Безрезультатно. Ноутбук исчез. Равно как и письмо, адресованное «В». А также то, что пропало из моей книги: записка, которую я нашла в доме у Рори, и склеенная фотография. Теперь я абсолютно уверена, что это она их украла. После я обыскала всю комнату. Смотрела в комоде, в тумбочке. За книгами на полках. Под одеждой, валявшейся на полу. Нигде ничего. К тому времени, когда я закончила поиски, у меня тряслись руки. Я смотрю на потрескивающий огонь. Слышится шум отодвигающихся стульев. Должно быть, народ усаживается за накрытый стол. Я знаю, что должна пойти в столовую и сесть вместе с Дэниэлом и остальными за стол, но при мысли о еде чувствую, как меня всю выворачивает. До меня доносится приглушенный хор голосов, исполняющих песенку «С днем рождения». Наверное, Чарли приехал. Как всегда, он поет громче всех и мимо нот. Потом я слышу, как Рори со смехом велит всем заткнуться. И сам начинает свою речь. Он умеет говорить речи. Умеет всех рассмешить. Меня кольнуло беспокойство, тупая боль дурного предчувствия. Неужели я все это себе навоображала? То, что нашла у нее записку, лэптоп? Исключено. Я пока еще в здравом уме. А если не навоображала, куда они подевались? — Хелен? Ты здесь? Голос Серены. Я встаю на ноги, выпрямляю спину. Вытираю глаза. Никто не должен видеть, что я плакала. Кэти Рейчел где-то нашла бокал для кофе и теперь наливает в него красное вино — дорогое, судя по бутылке. Разговоры постепенно стихают, и в комнате слышится только «бульк-бульк-бульк». — Не беспокойтесь, я буду пить из этого бокала, — говорит она, словно отвечает на чей-то вопрос. Она стоит прямо посреди столовой, у кухонного «островка». На ней красное платье с глубоким вырезом. Мой взгляд будто сам по себе притягивается к ней, к ее черным игривым стрелкам на веках, создающим эффект кошачьих глаз, к ярко накрашенным глянцевым губам. Остальные гости, я вижу, тоже то и дело на нее поглядывают. Правда, я не сразу понимаю, что привлекает их не только ее алое платье с декольте, в котором белеет неестественно светлая кожа. Они смотрят на ожерелье из безобразных синяков, обвивающих ее шею, словно широкая багровая цепь. Боже, что с ней случилось? Ужин окончен, кухня заполняется гостями. Многие собираются в группы, радуясь, что наконец-то появилась возможность самим выбрать себе собеседников. Я — тоже не исключение. Ищу в кухне Чарли или Хелен. Я надеялась, что за ужином Серена посадит меня рядом с Хелен. Меня мучила совесть, ведь с момента нашей последней встречи в кафе я так и не нашла времени повидаться с ней. Она постоянно приглашает меня на кофе, а я со столь же неизменным постоянством отказываюсь, ссылаясь на занятость в связи с судебным процессом. Но по приходе я посмотрела план рассадки и увидела, что и Хелен, и Чарли отвели места по другую сторону стола. По опыту я знала, что никто не посмеет нарушить предложенный Сереной план рассадки гостей. На тарелках красовались даже именные таблички. В столовой горели свечи и благоухали розы. Приборы на каждой тарелке были связаны вместе ленточкой кружева; каждый набор украшала веточка розмарина. Словно здесь справляли не обычный день рождения, а устраивали свадебное торжество. Я поискала глазами Чарли. Его посадили рядом с Рейчел. — Кэти! Как же я рада снова тебя видеть! Рейчел меня заметила. Я улыбнулась, стараясь не смотреть на ее шею. Ее широкий рот, покрытый вишневым блеском, тоже трансформировался в улыбку, которая казалась перекошенной, поскольку линия контура губ была нанесена неточно. Сама она худенькая, как воробышек, но грудь ее налилась, живот начинал округляться. По большому счету, по ней даже не скажешь, что она в положении, особенно если сравнивать ее с большинством беременных женщин, которых разносит, как надувных кукол. — Привет, Рейчел, — здороваюсь я. — Как дела? Сейчас Рейчел вроде бы живет у Хелен. За ужином я пыталась расспросить об этом Дэниэла, но он сидел от меня по диагонали, через несколько человек, и мы плохо слышали друг друга. Он просто закатил глаза к потолку и покачал головой. Я глянула в сторону террасы, думая, что Чарли, возможно, вышел покурить. Двери, ведущие туда, были открыты. Серена расставила на террасе фонари, вишневое дерево опутывала светящаяся гирлянда. Некоторое время назад лил дождь, но теперь все здорово — воздух холодный и свежий, растения мокрые, в столовую с улицы проникает густой землистый запах. — Ну