Делаю глоток, склоняюсь и целую ее, вливая вино в рот. Она выпивает и довольно вздыхает. – Еще? – спрашиваю я. Она с улыбкой кивает, и я даю ей второй глоток. – Не будем увлекаться, Анастейша, ты слишком восприимчива к алкоголю, – поддразниваю я и ухмыляюсь. Склоняюсь, вливаю ей еще немного вина, и она вздрагивает всем телом. – Приятно? – спрашиваю я, ложась рядом. Она замирает – сама серьезность – и судорожно вздыхает. Я кладу в рот два кубика льда и набираю вина. Целую ее и проталкиваю между губ кусочек льда, потом прочерчиваю дорожку ледяных поцелуев по ее ароматной коже от горла до пупка. Оставляю во впадинке живота льдинку и немного вина. Она втягивает воздух сквозь зубы. – Лежи тихо. Не шевелись, Анастейша, иначе вся постель будет в вине, – тихо предупреждаю я и снова целую ее чуть выше пупка. Она двигает бедрами. – О, нет, мисс Стил, если вы разольете вино, я вас накажу. В ответ она стонет и тянет галстук. Для тебя только самое лучшее, Ана… Высвобождаю ее груди, опустив чашечки бюстгальтера. Соски возбужденно торчат, ткань не мешает – все как я люблю. Медленно ласкаю их губами. – А это приятно? – шепчу я, нежно дуя на сосок. Ана раскрывает рот в беззвучном крике. Взяв губами еще один кусочек льда, я провожу им по груди, приближаюсь к соску и пару раз обвожу вокруг него льдинкой. Ана стонет подо мной. Перекладываю лед в руку, продолжая ласкать оба соска холодными губами. Ана всхлипывает и тяжело дышит, изо всех сил стараясь лежать смирно. – Если ты прольешь вино, я не разрешу тебе кончить, – предупреждаю я. – О, пожалуйста… Кристиан… господин… пожалуйста! – умоляет она. До чего приятно услышать от нее эти слова! Значит, надежда есть. Провожу пальцами по телу, скольжу в низ живота, поддразниваю. Внезапно она вздрагивает, вино проливается, подтаявший кубик выскакивает из пупка. Я быстро нагибаюсь, целую и слизываю жидкость с ее кожи. – Ай-я-яй, Анастейша, ты пошевелилась. Что мне с тобой сделать? – Сую пальцы в трусики и касаюсь клитора. – Ах! – вскрикивает она. – О, детка, – шепчу я с трепетом. Она уже влажная. Очень влажная. Видишь? Видишь, как это приятно? Ввожу внутрь указательный и средний пальцы, она вздрагивает. – Ты уже готова для меня, так быстро, – шепчу я, медленно вводя и вынимая пальцы, вызываю у нее долгий протяжный стон. Она поднимает бедра навстречу моим движениям. О да, она очень хочет. – Какая жадная девочка, – тихо говорю я, а она движется в такт установленному мной ритму. Я начинаю ласкать клитор большим пальцем, дразня и мучая. Ана вскрикивает и выгибается подо мной. Мне хочется видеть выражение ее лица, свободной рукой стягиваю с ее головы футболку. Она открывает глаза и моргает от мягкого света. – Хочу тебя потрогать, – хрипло и умоляюще шепчет Ана. – Знаю, – выдыхаю я и целую ее в губы, не прекращая ритмично двигать пальцами. Этому не суждено сбыться, и ей просто придется с этим смириться. Это то, чем ей предстоит заниматься в ближайшее время. Усмирять свой нрав. Учиться видеть во мне центр своей вселенной. Она не сможет жить без меня, как… как я не могу без нее? Этот простой факт меня оглушает, и на секунду я забываю, где нахожусь. Но затем я нахожу точку опоры. Я чувствую вкус вина, желания и Аны. Она отвечает на мой поцелуй с жаждой, которой прежде я в ней не замечал. Придерживаю одной рукой ее голову, чтобы не дергалась, и продолжаю возбуждать ее пальцами другой руки. Ноги Аны напрягаются, и