— Что, доктор Бэнкс? — Я врач. Помните об этом, детектив. Я спасаю жизни, а не отбираю их. * * * Маура видела, как Виктор выходил из комнаты для допросов. Он шел, глядя прямо перед собой, и даже не взглянул в ее сторону, когда поравнялся со столом, где она сидела. Она встала со стула. — Виктор! Он остановился, но не повернулся к ней; ему как будто была невыносимо смотреть на нее. — Что случилось? — спросила она. — А что, по-твоему, должно было случиться? Я сказал им все, что знал. Сказал правду. — Я тебя только об этом и просила. Я всегда просила только правды. — А теперь мне пора на самолет. У нее зазвонил сотовый телефон. Она с раздражением посмотрела на аппарат, который, будь ее воля, выбросила бы сейчас же. — Ответь уж, — произнес он с оттенком злости в голосе. — Мало ли какому трупу ты понадобишься. — Мертвые тоже заслуживают нашего внимания. — Знаешь, Маура, в этом разница между нами. Тебя волнуют мертвые. Меня волнуют живые. Она молча смотрела ему вслед. Он так и не оглянулся. Ее телефон перестал звонить. Маура открыла крышку мобильного и увидела, что звонили из госпиталя Святого Франциска. Она ждала результатов повторной ЭЭГ Урсулы, но сейчас и думать не могла об этом: в голове засели последние слова Виктора. Риццоли вышла из комнаты для допросов и направилась к ней. Вид у нее был виноватый. — Извините, что мы не пустили вас туда, — сказала она. — Вы же понимаете, почему? — Нет, не понимаю. — Маура кинула телефон в сумочку и встретилась взглядом с Риццоли. — Я отдала его вам. Я подсказала вам ответ. — И он все подтвердил. Сценарий Бхопала. Вы были правы насчет мертвых птиц. — И тем не менее вы вышвырнули меня за дверь. Как будто не доверяете мне. — Я пыталась уберечь вас. — От чего, от правды? Что он использовал меня? — Маура горько усмехнулась и повернулась, чтобы уйти. — Это я и так знала. * * * Руки Мауры уверенно держали руль, когда она ехала в госпиталь Святого Франциска. Королева мертвых готовилась заполучить нового подданного. К тому времени как она въехала в подземный гараж, она уже настроилась предстать перед публикой в привычном образе и сыграть ту роль, которая ей лучше всего удавалась. Вся в черном, она вышла из «Лексуса» и направилась к лифту. Натриевые светильники придавали машинам странный блеск, ей казалось, будто она бредет в оранжевой дымке. И стоит только протереть глаза, как дымка рассеется. Она была одна в гараже и слышала только собственные шаги, эхом отдававшиеся от бетонного пола. В больничном вестибюле Маура прошла мимо рождественской елки, сверкавшей разноцветными огоньками, мимо столика дежурной, за которым сидела пожилая женщина в красном колпачке гномика. В холле еле слышно звучала песня «Радость миру». Даже в отделении интенсивной терапии царила предпраздничная атмосфера. Пульт медсестер был украшен гирляндами из искусственной сосны, а в ушах дежурной поблескивали крошечные сережки в форме рождественских лампочек. — Я доктор Айлз из Бюро судебно-медицинской экспертизы, — представилась Маура. — Здесь доктор Юэнь? — Его только что срочно вызвали в реанимацию хирургии. Он попросил доктора Сатклиффа прийти и отключить сервовентилятор. — Для меня сделали копию медицинской карты? — Да, она уже готова. — Дежурная указала на пухлый конверт с надписью «Только для медэксперта», лежавший на конторке. — Спасибо. Маура вскрыла конверт и достала копию карты. Она бегло прочитала печальную констатацию факта безнадежного состояния сестры Урсулы: две ЭЭГ подтвердили отсутствие мозговой активности. Запись, сделанная рукой нейрохирурга доктора Юэня, признавала его поражение: «Пациентка невосприимчива к сильной боли, самостоятельное дыхание отсутствует. Зрачки зафиксированы в среднем положении. Повторная ЭЭГ показывает отсутствие мозговой активности. Сердечные энзимы подтверждают инфаркт миокарда. Доктору Сатклиффу известить семью о состоянии пациентки. Заключение: необратимая кома вследствие длительной церебральной аноксии после недавней остановки сердца». Наконец она дошла до странички с результатами лабораторных анализов. Перед глазами поплыли столбики цифр химических показателей крови и мочи. Какая ирония судьбы, подумала она, закрывая карту, — умереть с хорошими результатами анализа крови! Маура прошла к боксу номер десять, где пациентку омывали перед прощанием. Стоя в изножье кровати, Маура смотрела, как медсестра откинула одеяло и подняла сорочку Урсулы, открывая взору тело отнюдь не аскета, а женщины, которая любила вкусно поесть: пышные груди, бледные тяжелые бедра. В жизни она, наверное, смотрелась внушительно, тем более в просторных монашеских одеждах. Сейчас, обнаженная, она выглядела самой обычной пациенткой. Смерть не признает дискриминации: и святые, и грешники равны перед ней. Медсестра отжала губку и протерла тело, от чего кожа заблестела и залоснилась. Потом она начала протирать ноги, сгибая колени, чтобы промыть голени. Застарелые шрамы портили кожу — уродливые последствия укусов заразных насекомых. Сувениры из заграничной жизни. Закончив с омовением, медсестра забрала тазик и вышла из бокса, оставив Мауру наедине с пациенткой. «Что же ты знала, Урсула? Что ты могла нам рассказать?» — Доктор Айлз! Она обернулась и увидела доктора Сатклиффа, который стоял у нее за спиной. Его взгляд был куда более настороженным, чем в первый день их знакомства. От былого дружелюбия доктора-хиппи с конским хвостом не осталось и следа. — Я не знал, что вы приедете, — сказал он. — Мне позвонил доктор Юэнь. Наше бюро займется вскрытием. — Зачем? Причина смерти очевидна. Достаточно взглянуть на ее кардиограмму. — Это чистая формальность. Мы всегда проводим вскрытие, если есть криминальный аспект. — Думаю, в данном случае это пустая трата денег налогоплательщиков. Она оставила его реплику без комментариев и посмотрела на Урсулу. — Я так понимаю, вы говорили с ее родными по поводу отключения от системы жизнеобеспечения? — Племянник согласился. Нам осталось только дождаться священника. Сестры из аббатства попросили, чтобы это был отец Брофи. Маура смотрела, как размеренно вздымается грудь Урсулы в такт движению сервовентилятора. Сердце продолжало биться, органы функционировали. Если сейчас взять кровь из вены Урсулы и отправить в лабораторию, ни один из анализов, даже на самых мудреных аппаратах, не подтвердил бы, что душа уже покинула ее тело. — Буду вам признательна, если вы направите в мой офис окончательное заключение о смерти, — сказала она. — Доктор Юэнь продиктует. Я дам ему знать. — И самые последние лабораторные анализы. — Они должны быть в карте. — Я не нашла там результата по токсинам. Анализ ведь делали, не так ли? — Должны были. Я проверю в лаборатории и сообщу вам результаты по телефону. — Лаборатория должна прислать результаты мне напрямую. Если анализа не было, мы сделаем его в морге. — Вы делаете токсикологию по всем трупам? — Он покачал головой. — Еще одна пустая трата денег налогоплательщиков. — Мы делаем эти анализы по мере необходимости. Я все думаю про крапивницу, которую наблюдала у нее в ту ночь, когда случилась остановка сердца. Я попрошу доктора Бристола сделать анализ на токсины во время вскрытия. — Я думал, вы сами будете проводить вскрытие.