как там процесс об изнасиловании? Рейчел задала свой вопрос громко. Несколько человек, умолкнув при слове «изнасилование», обратили взгляды на меня. — Сложный. Много работы. Я рада, что сумела выкроить свободный вечер. Вчера домой я вернулась за полночь. Дорога из Кембриджа была сущим кошмаром. Основную трассу из-за аварии закрыли. Пришлось добираться в объезд по плохо освещенным дорогам. Вовсю хлестал дождь. «Дворники» на лобовом стекле трудились на полную мощь. Вообще-то Хью велел мне заночевать в отеле. — Ты выпотрошена, Уилер. Не садись за руль в такую погоду. Конечно, он действовал из лучших побуждений, но я не могла остаться — хотела домой, хотела ненадолго уехать от того ужаса. В машине у меня имелся всего один компакт-диск, и я слушала его снова и снова, включив музыку на полную громкость. Надеялась, что это поможет забыть то, о чем говорилось на судебном заседании во второй половине дня. Результаты экспертизы показали, что у пострадавшей под ногтями были обнаружены занозы. Когда эти сведения представляли, она, стоя на свидетельской трибуне, смотрела в пол, пряча глаза под упавшими на лицо волосами. Словно это ей следовало стыдиться. А обвиняемые, в дорогих костюмах, сидели со скучающими лицами, обмениваясь записками или ухмыляясь, если присяжные на них не смотрели. Даже когда она описала суду свое состояние после произошедшего. Тогда она думала, что лучше б умерла. Во время оглашения результатов судебно-медицинской экспертизы я невольно пыталась представить, что чувствовала несчастная девушка, когда собирали доказательства: волокна, образцы биологических жидкостей. Белый диагностический стол, холодное прикосновение металлических инструментов. А у меня самой хватило бы мужества пройти через все это после перенесенного надругательства? Покидая здание суда, я увидела ее на противоположной стороне улицы. Она подпоясывала пальто. Адвокат что-то говорил ей, но, казалось, она его не слушала. Наши взгляды встретились, всего на мгновение, когда она заметила меня. Я кивнула. Она отвернулась. После я зашла в паб через дорогу от здания суда и написала полный отчет. Стиснув зубы, пыталась сохранять объективность, ведь нужно было отразить позицию и противной стороны. Оба подзащитных отрицают все предъявленные им обвинения. Отослав статью, я с облегчением выдохнула. Как же я радовалась, видя указатели на Лондон, огни автострады, пьяные лица шатающихся бражников в Кэмден-Тауне. Неряшливые террасы на моей улице. И вот скрежет ключа в замке, мяуканье Сокса, прикосновение его мордочки, трущейся о мои ноги. В моей квартире царил беспорядок, коврик в прихожей устилал ворох непрочитанных писем, в холодильнике было пусто. Я включила воду полным напором, разделась и запихнула все свои вещи в стиральную машину. Потом очень долго стояла под душем. — Я читала сегодня твою статью, — говорит теперь Рейчел. — Про тех сучар-отморозков. Ее вульгарная речь режет слух. — По мне, так нужно просто вешать подонков, насилующих женщин. — Она отпивает глоток из своего кофейного бокала, кладет в рот оливку. — Или расстреливать. Или сажать на электрический стул. Что угодно. Лишь бы они сдохли. К моему облегчению, в кухне появляется Хелен. Она идет к одному из шкафов и начинает насыпать в чаши орехи и чипсы, будто она у себя дома, а не в гостях у Рори и Серены. Заметив меня, Хелен улыбается, затем с опаской смотрит на Рейчел. Улыбка гаснет на ее губах. Нос и глаза у нее покрасневшие, словно она недавно плакала. Живот под платьем кажется непомерно тяжелым. — Как самочувствие? — обнимаю я ее. — Хм-м? Нормально. — Глаза немного красные. — Да все нормально, — уверяет меня Хелен, качая головой. В открытых дверях, ведущих на террасу, возникает Чарли. — Он наклоняется, чтобы чмокнуть меня в щеку, но промахивается, скользнув губами по мочке моего уха и по шее. От него веет табаком, шампунем и еще чем-то особенным — запахом Чарли. Я смотрю на сад за его спиной, жалея, что мы стоим в жаркой кухне, а не в прохладе под открытым небом. Чарли бросает на меня пытливый взгляд. У Хелен вид сердитый. Рейчел смотрит на меня. Все молчат. Напитки, спохватываюсь я. Нужно принести всем напитки. — Ладно, — нарушаю я молчание. — Все хотят выпить? Рейчел… м-м… ты как? Оказывается, все уже при напитках, а Хелен ничего не хочет. Я лишь привлекла внимание к кофейному бокалу Рейчел, в который налито вино. Все четверо, замерев, мы