В густом лиственном лесу нет эха, мой крик затихает сразу, как только я закрываю рот. — Миша-а! От пистолета пахнет порохом. В магазине осталось совсем немного патронов и если на мой крик вернуться те, с импульсаторами… — Вера! От радости не чувствуя под собой ног я срываюсь с места и бегу на голос. — Вероника, мы здесь! Падаю, поднимаюсь, и, миновав лишь половину пути, натыкаюсь на коренастую фигуру пилота. Мишка рядом, они бежали мне навстречу. Обнимаю сразу обоих, прижимаю к себе, зажмурившись от радости. — Уже и не думала, что встретимся. Мы уходим подальше от места стычки. Когда останавливаемся передохнуть, я рассказываю о том, что случилось в городе. Мужики слушают меня не перебивая. Вряд ли они дадут хороший совет — как нам теперь быть. Они не военные, не разведчики, как Андрей, и даже не такие чокнутые телепаты, как я. Но мне нужно поделиться, ведь решение о том, что предпринять дальше, нам надо принимать сообща. — Думаешь, все было подстроено заранее? — спрашивает Мишка. — Не все. Но они знают про меня, про мои способности, и хотят нейтрализовать эту угрозу. Им не всегда удается отслеживать мои прикосновения к сети, но когда они это чувствуют, реагируют очень быстро. — Проще было застрелить тебя прямо там, на улице. Пожимаю плечами. — Черт его знает, зачем я нужна им живая. Но раз не убили, значит нужна. — Не помнишь, какие там корабли стояли? — встревает Хэлг, — Было что-нибудь вроде того, на чем мы с Саленоса свалили? — Прости, даже если бы я разбиралась, у меня просто не было времени. Но… — я смотрю сначала на одного, потом на другого, с трудом различая в темноте лица, — Мыслишь ты правильно. Нам все равно нужен корабль! — Опасно, — качает головой Мишка. — Да, я знаю. Скорее всего нас будут ждать. Но выбора нет. Где находится другой космодром? В тысяче километров отсюда? В десяти тысячах? На другом полушарии? Может, другого и вовсе нет. А оставаться на планете нельзя. И не только потому, что на нас объявили охоту. Здесь нет того, зачем мы прилетели. Нет динамической сети. Длинная маргинская ночь дает нам шанс отдохнуть и отправиться к космодрому задолго до восхода. Но пока еще не пришел тот момент, когда надо будет осторожно пробираться к поселению. Мы лежим на траве, кто-то из мужчин уже заснул и мерно посапывает. А я не могу выкинуть из головы события последних суток. Меня снова чуть не пленили. Мы явились на отдаленную, почти не освоенную планету, с наивной мыслью о том, что можем ее изменить. Но ничего не вышло. И, хотя с помощью пеллициуса я приблизилась к разгадке динамической сети, проверить на практике это не могу. Хуже того, сама чуть не попалась в расставленные сети. Кто-то очень умный идет по моему следу. И он, как это и следует ожидать от эйнера, все время опережает меня на несколько шагов. Вернуться к поселению непросто. Пожалуй, только Хэлг понимает, в какую сторону следует идти. Не зря он говорил, что был бы плохим пилотом, если бы не мог посадить корабль туда, откуда взлетел. Пару раз нам удалось миновать поисковые отряды, но запас везения не бесконечен, в какой-то момент он иссякнет. О том, что цель близко, говорит слабое зарево на небе. Фонарей в городке не очень много, но и они выдают его местонахождение. Границу между жилыми кварталами и зеленой стеной джунглей постоянно патрулируют, нечего и думать о том, чтобы пройти незамеченными по улицам. Нам приходится пробираться через лес, обходя город, время от времени проверяя — не выходим ли мы уже к взлетно-посадочной площадке. — Миш, твоя очередь. Посмотри. Он пропадает в темноте, направляясь к границе леса, но меньше чем через минуту возвращается. — Есть! Мы пришли. От первого же взгляда на космодром у меня тоскливо сжимается сердце: из дюжины кораблей осталось только четыре и все они эйнерские. Площадка ярко освещена прожекторами, по ее периметру расставлены посты чужих на ходоках. И еще неизвестно — может, есть какие-то ловушки, скрытые огневые точки. — Что будем делать? — спрашивает Мишка, — Вернемся в лес? Я смотрю на корабли, потом поворачиваюсь к пилоту. — Хэлг. Хотя бы теоретически… Ты мог бы… На его лбу пролегли глубокие морщины. Он не торопится отвечать, взвешивая все за и против. От ответа может зависеть не только его жизнь, но и наши тоже. — Мог бы. Теоретически. Даже в машинах, построенных машинами и для машин, должно быть ручное управление. Это элемент безопасности, страхующий от поломки остальных систем. Логика управления вряд ли сильно отличается, так что… Да. Я могу попробовать справиться с эйнерским кораблем. — Да мы все равно туда не прорвемся! Поворачиваюсь к Мише, улыбаюсь. Я знаю, что он не трус, но даже сильным людям в критический момент нужна поддержка, вера в свои силы. Не говоря ни слова, достаю пистолет, перезаряжаю магазин. Хэлг делает тоже самое со своим автоматом. Наконец и Михаил дергает затвор. Мы готовы. Нападаем с трех сторон, следуя опыту лесного боя. Я не могу подарить врагам град автоматных очередей, зато мои выстрелы