Идти ночью по джунглям без такого провожатого, каким была Юлька, сравни самоубийству. Мы останавливаемся. Перекусив, устраиваемся поближе друг к другу, чтобы можно было укрыться под единственной непромокаемой накидкой. Мишка с Хэлгом, расположившись по обе стороны от меня, о чем-то долго спорят, пока я не прекращаю их дискуссию резким окриком. Наступает тишина, в которой слышны лишь звуки падающих на накидку капель да шум листвы где-то высоко над головой. * * * Это действительно поселение. Мы добрались до него на третий день и сейчас внимательно рассматриваем со стороны, укрывшись в зарослях. Дома, собранные из металлических панелей, построены не так давно. Видимо, эйнеры отказались селиться на руинах маргинских городов, решили, что проще строить для себя временные поселения. Людей на улицах не очень много, но это окраина. Может, ближе к центру картина меняется. Все, что я вижу, очень напоминает мне Расцветающую. Даже энергоблоки на спинах носителей такие же громоздкие, непохожие на аналоги, использовавшиеся на Саленосе. — Надо сходить туда. Глянуть — что да как. — Давай я пойду, — вызывается Мишка, — Или кинем жребий? — Я разве спрашивала, кто пойдет? Я просто сказала, что надо сходить. А вы — оба — понятия не имеете, как нужно вести себя в таком месте, чего опасаться. Сидите тут и ждите. Прежде, чем кто-то из них успевает остановить меня, я выхожу из укрытия, и, оглядываясь по сторонам, стараясь не привлекать внимания, перебегаю на обочину ближайшей улицы. Нельзя было обсуждать это, потому что мужики снова стали бы спорить, взвешивать за и против. Надо просто идти и делать. С продвижением вперед улицы действительно становятся более многолюдными. Иду опустив голову, как это принято на оккупированных территориях, но украдкой поглядывая по сторонам. Было бы неплохо заговорить с кем-то: личное общение может дать больше, чем длительное наблюдение. Но делать это надо очень осторожно, чтобы случайно не нарваться на фанатика, служащего эйнерам. Пропускаю патруль из двух носителей с хозяевами. Маленькие железные твари на этой планете не прячутся в шкурки детских игрушек. Неудивительно, ведь после двух войн, прокатившихся по Маргину, здесь вряд ли уцелели плюшевые мишки и зайчики. Эйнер, покачивающийся на спине человека, стреляет в меня взглядом красных глаз, но, не проявив интереса, тут же отворачивается. Я с облегчением вздыхаю. «Пожалуй, было бы неплохо накинуть на плечи какой-нибудь бесхозный горб». Что-то во мне отзывается на эту мысль ноющей болью, которая одновременно кажется омерзительной и сладкой. Один квартал сменяет другой и мне кажется, что скоро поселение закончится, я пройду его насквозь. Останавливаюсь на перекрестке, чтобы осмотреться и решить — куда дальше. Передо мной, метрах в десяти, стоит плечистый мужчина с энергоблоком на спине, курит сигарету. Я смотрю на его спину и неприятное чувство, закрадывающееся в душу, уже подсказывает, что мне знакома эта фигура. И этот профиль, который я вижу, когда человек поворачивает голову. Наконец он оглядывается, а я стою, не смея шевельнуться. Несколько мгновений мы смотрим друг другу в глаза. Он опускает руку, роняет сигарету. Медленно подходит ко мне. — Вероника? Глава 8 Оглядываюсь — не обращают ли на нас внимания? На перекрестке оживленно: люди с хозяевами, люди без хозяев, одни идут по своим делам, другие стоят в одиночестве или маленькими группами… Не поймешь, наблюдает ли кто-то за нами среди этой городской суеты. — Здравствуй, Григ. Он подходит вплотную, накрывая меня тенью своего мощного тела. Смотрит пристально. «Почему не спрашивает — как я здесь оказалась, что делаю на этой планете?» — Я должна сказать спасибо. За то, что там, на Расцветающей… Он качает головой из стороны в сторону. — Идем со мной, Вероника. «Что-то тут не так». Разворачивается, уходит с середины перекрестка в сторону одной из улиц. Он не оборачивается, но я не смею ослушаться, попытаться сбежать. Покорно иду следом. Чувствую, что если попытаюсь сделать иначе, будет только хуже. — Помнишь, я говорил тебе, что за хозяина убью? — тихо спрашивает он. Я молчу, но и так понятно, что помню. Григ ведет меня по тротуару широкой улицы: это странный город, его построили эйнеры, для себя, своих носителей и прислуги. Он похож на человеческие города и в то же время разительно отличается. Чужие переняли у нас простую и понятную систему из пересекающихся улиц, стоящих по сторонам домов, но по своей старой привычке не стали ничего благоустраивать. Дома — лишь временные металлические модули. Дороги — расчищенные от растительности направления. Нет ни асфальта, ни бетона. Мы сворачиваем