это вне сомнения. – Варий кивнул на огромные полки с книгами и сказал: – Здесь огромное количество знаний, собранных десятком поколений Посвящённых. Но знаешь что? – Что? – Алекс рассеянно отряхнул книгу от пыли и поставил её на место. – Самое важное передаётся не через тексты, а только практикой, от сердца к сердцу – в этом важная часть нашего учения. «Сатта инь» – печать сердца. Это то, зачем ты здесь. – Хм. Мой брат тоже прошёл это? – Да, он провёл здесь семь лет и вместе со знаниями получил и свою профессию – сейчас только так мы можем передавать и хранить знания про орден в тайне. – Знаю. Тогда хотели забрать и меня – я слышал об этом в разговоре отца с человеком, что представился подмастерьем оружейника. Тогда я принял решение уйти во флот. – Ты всегда жаждал свободы. – Меня звало море. – Оно зовёт и сейчас? – Сейчас меня зовёт долг и моё обещание вернуться. Я нужен там, а здесь… не думаю. – Однако что-то привело тебя сюда. Ты перешёл через грань жизни и смерти и начал всё сначала. Сила кагарда больше не сможет защитить тебя – слишком размыты границы. Я не мог помочь тебе тогда, когда был на «Ясном», пока ты сам не пройдёшь все испытания и ловушки самообмана. Ты думал, что слушаешь внутренний голос, но на деле отрицал свою суть. Боялся потерять свободу, но сам запер себя в тесной клетке. Что ты на самом деле знаешь о мире? Алекс окинул взглядом громады древних текстов и сощурил один глаз: – Судя по всему, ещё недостаточно много… – Хорошо. – Варий серьёзно склонил голову, будто сейчас Алекс наконец признал что-то важное. – Самое важное – это не знание, которое нужно постичь умом. Это только практика – твой путь в свободу. Перед тем как уйти, Алекс ещё раз бросил взгляд на неровные ряды книг и столбы света, льющиеся через круглые окна под самым потолком. И снова скользнуло тенью позабытое уже предчувствие, что этот покой и тишина зыбкие, как затишье перед грозой. Как отражение в водной глади, которое разобьётся сотней брызг от удара весла. Что-то произойдёт в этих руинах города Сеттеръянг. Знает ли это Варий? Знают ли эти Четверо? Алекс скользнул взглядом по вырезанным из дерева ликам, прежде чем покинуть своды храма. Остро запахло приготовленной едой: мясом и овощами. Алекс даже недоверчиво потянул носом: казалось, в этих горах со скудной растительностью монахи могут питаться только солнцем и ветром. И казалось, этого им вполне достаточно – юные послушники и взрослые дарханы выглядели полными сил и энергии. А вот сам Алекс уже порядочно оголодал, хоть и осознал это только сейчас. – Я хочу, чтобы ты, став одним из нас, практиковал, как и все остальные. Если тебе пришлось не по душе просто сидеть и слушать, то можешь заняться кое-чем более полезным. – Варий кивнул на одного из парнишек, что стоял поодаль: – Лис покажет тебе, что нужно сделать. Но для начала – поешь. Лис оказался довольно высоким, но ещё нескладным парнем-подростком с чуть рыжеватым отливом волос и такой же рыжеватой первой щетиной. Алекс невольно потёр свою отросшую уже за несколько недель плавания бороду. – Кириос. – Слышать такое обращение в этом монастыре показалось даже непривычным. Судя по лицам и цвету кожи, здесь были ученики не только из Энарии, но и со всех ближайших окрестностей: ивварцы, корсакийцы, даже с Тесерейских островов. Лис показал ему место на площади, где можно было взять глубокую миску и получить еду. Многие ели, сидя прямо на каменных ступенях, слышались весёлые голоса и смех. Алекс остался в стороне и тоже принялся за еду. Правда, вкус и аромат ощущал смутно – слишком далеко находился в своих мыслях. В голову невольно лезли воспоминания о последнем обеде с Джейной, о позабытом Шинтаре… Как там сейчас? Живы ли? Но перерыв вышел недолгим – Лис снова нашёл его и повёл за собой куда-то в глубину гор. Эта часть монастыря удивила. Пройдя под низкими сводами сомкнувшихся над головой скал, они оказались словно в другом месте. Повсюду раскинулось море зелени и цветов, растения забирались даже на совсем неприступные по виду скалы. Лис прихватил с собой инструменты, стоявшие рядом, и направился к грядкам. Всё это казалось нереальным. Сухие скалы без проблеска воды или ключей рядом – и такое буйство зелени. Настоящий оазис в пустыне. – Как они выживают здесь? – вырвался невольный вопрос. Паренёк посмотрел на Алекса удивлённо, а потом заулыбался чуть насмешливо. Присев возле одного кустика, который слегка зачах на жарком воздухе, он коснулся его ладонями. И прямо на глазах листья будто окрепли и распрямились, напитались силой. Конечно, здесь же все могут чувствовать эту связь с живой энергией. – Здорово, – усмехнулся Алекс. – Только я вряд ли так смогу. – А так и не надо. – Лис продолжал улыбаться: его явно забавляла эта ситуация. – Мы делимся с растениями силой, только когда иначе не выходит. Но им достаточно бывает и просто ухода и полива, – парень кивнул на лейку с водой и маленькие лопаты. Ладно. Алекс не стал спорить и принялся за работу вместе с юным послушником, который что-то тихо и ритмично напевал себе под нос, иногда искоса поглядывая на него. Алекс же видел перед собой того, кем когда-то мог быть сам. Пройти обучение здесь, стать одним из дарханов… и кто знает, может, это и впрямь помогло бы контролировать свою магию. Может, точно так же здесь трудился его брат Сеймон. Тогда, когда ещё был смешливым подростком с торчащими на затылке волосами. Правда, Саймону это обучение не помогло… – Кем ты потом станешь, Лис? – спросил Алекс. – Когда закончится твоё обучение здесь? Рыжеволосый паренёк пожал плечами: – Эти неважно. Могу быть кузнецом, могу лечить людей, могу быть плотником. Я ещё не решил. – А что важно? Лис уселся на камни, опустив лопатку на землю между коленей, посмотрел на него серьёзно, словно удивляясь, что надо объяснять такие очевидные вещи. – Важно, что если я пройду испытание богов, то стану одним из дарханов и смогу нести свои знания другим. И смогу сохранить божественную искру, данную нам великим Духом. Разве вы не за этим здесь? Алекс неопределённо пожал плечами. Сколько прошло времени – и не понять. Свет казался блёклым и рассеянным, движения – медленными и бесконечными, редкие слова – стуком капель по гулкой крыше. Позже Лис снова принялся напевать что-то, похожее на утренние теанас, пока солнце ползло в зенит. И может, оно слишком нагрело голову, а может, помутилось от магии и снова закружилось всё перед глазами. Алекс перестал чувствовать своё тело, будто оно чужое, не его, рассеянно что-то редко отвечал, но сам слышал только шум. И стал невесом, где-то далеко, увидел себя как другого, снаружи. Это состояние ненастоящего настолько охватило предчувствием… смерти, что Алекс не понимал, идёт ли время, что он делает, как двигается… Только в какой-то момент поймал себя на том, что остался в одиночестве, а стремительные сумерки уже подбираются к горному убежищу. Снова звучал гонг, и что-то потянуло за собой. Оно вело одновременно страшной тягой и страхом, как нечто непознаваемое и непредсказуемое. То, что способно разрушить всё угловатое, неправильное, несовершенное.