— Что ты, черт побери, здесь делаешь?! — тоже шепотом отвечаю я ему. Хэлг оглядывается на девушку и, прикусив губу, закрывает дверь. — Я не хотел, чтобы об этом кто-то узнал. Она такая… активная, энергичная. Кажется, жизнь из нее бьет ключом. Мне хотелось этого, и она была не против, даже наоборот. Хэлг стоит, опустив голову, словно мальчишка, которого только что поймали на воровстве яблок. — Дурак. Ты совсем ее не знаешь. Но если вы оба хотели этого… Кто знает, будет ли еще такая возможность. Значит, ты про нее говорил, что был бы не против сбросить энергию? Что ж, ну и я дура, значит… Упираюсь спиной в стену, закрываю лицо руками, чувствуя, как краснеют щеки. «Надо же так проглядеть парня! Да еще подумать, что он собирается приставать ко мне!» Мы оба смеемся, стараясь подавить это в себе, но смех прорывается наружу и меня не спасает даже ладонь, прижатая ко рту. — Все!.. Все, хватит… Иди к себе, Хэлг… Иди к себе… Может, он и прав. Надо было отдаться животным инстинктам, сбросить энергию. Когда-то мы с ним так и поступили, и мне действительно стало легче. Но сейчас все по-другому. Сейчас в моей душе продолжается барабанный бой, призывающий отбросить чувства, стать твердой, как скала, идти вперед, не обращая внимания на преграды. Где та девчушка, помогавшая отцу выращивать на ферме клубнику, рассыпающуюся на грядках кровавыми капельками? Нет ее. Канула в небытие. Жизнь изуродовала не только мою спину, но и мое сознание. Я не задумываясь пожертвовала многими, ради того, чтобы завершить свое дело. Золотая лань неумолимо приближается к Некрополю. Я все меньше сплю и даже алкоголь на меня не действует. Любая прогулка по кораблю заканчивается в рубке, у изогнутого стекла, за которым черная бездна. И я могу часами смотреть в эту пустоту, пугая вахтенных бессмысленным взором. Глава 16 Иногда хочется обменяться образами с лохматым — почему-то кажется, что сейчас он мне ближе, чем любой из людей. Возможно, из-за своей безэмоциональности, отрешенности от происходящего. Он лишь делает то, что должен, не отвлекаясь на радости и страдания. Но пеллициус остался на своем корабле. Я не могу связаться с ним во время прыжка, как и с другими — с теми, кто приближается к Некрополю в составе нашей маленькой эскадры. Раз в несколько дней мы выскакиваем из гиперпространства, даем навигационным компьютерам возможность скорректировать курс и, обменявшись короткими сообщениями, снова уходим в прыжок. Весь этот полет — затянувшаяся пауза между эпизодами бесконечной борьбы. Можно было бы отдохнуть, но я не хочу. Кажется, вместо крови по венам течет бурлящая адреналиновая пена. Скорее бы оказаться на месте… Хэлг теперь постоянно с Юлей. Странная парочка — уже немолодой пилот, который не может похвастаться острым умом, зато всегда готов подставить плечо, на которого можно положиться в любой ситуации, и юная девушка, слишком умная для человека, слишком живая для эйнера. Но они нашли друг друга, им хорошо вместе, и я стараюсь не мешать. Пожалуй, единственный человек на корабле, который с пониманием относится к моему состоянию, это капитан. Когда мы сидим с ним в рубке, уставившись в обзорное окно, Джей наливает по стаканчику и отпускает на пару часов вахтенного, чтобы никто не мешал нам оставаться в тишине, думать о своем. Жизнь на Золотой лани продолжается и в то же время она словно замерла, застыла в ожидании скорой развязки. Все, что происходит на борту, кажется мне ненастоящим, фальшивым. — Тебя проводить до каюты, Вероника? — он спрашивает из вежливости, каждый раз, когда я встаю и нахально ставлю пустой стакан прямо на пульт. — Спасибо, не нужно. На корабле почти полторы сотни человек и я до сих пор не знаю каждого в лицо. Порой на меня накатывает приступ паранойи: в каждом незнакомце видится волк в овечьей шкуре. «Ерунда! Откуда на Золотой лани мог бы появится скрытый эйнер? Да я бы давно почувствовала его!» Но липкий страх все равно нет-нет да и залезет ко мне в душу, заставляя оглядываться, когда кто-то проходит мимо по коридору. Еще один долгий день позади. День? По корабельному времени уже далеко за полночь. Я закрываюсь в своей каюте и падаю на кровать. Понимаю вдруг, что ужасно