– Да странно все это… – Паромщик поправил шляпу. – Что же вы тогда ребят Хромого Ганса сталью угощали? Вы бы их огнем или там еще чем, так они бы шустро разбежались в разные стороны. С магами лесная братия дела иметь не любит, это все знают. Мы замолчали, переглядываясь и пытаясь понять почему. Чего мы сразу за оружие схватились? Ну, серьезных заклинаний мы еще не знали, но можно было метнуть малый огненный шар, этому Ворон нас научил. Вреда особого он причинить человеку не мог, но при этом впечатление производил. Попадая в цель, шар распадался на десяток-другой огоньков поменьше, выглядело это эффектно. Да и кое-чему другому мы тоже подучились за минувший год. Скажем так – подкрепи мы сталь этими умениями, все было бы быстрее и проще. Хотя, может, и нет. К оружию мы все привыкли, а орудовать магией пока не научились в той мере, когда это идет на уровне инстинктов. Промедление же в бою почти всегда оплачивается по самому высшему разряду. Тем более что все равно победа осталась за нами, а бедняге Ромулу мы все равно не смогли бы уже помочь. – По привычке, – наконец сказал Гарольд. – Скажи, почтеннейший… Как тебя? – Дядька Ларс, – снял шляпу паромщик, обнажив лысую, как коленка, голову. – Так и зовите меня, ваша милость, – дядька Ларс. Раньше кликали Кудрявым Ларсом, да где теперь те кудри. Ну, если не зазорно простолюдина дядькой звать, понятное дело. Флоренс хихикнула, а после ойкнула, смутившись. Паромщик, похоже, совершенно не обидевшись, снова напялил на голову шляпу и развел руками: мол, вот так, господа. – Дядька Ларс, а вот скажи мне. – Гарольду, похоже, было не зазорно так его именовать. – Ты упомянул какого-то Хромого Ганса. Это что за зверь такой? – Наш лесной король, – охотно ответил паромщик и погрозил пальцем одному из своих подручных. – Олле, собачий сын, берег близко, что ты дергаешь за веревку, как твоя мамка – за коровье вымя! Так вот, милсдарь, лесной король он. Ну, так он сам себя называет. А если по-нашему, так просто разбойник лесной, да и все. Это с его молодцами вы схватились-то. – Как же ты понял, что именно с его, а не с какими-то другими? – удивился Карл. – Так я вот этого орла с ним видел, – показал дядька Ларс пальцем на нашего пленника. – На прошлой осенней ярмарке около Штауфенгроффа. Там самая большая ярмарка в наших землях по осени бывает, я ее никогда не пропускаю. Ну и еще… – Ох ты и разговорчив! – процедил пленник. – Смотри, язык у тебя один, башка одна и жизнь одна. Паромщик смутился и замолчал, как видно, осознав, что и вправду много лишнего наговорил. – Ты, дядька Ларс, не волнуйся, – успокаивающе сказал ему Гарольд. – Этот наш приятель все равно никому ничего никогда уже не расскажет. Ну, если только нам кое-что. Но мы тебе не повредим. Так что еще? Гарольд достал из кармана большую серебряную монету и подал ее паромщику. – Я и без этого сказал бы, что хорошим людям не помочь? – вроде бы даже обиделся паромщик, но монету в карман убрал. – Так вот, рядом с тем господином, которому вы бок лечили, шпага лежит. Я ее помню, я ее на той ярмарке еще приметил. И висела она на боку сына Ганса, уж не знаю, как его звали. Я ее по чашке запомнил, ну, той, которая руку защищает, картинка на ней интересная – олени, сцепившиеся друг с другом рогами. Я поднял с помоста парома шпагу, которую положил туда, когда мы отчалили от берега. Да, и в самом деле на гарде была такая гравировка. – Стало быть, вы сына Ганса убили, – заключил дядька Ларс. – Он ведь теперь вам мстить будет, Ганс в смысле. – Да пусть его. – Гарольд усмехнулся. – Не хватало только разбойников бояться. Надеюсь, у вас проблем из-за нас не будет? Ну, вы нас перевезли, вроде как помогли… – Если вот этого не отпустите, не будет, – заверил нас дядька Ларс. – Перевозить людей – это моя работа. Да и потом – меня убивать резона нет, им это больно накладно выйдет. У меня тут единственный паром на мили вокруг. Убей