я замедляю ритм. Нет, детка. Тебе еще рано кончать. Проделываю это еще трижды, целуя ее в теплые сладкие губы. На пятый раз замираю и шепчу ей на ухо: – Это твое наказание, так близко и так далеко. Приятно тебе? – Пожалуйста, – умоляет она. Господи, до чего приятно слышать ее мольбы! – Как тебя трахнуть, Анастейша? Продолжаю ласкать ее пальцами. Ноги ее начинают дрожать, и я вновь останавливаюсь. – Прошу тебя! – выдыхает она едва слышно. – Чего ты хочешь, Анастейша? – Тебя… сейчас! – взмаливается она. – Как тебя трахнуть – так, или вот так, или, может, вот так? Выбор бесконечен, – бормочу я. Убираю руку, беру с тумбочки презерватив и встаю на колени между ее ног. Глядя ей в глаза, сдергиваю с нее трусики и швыряю на пол. В потемневшем взгляде Аны ожидание и голод. Я надеваю презерватив, ее зрачки расширяются. – А так приятно? – спрашиваю я, взяв член в руку. – Это была шутка, – хнычет она. Шутка?! Слава богу! Еще не все потеряно. – Шутка? – спрашиваю я, поглаживая свой член. – Да. Ну, пожалуйста, Кристиан! – просит она. – Тебе сейчас смешно? – Нет! – едва слышно отвечает она, качая головой. Видеть, как она хочет меня… Я могу кончить от одного взгляда на это тело. Хватаю ее, переворачиваю на живот, удерживая прелестную попку на весу. До чего соблазнительное зрелище! Увесисто шлепаю по ягодице и с размаха вхожу. О, черт! До чего она возбуждена! Ана сжимается вокруг моей плоти и с криком кончает. О, черт! Слишком быстро. Удерживая ее за бедра, яростно трахаю ее, пока она переживает оргазм. Стиснув зубы, вколачиваюсь в нее снова и снова, и чувствую, как она возбуждается. Давай же, Ана! Еще, приказываю я, не сбавляя темп. Она стонет и хнычет подо мной, спина покрывается капельками пота. Ноги ее начинают дрожать. Она близка к оргазму. – Давай, Анастейша, еще разок! – рычу я, и тело ее снова содрогается от сладких судорог, которые затем передаются и мне. Боже милостивый! В изнеможении падаю на нее сверху. Да уж, я выложился по полной. – А это было приятно? – спрашиваю я, втягивая воздух через сжатые зубы. Она лежит на кровати, едва дыша. Снимаю использованный презерватив, встаю, быстро одеваюсь. Закончив, развязываю галстук и освобождаю Ану. Переворачиваю ее на спину, она сгибает пальцы, разминает запястья и поправляет чашечки лифчика. Укрываю ее одеялом и ложусь рядом, оперевшись на локоть. – Очень приятно, – шаловливо улыбается она. – Опять это слово! – усмехаюсь я. – Тебе не нравится? – Нет. Оно мне не подходит. – Ну, не знаю… похоже, оно действует на тебя весьма благотворно. – Теперь еще и благотворно!.. Мисс Стил, вы и дальше будете ранить мое самолюбие? – Думаю, что с самолюбием у тебя все в порядке. – Ана бросает на меня хмурый взгляд. – Ты так считаешь? Доктор Флинн многое мог бы сказать по этому поводу. Например, что у меня вместо самолюбия – огромная воронка, как после небольшого ядерного взрыва. А вокруг – бетонные стены. А за ними – забор, обнесенный сверху колючей проволокой. И это – самый мягкий, самый безопасный из образов, которые можно было бы применить. – Почему ты не любишь, когда тебя трогают? – нежным голоском спрашивает она. – Не люблю, и все. – Целую ее в лоб, чтобы пресечь дальнейшие расспросы. – Значит, тот е-мейл был шуткой… Ана сконфуженно улыбается и виновато пожимает плечами. – Понятно. Так ты все еще обдумываешь мое предложение? – Твое непристойное предложение… Да, но у меня есть кое-какие возражения.