устала. Засыпаю не снимая одежды, не выключая свет… Мне снится Андрей. Мы идем с ним по бескрайнему полю, на котором колосья спелой пшеницы волнами качаются из стороны в сторону, повинуясь порывам теплого ветра. Идем взявшись за руки, навстречу солнцу. Умиротворение и спокойствие наконец разжимают тиски, которыми страх и волнение сдавливали меня все последние дни. Теперь хорошо, теперь можно расслабиться. Что-то еще предстоит — трудное, опасное, но сейчас оно не имеет надо мной власти! Сейчас только Андрей и пшеничное поле. Он смотрит на меня, улыбается своей обезоруживающей улыбкой. Это словно лекарство, которое спасает меня от лихорадки, снимает жар нетерпения. Не знаю, откуда пришел этот сон, из каких глубин подсознания. Почему видение явилось именно сейчас, ведь раньше Андрей мне не снился. Какая-то часть моего Я решила, что этот образ поможет обрести равновесие, подготовиться к встрече с Некрополем. И просыпаюсь я уже другим человеком. Иду в душ, наслаждаясь струями прохладной воды, потом в столовую, чтобы сесть за общий стол, а не отдельно, как в последние дни. И мне уже не кажутся подозрительными лица людей, поверивших в то, что я веду их на правое дело. — Это был последний прыжок между обитаемыми частями галактики, — Джейкоб сверяется с маршрутом, смоделированном на навигационном компьютере, — Дальше будет пространство эйнеров. Золотая лань вместе с остальными кораблями эскадры ложится в дрейф. Мы долго изучаем россыпь незнакомых звездных систем, простирающихся перед нами во все стороны. Радары осторожно прощупывают их, но расстояние еще слишком велико, чтобы обнаружить движение. — Вы видели когда-нибудь построение эйнерского конвоя? — спрашиваю я у капитана. — Конечно. Тесная колонна, вытянутая в длину. Два или три корабля в авангарде, на некотором отдалении от основной группы, столько же замыкающих. — Нам нужно будет выстроиться так же. По крайней мере там, где мы будем выходить из гиперпространства. — Первый же визуальный контакт выдаст в нас человеческую эскадру. — Джей, космос большой. Отойди от наблюдателя дальше, чем на половину астрономической единицы, и тебя уже никакими средствами не разглядят. А на радарах мы лишь точки. Нам всего лишь не нужно приближаться к их кораблям или станциям. — Есть еще система распознавания свой-чужой. — Это уже моя проблема. Я обещала вас провести и я проведу. Он с сомнением качает головой. — Даже если получится, я уверен, что рядом с их планетой не удастся избежать визуального контакта. Там должна быть высокая плотность транспортных потоков, не меньше, чем рядом с Землей. — Главное добраться до Некрополя. А уж на месте как-нибудь разберемся! — Не люблю я эти «как-нибудь», — ворчит капитан перед тем, как отдать приказ о движении вперед. Через несколько часов мы добираемся до первой системы, которая должна принадлежать эйнерам. Пустынный сектор, на всем протяжении которого, кажется, нет никаких признаков жизни. Но вот обнаруживаются два подвижных объекта, три… Вражеские корабли концентрируются вокруг безатмосферной планеты, пятой от звезды. Мы проходим на почтительном расстоянии, с которого нас можно обнаружить лишь радаром. Никто не запрашивает позывных, но я знаю, что легко миновать первую преграду не получится. Стараюсь отвлечься от разговоров в рубке, представляю себя одной из точек эйнерской сети. И вот вслед за нашей эскадрой тянется информационная линия, несущая в себе запрос. У меня нет времени его расшифровывать, разбирать по полочкам. И так понятно, что это проверка принадлежности кораблей. Люди на такой запрос не должны реагировать, они его просто не заметят. Собравшись с духом посылаю ответ: «с Расцветающей, двенадцать кораблей, к Некрополю». Понятия не имею, в какой форме должна отправляться подобная информация, поэтому сокращаю ее до возможного минимума. Несколько минут я жду, что за нами последуют чужие корабли, но мы уходим все дальше и дальше и никто не бросается за нами в погоню, не посылает новых запросов. Джей поворачивается ко мне, смотрит вопросительно. Остальные не очень хорошо представляют, как мы проходим перед носом врага в его пространстве, да их это и не интересует — главное, что прошли. И