меня – и жители окрестных деревень их поедом есть станут, им же на ту сторону будет не попасть. Да и герцог наш это не одобрит. Паром стукнулся о берег – мы покинули территорию герцогств. – Еще один вопрос. – Гарольд нахмурился. – Нет ли у тебя лопаты? Нам надо друга похоронить. – Как не быть. – Дядька Ларс отошел к небольшой дощатой будке, стоящей прямо на пароме, покопался в ней и протянул Монброну лопату – хорошую, стальную. – Для такого случая найдем. Только прямо здесь, на берегу, не копайте, не надо. Река по весне разливается, подмоет могилку, не дело это. Вон, на холме хороните, лучше места и не придумаешь. Могилу рыл Жакоб, мы же тем временем общались с нашим пленником, который сидел на земле и злобно зыркал на нас исподлобья. – Слушай, давай не будем тратить время, – предложил ему Гарольд. – Серьезно. Расскажи нам то, что мы хотим услышать, – и все пройдет быстро и безболезненно. – Какой мне смысл что-то рассказывать, если вы меня все равно убьете? – хохотнул разбойник. Но смех этот был нервный – умирать ему явно не хотелось. Да оно и понятно – кому к Небесному Престолу охота отправляться? – Вот ты идиот! – возмутился Флик. – Он же тебе сказал – быстро и безболезненно. А если нет, то долго и мучительно. – Я потерплю, – заявил разбойник. – Мне на все эти Гансовы дела плевать, просто вы мне очень не нравитесь. Не люблю я вас, благородных, с детства ненавижу. И кровушки вашей я на лесных дорогах поцедил немало, будет что вспомнить, когда вы меня огнем начнете жечь. Потерплю. Да и потом, разве вы толком умеете пытать? Кишка у вас тонка, первыми блевать побежите, как паленым мясом запахнет. – Вот ведь. – Гарольд вздохнул. – Что скверно – он прав, лично я пытать не мастак. У батюшки в замке кат есть, это его работа. Фальк? – Бить могу, – отозвался Карл. – Кости могу переломать, но ору будет! И звук очень противный. Эраст? – Я вообще с этой стороной жизни не сталкивался, – пожал плечами я. – Ни так, ни, хвала богам, этак. Так что ничем помочь не могу. Подержать могу. Флик? – Да тьфу на вас! – не выдержала Фриша, которая молча сидела у тела Ромула. – Развели тут. Слышь, вольный человек. – Чего? – раздвинул губы в улыбке разбойник. – Того, – хлестнула по ним ладонью Фриша. – Ты слышал, кто мы есть? – Подмастерья мага, – уже без улыбки ответил тот. – Подмастерья! – подняла указательный палец она. – То есть мы уже чего-то умеем. Силы у нас маловато, но это у каждого по отдельности, а если мы ее объединим, то на тебя хватит. Мучать тебя? Да зачем, сдалось нам оно, дерьмом твоим дышать. Это они не умеют, негде им было такому учиться. А я выросла на улице, все видела, все умею. Я из тебя, здорового мужика, если понадобиться, обрубок с глазами сделаю, понятно? Но не стану – это долго и противно. Я поступлю по-другому, если ты молчать будешь. Я тебе глотку вспорю, дам твоей душе уйти, а потом верну ее в мертвое тело. Ты будешь все понимать, ты останешься собой – но в мертвом теле, которое будет гнить и разлагаться. Его будут жрать черви – а ты все еще будешь внутри него и никуда не денешься. Потом плоть слезет и останется скелет – и ты будешь при нем. Это смерть, растянутая на века, понял? Пока последняя крупица последней кости не станет песком, ты будешь там, где мы тебя закопаем. А мы тебя так закопаем, что никто никогда не найдет. Что там разбойника – меня самого проняло, прямо дрожь по телу прошла. – Затратное дело, – задумчиво сказала Аманда. – Но, если все силой с ней поделимся, получится. – Я только «за», – отозвался Флик, рассматривающий свою добычу, которую выгрузил на какую-то тряпицу. – Благое дело. – Жуть какая. – Флоренс зябко обняла себя за плечи. – Но на меня рассчитывай. – Что вы хотите знать? – глухо спросил разбойник. Зацепило его – и неслабо. Оно и понятно – смерть что, ерунда по сравнению с таким-то посмертием. – Почему вы хотели убить именно его? – Аманда опередила Гарольда, ткнув