точнее. Каждое нажатие на спусковой крючок — минус один эйнер. Но они быстро оправляются от неожиданности, укрываются за корпусами кораблей, поливая джунгли энергетическими зарядами. Рядом со мной с треском валятся два дерева, подрезанные выстрелами из импульсаторов. Следующее попадание в ствол рассыпается искрами — значит, уменьшили мощность. Кто-то отдал приказ не убивать. Неважно! Я не собираюсь сдаваться… Магазин опустел. У меня в кармане еще два, перезаряжаю пистолет почти мгновенно. Нужно потратить несколько патронов на прожектора, иначе у нас не будет шансов добраться до кораблей. Так-то лучше! На взлетно-посадочной площадке становится заметно темнее. Я выскакиваю на бетон, зигзагами приближаюсь к цели, продолжая растрачивать свой боезапас. Даже если эйнеры считали охрану космодрома достаточной, они наверняка подтянут дополнительные силы, поэтому времени у нас мало. Счет идет на секунды. С одной из сторон прекращаются автоматные очереди и я переживаю, что кого-то из наших достали. Но огонь возобновляется — нас все еще трое. Вижу, как эйнеры цепочкой уходят из под прикрытия кораблей, скрываясь за металлической стеной ближайшего здания. А потом что-то проносится мимо, сверкнув ярким, голубым огнем, цепляя меня за левую руку. Слабость во всем теле… Бетонка космопорта поднимается вертикально, чтобы ударить меня по лицу. И наступает тьма. Глава 9 Я лежу на металлической поверхности. Кажется, на полу. Периодически он вздрагивает подо мной и каждый толчок отзывается болью во всем теле. Приподнимаюсь. Я в тесном коридоре, тускло освещенном двумя светодиодами. Вокруг никого. Встаю на ноги, морщась от боли. Одна герметичная дверь позади, одна впереди. Осторожно толкаю ту, что прямо передо мной. Она поддается, распахиваясь, пропуская в коридор яркий свет. Это рубка корабля. Странная, непривычная, но все-таки узнаваемая: обзорное окно, пульт управления, кресло… Подхожу ближе, чтобы посмотреть, кто в нем сидит. — Верка! Куда ж ты пошла? Лежала бы, пока все не закончится! Ах, черт… Я вздыхаю с облегчением — это Хэлг. — Мы смогли? Взлетели? А где Миша? Но пилот не отвечает, он слишком занят. За окном чернота космоса, исколотая точками звезд. Корабль, подчиняясь командам человека, беспрестанно маневрирует. Рядом с нами то и дело вспыхивают разряды, корабль вздрагивает, но упрямо продолжает полет. На меня вдруг накатывает волна головокружения и я сажусь на пол, потому что других кресел в рубке нет. Приподнимаю левую руку, чтобы взглянуть на то место, куда угодил парализовавший меня импульс. Рукав рубашки разорван, опален, на открытой коже виднеется рана: видно, сила заряда была на грани смертельной. Хэлг вполголоса материт управление эйнерским кораблем, оно дается ему нелегко, но пилот справляется, уводит машину от вражеских залпов. Не похоже, что в этот разу них есть команда взять нас живьем. Не хотят отпускать, бьют на поражение. Я замечаю, что часть пульта управления вскрыта, на панели видны отверстия от автоматной очереди, а из темных внутренностей торчат оборванные провода. Пилот что-то отключил, без чего управление кораблем не смогут перехватить дистанционно. Разобрался Хэлг, молодчина! — Верка, держись! Держаться не за что. Мощным толчком меня откидывает к стене. Удар головой и я снова проваливаюсь в небытие… — Ну-ка вставай. Вставай, вставай! Очнись. Слышишь? Меня бьют по щекам и я начинаю лениво отмахиваться — «оставьте в покое». — Во-от, хорошо! А теперь открываем глазки. Насилу разлепляю веки. Мне еще хуже, чем до того момента, как ударилась о стену. Ничего удивительного. Само по себе попадание из парализатора выбивает из колеи, а тут еще и рана, потеря крови. Плюс удар головой, сотрясение. — Хэлг, меня сейчас… — Ясно! Погоди… Так, так… Э-э… Да тут нет ни черта! Никакой посудины. Про туалет вообще молчу. — Отлично, — я из последних сил сдерживаю тошноту, — Нам предстоит веселенькое путешествие. Без еды… Кхм… Воды. И сортира. Оглядываюсь. — Где Мишка? Хэлг опускает голову. — Не выбрался шахтер. Прости, я ничего не мог сделать. Тебя еле успел затащить, пока он нас прикрывал. А потом… Когда взлетали, видел, что лежит на бетонке. — Мертвый? Или… — С нескольких сторон в него попали, после такого не выжить. — Ясно. Чтобы отвлечь меня, он начинает рассказывать, как умудрился оторваться от погони, обманул эйнеров, выскочив на оперативный простор для прыжка. Но я его почти не слушаю. Не могу отделаться от мысли, что своими фантазиями, своим непрофессионализмом веду людей к пропасти. Вот и Миша погиб. А мог бы остаться на астероиде, был бы сейчас цел. Может, я все делаю не так? Может, надо было вернуться на Землю, помогать военным? То, что нам удалось уничтожить половину эйнерской эскадры у Проциона, ничего по сути не значит. Это могло быть простой случайностью, стечением обстоятельств. — Куда мы летим? — В никуда. — Я серьезно. — Я тоже. Думаешь, у меня было время разбираться в навигации? Я прыгнул наугад. Через час выйдем из гиперпространства и узнаем.