– Не имею ничего против, – разрешила всем занять места Талира и села во главе стола, напротив обширного окна, что тянулось во всю ширину каюты и щедро дарило дневной свет. После обеда, вкуса которого она толком не ощутила, снова перешли к делам. Обсудили и положение флота возле архипелага, и убытки из-за затрат на горючие смеси, и те успехи в потоплении вражеских кораблей, что таки удалось достичь за последние недели. Война на крохотном – по меркам обширной Империи – клочке суши охватывала всё больше территорий, вытягивала все силы и ресурсы. Даже Шинтар, который раньше оставался не у дел, стал камнем преткновения. Решение занять его и сделать временной базой принадлежало Ильясу, и здесь Нотери его поддержал. «Лишить врага безопасного тыла, разделить на два фронта!» – высказывал он свои идеи, нависая над распростёртой на нескольких столах картой. Король Элайас не на шутку разъярился из-за попытки ивварцев занять Северный остров и защитить его население – ивварцев – и слал на архипелаг всё новые и новые войска. Эван снова заговорил о том, что пусть формально это территории Энарии, но решение принято лишь Верховным Служителем во главе с предыдущим правителем Энарии после насильственного насаждения своей власти, не спросив тех, кто прожил на островах полжизни и отдал этой земле свои силы и кровь. И Иввар не мог не защищать своих людей от тотального и жестокого уничтожения – только за то, что они исповедуют веру иначе. Ильяс подтвердил, что, несмотря на потери и затянувшиеся схватки, уступи Иввар сейчас хоть чуть – и потеряет не только влияние на Северный остров, но и уважение других стран. Даже захудалые Тесерейские острова всё чаще заявляли о себе и своей независимости на западных границах, не говоря уж о поднявших голову пиратах с Флореша. При мысли о пиратах колючие мурашки пробежали у Талиры по плечам. Разбойники и головорезы, настоящие ублюдки-аборигены, что больше похожи на одичавших полузверей, чем людей, – сейчас, во время войны, для них самое раздолье на морских просторах. Талира подтянула тонкий шёлк палантина, укрывавшего плечи. Всё затянулось, словно застыло на грани в немыслимом напряжении. И война, и эта борьба за власть, и раздор Церквей, и территориальные споры. Все боролись со всеми в какой-то неистовой жажде крови, влияния, мести. И она сама чувствовала, как загорается этим. Казалось, оно даёт ледяной пустыне внутри ожить, возвращает утерянную связь с миром… Но отчего-то захотелось помолиться Покровителю. – Ваше величество, не желаете ли осмотреть корабль? – Разумеется, – с готовностью поднялась Талира. Все мужчины охотно поддержали предложение адмирала, который принялся с видимой гордостью расписывать все достоинства нового корабля, перечисляя кучу данных о его грузоподъёмности, вместительности, осадке и прочем… – Возможно, вы хотите совершить небольшую прогулку вдоль побережья? Мы можем поднять паруса и пройти до форта да Ксавьер, чтобы вы лично убедились в скорости и манёвренности судна. – Если никто не возражает, – она оглядела остальных, – я с радостью, адмирал. Командуйте. Когда паруса уже наполнились ветром и корабль плавно вышел в море, Талира осталась на палубе рядом с Эваном, делая вид, что внимательно слушает увлечённого рассказом адмирала, а сама тихо заговорила с Верховным Служителем: – Несколько часов назад меня пытались убить. Ты выяснил что-нибудь? Даже невозмутимого обычно Эвана удалось выбить из равновесия. Тот нахмуренно и резко повернулся к ней, спросив: – Убить? Что произошло? – Тише, мой друг, – незаметно коснулась она его руки и отступила к борту. – Поездка по горной дороге вышла опасней, чем можно было ожидать. – Талли, – подошёл Эван, не скрывая своего беспокойства. Бросил ненароком взгляд на говорящих рядом советника, адмирала и фельдмаршала и произнёс, сжав поручни ограждения: – Я как раз собирался сказать. Боюсь, это Нотери, и он зашёл слишком далеко. Мои люди нашли доказательства. Есть свидетели и обрывки писем в комнатах его людей – этого более чем достаточно… – Доказательства у тебя на руках? – Хоть это и было ожидаемо, но всё-таки больно. Талира никогда не причиняла вреда юному наследнику, и когда-то они даже ладили, когда тот был младше лет на пять. А теперь он пытался её убить. Эван только кивнул. – Ты… ты предлагаешь казнить его прилюдно? Заявить об измене? – А что думаешь ты? – посмотрел ей прямо в глаза Эван. Талира даже не вздрогнула. – Пусть это случится без меня, – неожиданно легко и просто сказала она. Никаких сомнений и трепета. Будто не её губы произнесли эти слова. – Я… хочу, чтобы мы отправились на Итен не как планировали – через неделю, а послезавтра. Надеюсь, это спутает их планы. – Послезавтра?! – Простите, адмирал, я немного замёрзла от этого ветра – мы подождём вас в каюте, – громко сказала она адмиралу Алмейре да Косте и спустилась вниз, где действительно было теплее. В каюте остался только стюард, который по многозначительному взгляду Эвана быстро её покинул. – Сначала решение отправиться на фронт. Теперь снова резко меняешь планы. Что ты делаешь? И от его вкрадчивого, но поучающего тона Талира разгневанно тряхнула головой: – Меня чуть не убили сегодня. По-твоему, это не повод менять планы? Ты должен был отследить это. Ты должен был обезвредить убийц раньше, чем они смогли бы подобраться так близко. Сейчас тот кучер ждёт тебя в Верндари, но что толку в этом, если ты ничего не делаешь? – Я делаю больше, чем ты видишь, дорогая, – снова