только капитан удовлетворенно выдыхает, когда я киваю на его немой вопрос: «нас пропустили!» Будет ли так и дальше? Меня одолевают сомнения. Вряд ли можно до бесконечности обманывать эйнеров, но выбора нет — если хочу сделать то, что задумала, надо двигаться вперед. Не получится проскочить так, как сегодня, придумаю что-нибудь еще. Мы уходим в короткий прыжок, чтобы преодолеть расстояние до следующей звездной системы. Пройдет лишь несколько часов и мне снова нужно будет прикрывать эскадру, входить в соприкосновение с вражеской сетью, посылать ответы на их запросы. — Выпьешь? — Джейкоб достает бутылку. — Нет, спасибо. Надо иметь ясный рассудок, — я ухмыляюсь, подумав о пьяной ячейке в сети, — Представляю, как бы удивился тот железноголовый, которому пришлось бы общаться с нетрезвым коллегой. Капитан залпом выпивает темную жидкость — его профессия не подразумевает соблюдение строгих правил. — Как ты обнаружила в себе это? — Что? — Возможность слышать железноголовых. — Я не уникальна, Джей. У Юльки тоже есть похожие способности и ей удалось разыскать еще нескольких акци, которые потом указывали Гражданскому корпусу на склепы и биоников. Просто у нашей расы, в отличие от менсо, большая совместимость с эйнерами. — Это они тебе сказали? Эйнеры? — А что? — Не знаю… — Джей качает головой из стороны в сторону, — Как-то странно. Почему у менсо нет таких возможностей, а у вас есть? Ведь, в сущности, мы одинаковы, ничем не отличаемся. Пожимаю плечами. Мне всегда казалось, что акци и менсо две разные расы, просто схожие внешне. Но я так думала лишь потому, что жила на отшибе и до вторжения никого, кроме соплеменников, не встречала. — Хочешь сказать, что акци и эйнеров связывает нечто большее? Что-то, о чем мы пока не знаем? — Это же вы их притащили в обитаемую часть галактики. Черт его знает, что было между вашими умниками и железноголовыми. Его предположения одновременно обескураживают и пугают меня. Я никогда не задумывалась о том, как эйнеры встретились с акци, что было между нашими расами до войны. Действительно, совместимость двух разных сознаний теперь кажется подозрительной. — Некрополь на все даст ответ, — подвожу я черту в нашем разговоре, глядя исподлобья на монитор навигационного компьютера, отмеряющего расстояние и время до выхода из гиперпространства. Вторая система, в которую мы выпрыгиваем, заставляет нас чувствовать себя туристами, которые оказались посреди реки, кишащей аллигаторами. Корабли эйнеров повсюду! Несколько крупных станций и по меньшей мере один обитаемый мир — нас окружает чужая реальность, которая готова устремить на маленькую флотилию миллионы пристальных взглядов и сожрать нас в ту же секунду, как только мы сделаем один неверный, неосторожный шаг. — Твою мать… Джейкоб отдает приказы, выбирая для нас тот путь, проходя которым мы могли бы привлечь меньше всего внимания, но в то же время он поминутно оборачивается ко мне, понимая, что сейчас все будет зависеть от моего разума и того, как я смогу интегрироваться в чужую систему. Но проходит пять минут, десять, а никто не обращается к нам, не пытается кинуть информационный сигнал для проверки на «свой-чужой». — Не может быть, чтобы нас не заметили, — я уже открыла глаза, смотрю сквозь бронированное стекло на тысячи подвижных точек, сверкающих в лучах местного солнца. — Здесь есть чужие корабли, не эйнерские. Может, поэтому на нас не обращают внимания? — Джей пролистывает текстовую информацию, которую выдает ему бортовой компьютер, — Это одна из пограничных систем, и, похоже, здесь полно визитеров из других частей галактики. Но я не верю, что за нами никто не следит, не пытается установить принадлежность наших кораблей. — Вот в чем дело! — капитан указывает пальцем в один из мониторов. Зуммирует изображение. Мы видим грандиозную конструкцию, к которой вереницей выстраиваются корабли. Она похожа на кольцо, обод которого унизан множеством энергетических установок. — Что это? — я наклоняюсь ближе, чтобы лучше рассмотреть. — Я слышал про такую штуковину. У нас тоже велись похожие разработки, но их не успели завершить до начала войны. Это разгонный гейт. Выйти из системы можно только через него. — Почему?