смотрим на ее ополовиненную кружку с красной жидкостью. — Мне долей, пожалуйста, — бодрым тоном произносит она. Странно, что приходится наливать вино беременной женщине. — Ваше здоровье, — провозглашает Рейчел, приподнимая свой кофейно-винный сосуд. Все вежливо улыбаются, тоже приподнимают бокалы и чуть наклоняют их от себя. Рейчел протягивает и свой, звонко чокаясь с каждым, а затем отпивает солидный глоток. Очень неприятная ситуация. Чарли смотрит на Рейчел с неким странным выражением на лице. Хелен нервно поглядывает на меня, словно рассчитывает, что я каким-то образом сглажу неловкость. Я останавливаю единственного знакомого мне человека из тех, что проходят мимо. Это Лайза. Она работает с Дэниэлом и Рори. — Рейчел, ты знакома с Лайзой? Услышав свое имя, Лайза резко поворачивается, словно я застала ее за каким-то неприличным занятием. Как обычно, одета она элегантно, дорого для секретарши. — хотя, возможно, у нее просто хороший вкус. Высокий ворот, открытые плечи. Такое платье не каждой подойдет. Должно быть, много времени проводит в тренажерном зале. — Здравствуй, Рейчел. — Лайза протягивает ей руку. Это выглядит несколько нелепо — чрезмерно официально, будто Лайза все еще на работе, приветствует клиента в компании «Хаверсток». Рейчел с сомнением смотрит на руку Лайзы, словно ожидает подвоха. Потом берет ее, но не пожимает. И тут же выпускает. — Рейчел, мы уже встречались? — На лице Лайзы появляется непонятное выражение — она то ли улыбается, то ли хмурится. — Может быть, в нашем офисе? Рейчел озадаченно качает головой. — В офисе Рори? Вряд ли. Хелен смотрит на Лайзу. Та, взглянув на нее, снова обращает глаза на Рейчел. — Да, наверное, я ошиблась, — соглашается Лайза. — Я читала про «Хаверсток». Про ваш последний проект, — во всеуслышание сообщает Рейчел. Выражение лица Лайзы едва заметно меняется, как у животного, почувствовавшего опасность. Я не знаю, ежиться мне или сдерживать смех. Никто другой не посмел бы поднять тему последнего проекта Рори и Дэниэла, особенно после столь скандальных отзывов в СМИ. — Насколько я поняла, очень многие против сноса того жилого квартала, да? — без смущения продолжает Рейчел. — Жилищное строительство в Лондоне — весьма щекотливый вопрос, — выдыхает Лайза. В ее тоне слышится предостережение, которое Рейчел игнорирует. — Щекотливый? Ха-ха, — фыркает она. — Знаете, сколько народу в Гринвиче претендует на муниципальное жилье? — Рейчел обводит взглядом комнату. — Кто-нибудь из вас знает? Все старательно отводят глаза. Даже Чарли сконфужен. Атмосфера накалена, будто вот-вот грянет гром. Я сознаю, что затаила дыхание. — Восемнадцать тысяч человек! — с торжеством в голосе произносит Рейчел. — А вы сносите муниципальные многоквартирные дома ради нескольких апартаментов с тренажерным залом. Широко улыбаясь, она поводит глазами, словно уморительный анекдот рассказала, а не создала отвратительно неловкую ситуацию, и сразу продолжает: — Готова поспорить, что это в основном для иностранцев, так ведь? Они будут скупать жилье из-за границы? Поди половина даже жить в них не станет. Черты Лайзы каменеют, взгляд леденеет. — Рада знакомству, Рейчел, — говорит она. — Прошу меня извинить. Она поворачивается и идет к другой компании, собравшейся вокруг кухонного уголка. Чарли тоже удаляется, сказав, что хочет покурить. Рейчел провожает его взглядом. Пространство вокруг Хелен, Рейчел и меня как будто сужается, наполняясь шумом и чужими локтями. Руки тянутся в кухонные шкафы за напитками и бокалами. Выстреливают пробки из бутылок с шампанским. Я смотрю на выход в сад. — Хелен, так у вас будет фейерверк в этом году? Уже решили что-нибудь? Вечеринка с фейерверками в доме Хелен — давний обычай. В нашем детстве Хаверстоки каждый год давали такой прием, с восхитительным костром. Хелен, поселившись в отчем доме вместе с мужем, пообещала возродить родительскую традицию. Но последующие годы были отмечены драматичными событиями, так что ей, вероятно, было не до фейерверков. Я надеялась, что этот год станет более счастливым. — Ух ты, фейерверки будем пускать. Хелен, а ты мне ничего не говорила, — вдруг с упреком изрекает Рейчел, берет из чаши горсть орехов и останавливает на Хелен пристальный взгляд. — Блестящая затея! Хелен тупо смотрит на Рейчел, словно та говорит на незнакомом языке. Потом поворачивается ко мне, награждает меня суровым взглядом.