взял себя в руки Эван и успокаивающе огладил её плечо. – И поверь, без моего участия всё могло закончиться куда раньше. Талира знала. Догадывалась. И он действительно был ей нужен не только как близкий, но и как опора власти. Сила Церкви и её сторонников оказывала решающее влияние на многих правителей, и за кем эта сила встанет – тот и в выигрыше. – Ты прав, не будем доводить до новых ссор. Но моё решение ты слышал, и я не хочу его менять. Надеюсь, ты сможешь устроить это и без своего присутствия. Эван задумчиво сжал высокую спинку стула, обитого бархатом. Невесело улыбнулся: – Что ж. Рано или поздно это должно было случиться. – Да, – тихо ответила она. – И всё во имя Империи, да простит нас Покровитель. Тем же вечером она бессильно опустилась на кровать в своей комнате, куда за последние недели привезли много живых цветов из оранжерей. Талира уже и не помнила то празднество по случаю её дня рождения: всё поглотила военная суета. Но каждый посчитал своим долгом одарить её цветами, и она распорядилась оставить их здесь. Теперь просторная гостиная с обтянутыми малиновым шёлком стенами наполнилась запахами жасмина и роз, а зелёные листья на фоне позолоты радовали взор. Они были такие живые, сочные, полные солнца. Совсем не такой чувствовала себя Талира. Она дала служанкам расплести волосы, приняла согревающую ванну, но всё равно холод не отпускал до конца. Прошла уже добрая половина ночи. Разметавшись по пустой постели, Талира никак не могла найти удобное положение. Распущенные волосы спутались, ночная рубашка прилипла к телу. – Анабель, – не выдержала и сипло позвала Талира, вглядываясь в темноту за кроватью. – Ты здесь, Анабель? Тишина. И спустя долгое время тихое шуршание. – Да, моя сента. – Позови… пусть позовут Верховного Служителя Эвана. Разбудите. Скажите, срочно. Они давно всё знают, что толку скрывать. Анабель – умница – бесшумно и молча скрылась. И снова тишина и только ветер за окном. Талира встала и босиком пробежала по мраморному полу дворца. Распахнула одно из окон, несмотря на строжайшие запреты лекарей и наказы беречь себя от малейшей простуды. Лихорадка в Меригосте едва не стоила ей жизни. Но что до того, если жизнь и так в постоянной опасности. Кому верить? Да можно ли кому-то верить? Холодный ветер скользил пальцами по телу, пронизывал насквозь, играл длинными прядями. Да только глухое чувство внутри не выдуть сквозняком как душный запах цветов. И когда Эван пришёл и подошёл к ней, как всегда тихо и молча, Талира не сдержалась, прижалась к нему со всей силы, дрожь охватила всё тело. Казалось, её никогда не перестанет трясти, точно внутри сошла лавина и сметает всё на своём пути. Лавина из страхов, вины, одиночества, горечи и пустоты, лавина того льда, что выморозила душу. Эван неуверенно огладил её волосы, словно забыл, как касался раньше – слишком давно они не были близки. – Талли… – начал он, осторожно убирая её волосы с плеча и наверняка собираясь учить жизни. Он не был сонный, но был едва одет – только небрежно наброшенная на рубаху серая накидка. Снова читал полночи свои книги или кого-то допрашивал, а может… Ей всё равно! К Тёмному эту осторожность и напутствующие речи, его голос, привычный к проповедям. Талира подняла на него глаза, но не искала взгляда. И без того знала, как он может смотреть, изучая, исследуя, бесстрастно. Она смотрела на его губы и ждала, когда он просто поцелует, коснётся, как раньше, вспомнит, как желанна она была год назад, когда встречи были тайными, а император был жив, и Алекс… Эван понял и, склонившись, поцеловал, чуть нерешительно, пока она сама не подалась ему навстречу. Тело ещё помнило его ласки и откликнулось и в этот раз. Серая накидка полетела на пол, туда же соскользнула её шёлковая рубашка, а после жалобно скрипнули деревянные опоры кровати, когда они вдвоём опустились на мягкие перины и белое облако простыней и подушек окутало их морской пеной. А после… Талира затихла, отвернувшись и замерев взглядом на листьях, что качались у раскрытого окна. Эван не видел, как в её глазах блестели невыплаканные слёзы, причудливо искажали малиновую комнату, двоили диваны и крохотный столик у зеркала. Казалось, что они плывут на волнах. Незаметно и молча Талира зажмурилась, позволяя слезам стечь жгучими дорожками по щекам и впитаться в подушку. Обняв эту подушку руками и прижав к животу, Талира так и не заснула до самого рассвета. 11 Якорь Остров Шинтар, деревня Сагард Когда они шли с реки в темноте, луна уже скрылась за вершинами гор и звёзды потускнели. Алекс ступал нетвёрдо, но всё-таки горная река вернула ему силы. Им с Джейной отдали на время дом Вария. Тот всё равно пустовал, да и хорошо, что стоял на отшибе – меньше вероятность кого-то встретить. Сейчас особенно не хотелось. В доме было пустынно и тихо. – Думаю, Варий был бы не против, – пробормотала Джейна, устраиваясь в объятиях Алекса на широкой кровати рядом с печью. И сил встать и куда-то уходить больше не было. Пусть всё катится в бездну… Поддавшись этой слабости и прижав Джейну к себе за талию, Алекс устало растянулся, вдохнул будоражащий запах влажных волос и заснул вместе с ней так быстро, как давно не случалось. Но только впервые за долгое время ему снились видения прошлого. Почему-то снова войны с пиратами у берегов Энарии, лихие абордажные бои, звериные крики морских разбойников, кровь, текущая по палубе, вперемешку с грозой, штормовым морем и горизонтом, что плавился от огненных всполохов.