– Ему нужна помощь, – это был не вопрос. Но какую помощь может предложить Серый Служитель тому, кого обязан обезвредить. Алекса либо казнят, либо… подчинят? Лишат воли? И неизвестно, что из этого страшней. Да только, судя по выражению лица Дорана, сделать он и правда ничего не может. Джейна склонилась к Алексу, обхватила за рубаху и прислонилась лбом к груди, в которой слишком медленно сейчас билось сердце. Всё будет хорошо. Обязательно будет. Алекс медленно выдохнул, приходя в себя. Дядя сумрачно пересёк маленькую комнату в несколько широких шагов, остановился у крохотного окна – простого проёма в каменной кладке храма. Снова оглянулся на открывшего глаза Алекса, а затем и на Дорана. – Придумай, что за обряд мы сейчас здесь провели. И надо продолжать, пока не хватились – нас ждут, – только и распорядился он. Джейна взглянула на него с благодарностью. Конечно, староста. Он привык решать трудности, а не создавать новые. Только сейчас она поняла, как прежде его недооценивала, считая несправедливым. Но Алекс и его команда – они, рискуя собой, спасли деревню, – и дядя, и Доран не могли закрыть на это глаза, даже несмотря на эту страшную для них правду. Доран деловито перебрал вещи на столе, достал из небольшого сундучка краску и кисть. Он что, рисует? Служитель подошёл к ним с Алексом, который уже сел, и, ни слова не говоря, принялся чертить им на тыльных сторонах ладоней символ щита и цепи, которая затем обвила запястье. Джейна как заворожённая наблюдала за его работой: так ловко, чётко и просто выходили у Дорана рисунки. И когда он обхватил уверенно её руку, стало даже не по себе от всего этого. Тёплые пальцы держали её запястье крепко, но мягко, а под широким рукавом серой накидки чёрным узором вилась татуировка с цепью. – Надеюсь, она смывается, – хрипловато заговорил Алекс, пытаясь разрядить обстановку. Доран взглянул на него. – Лучше вам надеяться, что она поможет. – У меня уже есть волшебные рисунки, – Алекс повёл левым плечом. Дядя только хмыкнул и зачем-то засучил рукава. И Джейна уже понадеялась, что всё обойдётся, как в комнату, без церемоний распахнув дверь, вошёл Служитель Ариан. За его спиной маячили лица родных и матросов. Ариан, сердитый, насторожённый и временами ворчливый старик, сколько Джейна помнила, всегда мнил себя духовным отцом деревни. И вечно, отловив где-то на дороге, норовил читать нотации о её непослушном поведении. – Что происходит? – вскинул он седые брови и подошёл к Алексу. А за Арианом в тесную комнату пролез его сын, Фин, а потом и Мейкдон, бесцеремонно подвинув всех своим внушительным размахом плеч. И старпом вместе с парой матросов оттеснили остальных любопытствующих и заперли дверь. – Покровитель дал мне знак, – торжественно, как на службе, заговорил Доран. – Знак особого расположения и благословения, – он указал на руки Алекса и Джейны. Все впились взглядами в красиво очерченные линиями символы, а потом лица Мейка, дяди, Служителя Ариана, и его сына вытянулись в гримасе удивления и суеверного страха. Фин даже отшатнулся, как заворожённый глядя на тыльную сторону ладони Алекса, щит на которой прямо у всех на глазах начал изменяться, теряя чёткость линий. Без касаний, без единого движения, краска будто бы исчезала… Джейна похолодела. – Тёмный его подери, – забормотал Фин, а Ариан поддержал, указав дрогнувшим пальцем: – Что это?! Доран, что происходит? Серый и сам не понимал. Алекс медленно сжал ладонь с символом щита в кулак и опустил вниз. Поднялся, схватившись рукой за стенку, и так смерил пронзительным взглядом старого Служителя, что тот чуть было не затрясся. – Силы демонов, да поможет нам Покровитель противостоять им… – забормотал Ариан. – Отец! Он колдун, да?! Колдун? Мы так и знали, мы сразу все думали, что тут дело нечисто! – воскликнул Фин. – Тихо, – шикнул на него Мейкдон, но было поздно. – Они все… они все такие! – разошёлся пуще прежнего паренёк и ломанулся назад, пытаясь отпереть дверь. Мейкдон схватил его за плечо и рванул на себя. Фин, не ожидавший такого, попытался вцепиться в старпома, но тот, долго не раздумывая, вмазал кулаком сыну Служителя прямо по скуле. Несильно, но тот взвыл и скатился к стене, упав на колени. Служитель Ариан хотел закричать, но Мейкдон в миг сгрёб его за ворот и чуть притянул к себе. – Молчи! – прорычал он, пока Алекс пытался его