в его сторону пальцем. – И не говори, что это не так. – Да так, так. – Разбойник поерзал на земле. – Неделю назад к Гансу прибыл какой-то его знакомец, мне ребята про это рассказали потом, меня самого в лагере не было. Они сидели у него в шатре и о чем-то минут двадцать говорили. Потом этот человек быстро из лагеря убрался, а Ганс собрал своих ближников и сказал, что вскорости по одной из трех дорог, ведущих к Королевствам, проследует группа всадников. И вас всех описал, причем очень точно, сейчас я это сам вижу. И что надо ее перебить, желательно всю. Но если не выйдет всю, то хотя бы ее вожака, вот этого, светловолосого. И еще двоих благородных – девку с короткой стрижкой и парня среднего роста, тоже белявого. Вон того, наверное. И он кивком показал на меня. О как. И про меня не забыли. – Как он выглядел? – Гарольд присел около разбойника на корточки и потряс его за грудки. – Гость этот как выглядел? – Да не знаю я! – заорал бандит. – Не знаю! Не было меня в лагере! Все, что знал, рассказал. – А что, наш друг правда сына Ганса прибил? – хмуро спросила Аманда. – Единственного! – с ноткой злорадства подтвердил разбойник. – Редриком его звали. Ох, Ганс это так не спустит. Хотя сопляк сам виноват, мы ведь вас случайно заметили, эта дорога не значилась среди тех трех, что Ганс назвал, представляете? Прав ваш вожак, вас на ней никто и не ждал, мы там по другому поводу оказались. Купчину мы там одного поджидали, он всегда по этой дороге ездит, и охраны с ним – всего два человека, так на кой огород с падающими деревьями и всем таким городить? А вас у мостов ждали, там бы вы точно не ушли, там по десятку арбалетчиков и дюжине лучших бойцов в засаде сидели. А вы тут отчего-то оказались. Ну, у Редрика и взыграло ретивое, захотел он ваши головы папке показать: мол, он тоже чего-то стоит. Говорил ему Жиротряс – не лезь, пусть едут, это не селяне, а у нас всего три арбалета, посекут нас. По его и вышло – и Редрика вы прибили, и остальных всех тоже. Кроме Жиротряса, я видел, как он в лес утек, так что Хромой все узнает. И мой вам прощальный совет – не суйтесь больше в леса, те, что в герцогствах, вам из них не выбраться никогда. – Весело, – почесал затылок я. Вот только этого нам и не хватало. – Ты обещал, – требовательно обратился бандит к Гарольду. – Погоди малость, – сурово ответил ему Монброн и подошел к разверстой могиле. – Жакоб, все уже. Зачем так глубоко? – Нормально, – проворчал Жакоб, выбрасывая из могилы лопату и вылезая сам. – Вот этого еле присыплем, а Ромула – как положено. Вскоре Ромул обрел свой последний приют, и тогда Гарольд сдержал свое слово – коротким движением перерезал разбойнику горло прямо над холмиком могильной земли. – Мы будем помнить о тебе, – коротко сказал он и оттащил труп в сторону. – Мы все придем туда, куда ты ушел, просто ты стал первым. – Мы будем помнить, – нестройно сказали мы ритуальную фразу. – Жакоб, зароешь? – Гарольд показал на труп разбойника. – Если не сложно. – Хорошая земля, – пробасил тот. – Копать – одно удовольствие. Как пух. – Слушай, Фриша, – Флоренс подошла к сидевшей у могилы друга простолюдинке, – а ты правда сделала бы то, что ему обещала? Ну, вон тому, которого Жакоб закапывает? – Если бы умела такое – сделала бы, – подтвердила Фриша. – А так – только пообещала сделать. – А я тебе поверила! – Флоренс ошарашенно захлопала глазами. – Правда поверила! И я поверил. Серьезно. – Да ты – ладно. – Аманда подтянула подпругу у своей лошади. – Тебя только ленивый не обманет. Главное – он поверил. Гарольд… – Все вечером, – отмахнулся тот. – Вот прибудем в Талькстад, тогда все и обсудим. Флик, сходи отдай лопату дядьке Ларсу. И вот, денежку ему дай. Только я очень тебя прошу – отдай ее ему, не будь ты таким скрягой! Уж не знаю, отдал паромщику денежку Флик или нет, проверять никто не пошел. Через десять минут лошади несли нас по направлению к Талькстаду. Глава 5