остановить. Джейна тоже мгновенно поднялась на ноги и прижалась к стене, оглядывая попеременно то дядю, то замершего Дорана. Неужели предадут? Заявят всей деревне, и кто знает, что скажут и сделают теперь односельчане. Маг и колдун – среди них! – Ты не сможешь это скрывать, Имейр, – прохрипел Служитель Ариан, гневно пытаясь выбраться из железных рук старпома. – Истина пробьётся наружу! Гляди, гляди! Покровитель не желает защищать это отродье тёмных сил! Имейр жестом попросил Мейкдона отпустить старика, и тот наконец выпустил смятую ткань одеяния. Но нависал так близко и так угрожающе, что на месте Служителя Джейна бы не рискнула снова кричать. – А ты, Доран! – воззвал Ариан к Серому, отступив спиной назад к двери, а потом взглянул на Алекса. – Это твой святой долг! Охранять нас от таких. Это твоя служба! Доран сложил руки на груди и спокойно склонил голову набок. – Пока я вижу, что такие, как он, охраняли нас, рискуя собой, Служитель Ариан. – Только сейчас Джейна заметила, какой утончённой стала речь Дорана. Не зря Серые – особые Служители, проходившие долгое посвящение. – При моём к вам уважении, я не собираюсь обвинять капитана во всех грехах. После того, что здесь происходило… И Джейна всё ещё не верила своим ушам. Серый, который не собирается уничтожить или сломить того, кто обладает магией. Такого не бывает. Не может быть. Им ведь всем внушили, что делать с отступниками: Джейна вспомнила затуманенные глаза Тианы и ту отрешённость… – А может, именно этот капитан, – будто выплюнул слово Служитель Ариан, – может, именно этот демонов колдун и привёл сюда ивварцев, может, именно его тёмные силы порождают и множат всё то зло, что… – Довольно! – почти зарычал Имейр, сам встав перед Арианом. – Замолчи, старик! Ты несёшь чушь. И ты ни слова не скажешь никому о том, что здесь произошло. – Это предательство… Мейкдон снова поднял сжатый кулак, но Алекс успел перехватить его запястье. И только Доран окончательно остановил борьбу. Он отчётливо хлопнул в ладоши и развёл руки в стороны, отгораживая Служителя и Мейкдона с Алексом. – Служитель Ариан, – зазвучал его низкий пробирающий голос, похожий на ворчание грома в вершинах гор. – Вы знаете, на что я способен, вы знаете, каково моё предназначение. Так поверьте, что никто в деревне не пострадает от колдовства и магии, покуда я нахожусь здесь и, – он вскинул голову и кивком указал на низкий каменный свод над головой, – слышу Его голос. Слова Дорана показались Джейне магическим заклинанием, зачаровавшим старого Служителя и даже его сына, который поднялся, покачиваясь, и занял место подле притихшего отца. Доран распахнул дверь и торжественно выпроводил всех в главный зал храма. Мир? Затишье перед грозой? Надолго ли? Страшная тайна не удержится среди стольких знающих… И это станет последней каплей. Джейна прерывисто, судорожно вздохнула. Алекс неловко обнял её и потянул за собой, и только краем уха она услышала неясное бормотание за спиной, но упрямо сжала губы и пошла навстречу ожидавшим гостям. И потом наконец улыбнулась, почувствовав, как сильно Алекс стиснул её руку и провёл большим пальцем по внутренней стороне её ладони. Всё будет хорошо. Сегодня у неё – свадьба! И плевать на старого Служителя и всех тех, кто назовёт Алекса проклятым колдуном. И пусть даже он в самом деле кем-то проклят. И пусть даже в самом деле его силы окажутся тьмой, как и её. Сегодня она хочет быть счастливой. И быть с ним. И быть его женой, разделить судьбу, разделить смысл жизни, жить, раствориться в стихии. Любить! Сегодня – и навсегда. Схватив приготовленный бокал с крепким вином, она сделала глоток, повернулась к Алексу и поцеловала его по-настоящему, а не украдкой. И он ответил, выдохнув неслышно: «Люблю тебя», и его горячие пьянящие губы накрыли её, украли выдох, подчинили тёмной страсти, крепче тягучего церковного вина затуманили голову. Ни о чём не думать! Просто жить! И всё закружилось в одном безумном буйстве жизненных сил, подхваченном толпой, что вскоре выплеснулась из храма на площадь. Закружились яркими пятнами цветы: ярко-оранжевые, как солнце, синие, как бесконечное море, светло-серые, как глаза Алекса… Всё слилось в общий гул, разнёсся по деревне ритмичный бой барабанов, звуки флейты, пение гитар и бубнов. И весь Сагард праздновал вместе с ними: щедро угощая медовыми манго, спелыми бананами и жаренными на огне цыплятами. Тут же пекли на раскалённых камнях хлеб, и от ароматных запахов тоже шла кругом голова. На площади прямо под музыку развевались на сухом ветру длинные разноцветные ленты. Джейна оглянулась на Алекса, который чуть отстал, окружённый своими. Матросы были рядом, точно по слову Мейкдона опасались оставить капитана одного. Джейна же то и дело отвлекалась на знакомых и родных, уже не понимая, насторожённые и недоверчивые ли у них лица или никто не догадывался, что именно произошло в храме. Неприятие между матросами и деревней будто позабылось – обряд объединил всех в одну семью. Хотя бы ненадолго. И Джейна не заметила, как начало темнеть. Словно кто-то украл световой день, утопил в суматохе и лившейся отовсюду музыке. «А может, всему виной – вино», – рассмеялась собственной мысли Джейна. В плотной толпе стали ходить с бочонками и бурдюками и спаивать всех вокруг, а дед Леов затянул свою любимую песню, почти закричал гортанно, протяжно, будто камни перекатываются по ущелью. И все мужчины Сагарда присоединились нестройным и таким же гортанным хором: это была традиционная песнь тех, кто шёл с ночного приготовления вина в горах. И после в хоровое пение вклинились матросы, затянув одну из самых приличных рабочих шанти. Джейна увидела Эрика у высокого барабана рядом с Изеном, который выстукивал ритм. Встряхнув в такт головой, Эрик прикрыл глаза. И потом, точно почуяв Джейну, резко повернулся к ней и улыбнулся привычно до ямочек на щеках – плевать, что шрамы чуть исказили черты лица. – Привет, невеста. – Уже жена. – Никак не привыкну. – В его глазах промелькнуло что-то далёкое и знакомое одновременно. Он был пьян и держал в руках кружку. Джейна ещё никогда не видела его таким. Потерянным. – Что с тобой, Эрик? – приблизилась она к нему, заглянула в лицо. – Это из-за шрамов? – Да, – он тоже качнулся к ней ближе – лицо обдало запахом алкоголя. Эрик приложил её руку к своей, с которой уже сняли бинты. К той, на которой была татуировка Серых, изменённая ею самой до неузнаваемости. – Из-за шрамов… этих. Пальцы Джейны коснулись грубых рубцов и его горячей загорелой кожи. – И магии. Которой больше нет, – он пьяно ухмыльнулся. – Ничего нет, и меня больше нет. Остался ненужный матрос и калека. – Перестань! Ты, – она нетвёрдо тыкнула ему в грудь пальцем: хмель и ей уже ударил в голову. И хотелось говорить всё то, что давно было на сердце: – Ты – Эрик Теорис. Ты… не смей сомневаться, это ты, Эрик, и ты не стал хуже или лучше, плевать на магию, у тебя есть своя магия, собственная сила духа, твоё горящее сердце и твоё… твоё вот это невыносимое жизнелюбие. – Джейна расправила ворот его рубахи и подтянулась ещё ближе, глядя в его чёрные, как бездна, глаза и изо всех сил стараясь, чтобы он услышал. – Если бы не ты, мы бы не выжили. Не справились, сдались, проиграли. Если бы не ты – ничего бы не было. Слышишь? И ты… очень нам нужен. И мы тебя любим. Лю-юбим. Таким, какой ты есть… Дурацкие слёзы. Эрик вдруг обвёл её лицо согнутыми пальцами, заставив вздрогнуть и вскинуть подбородок. – Ты умеешь быть настойчивой, – засмеялся он. – Помню-помню. И мне иногда даже хочется тебе верить. – Тогда верь. – Куда деваться… Чья-то ладонь легла на талию. Алекс. Один – вырвался из-под опеки Мейка. – Плох же ты, капитан, я гляжу, – пригубив вино из кружки, тихо произнёс Эрик, так, чтобы никто, кроме них, не услышал. Алекс притянул Джейну спиной к себе и напряжённо замер, не отвечая. Джейна видела, как он отвернул голову, щетину на его подбородке, чувствовала, как едва заметная дрожь пробегает по коже, как волоски на руках встали дыбом, как от глубокого рваного вдоха вздымается грудь, к которой она прижалась. Тот последний раз, когда Алекс отдал себя на волю стихии на борту ивварского корабля, ведь не прошёл бесследно… и будто разрушил что-то в нём самом. И они стояли втроём, окружённые шумом и криками, зажжёнными огнями, вспышками костров, бликами сотен серебряных украшений и цепей Покровителя на девушках. Виднелся невдалеке Доран рядом со Служителем Арианом, что-то громко говорил дядя, взяв за руку Хильду, расхохотался Мейкдон, оставшийся в стороне с матросами. А они трое с Алексом и Эриком снова были одни, хоть и среди толпы. Скованные одной цепью окруживших их людей… условностей, законов. Проклятые… ли?