к нагромождению железных конструкций, хаотично слепленных друг с другом, словно ребенок играл в кубики и построил большой дом так, как умел, как смог. Между различными частями строения есть узкие проходы, над которыми нависают модули, соединяющие корпуса на уровне верхних этажей. «Куда мы идем?» — Сюда, — Григ открывает одну из дверей, пропуская меня вперед. Длинный коридор. Поворот. Чувствую, как стучит сердце — с каждым шагом все быстрее и быстрее. Еще один поворот. Небольшая, пустая комната, в которой Григ останавливается. — Нужно подождать. Я ни о чем не спрашиваю. Знаю, что он не будет сейчас отвечать, иначе сказал бы еще там, на перекрестке. Мы просто стоим и молчим. Пять минут, десять… Наконец открывается дверь, в комнату входит женщина. На ее спине горб, поверх которого восседает эйнер. Взгляд у женщины бессмысленный, пустой. Безмозглая. Она проходит мимо нас, позволяя своему хозяину рассмотреть меня спереди, потом обходит сзади. Сердце готово выскочить из груди, но я сдерживаюсь. Стараюсь ни единым движением не выдать своего волнения. Эйнер на безмозглом носителе уходит, удовлетворившись осмотром, а я украдкой поглядываю на Грига: он сам будто неживой — стоит, уставившись в одну точку на стене. — И что теперь? — не выдерживаю я. Но Григ по-прежнему не отвечает. «Вот влипла, дура! Спокойно, Вероника. Спокойно… Все-таки есть в этом что-то странное. Надо подумать, обмозговать как следует. А главное — не паниковать. Шанс случайно встретить Грига на Маргине почти нулевой. Я не верю в такие совпадения. Значит… Опять это гадкое чувство, будто за тобой все время следят, даже когда ты этого не видишь, не чувствуешь, не понимаешь! И не просто следят, а контролируют все, что ты делаешь, выстраивают твою жизнь по своему разумению. Нет! Этого не может быть! Слишком много было неожиданных поворотов, предугадать все это, подстроить, просто невозможно». Медленно поворачиваюсь к плечистой фигуре, замершей рядом со мной, всматриваюсь в знакомые черты лица. Сколько раз я видела Грига в доме хозяина Зуна? Ошибиться невозможно. И все же… Взгляд, молчание… — Помнишь детей, которых ты учил плавать? Еще до войны? Молчит. Даже бровью не повел. — Не может быть, чтобы забыл! В ответ ни звука. — А что ты сделал в порту, помнишь? Когда загоняли в трюмы живой товар? Это не он. Не Григорий. Я встаю напротив, заглядываю в его холодные глаза. Что-то есть в них — подозрительное, чужое. — Ты там. Кто бы ни был, я знаю — ты там, следишь за мной, смотришь глазами своей куклы. Думал, не догадаюсь? Закрываю глаза и вижу, как мощный информационный поток устремляется прямо в «Григория», приносит ему отрывистые сообщения, забирает ответы. Знакомый почерк! Без тени сомнений вцепляюсь в этот поток. «Кто ты?» И тут связь обрывается. В коридоре слышен топот. Деваться некуда, хоть Григ и стоит, как истукан, не пытаясь помешать мне. Впрочем, окно… Сразу за ним металлическая стена соседнего корпуса, почти вплотную, сантиметрах в двадцати. Ну, может быть в двадцати пяти. Человеку с энергоблоком не поместиться, да и такому верзиле, как Григ — тоже. Но я, слава богу, не из широкой кости сделана! Ударом ноги вышибаю стекло вместе с рамой. Кулаком сбиваю осколки, чтобы не распороть себе живот, когда выползать стану. Протискиваюсь… В первое мгновение кажется, что застряну. Но рывками продвигаюсь к краю модуля, хватаюсь за него, вытаскивая себя на волю. Бежать! Узкий проход ведет на просторный внутренний двор, оттуда — на улицу. Слышу позади крики. Убегу, но сколько шестеренок на пути, к которым может подключиться тот, стоявший за холодным взглядом Грига? Нет, по улице нельзя. Между ближайших домов, потом снова в просвет между железными ящиками, и дальше, дальше… Через улицы перебегаю с оглядкой и только от обочины к обочине. «Уо-о-о-у-у-у!» — доносится где-то за спиной. Знакомый вой, воспоминания о котором щекочут нервы. Ну теперь все. Теперь только держись! Главное — вырваться на окраину поселения, окруженного со всех сторон джунглями. В лесу пусть поищут! Только бы Мишка с Хэлгом не сунулись… Ведь услышат, что в городе шум, полезут на рожон. Ох и натворила я дел! Бегу, не соображая куда, лишь бы бежать. Да и нельзя ничего придумывать, когда эйнеров обмануть пытаешься. Думаю только о том, как получилось, что меня ждали в маленьком поселении среди джунглей Маргина? То, что сделали точную копию Грига, не удивляет, возможности у них такие есть. И откуда эта кукла, или тот, кто ею управлял, знают, что Григорий грозился со мной сделать на Расцветающей, тоже понятно. Значит, попал Григорий. Взяли его в оборот, выпытали то, что нужно. Хотя и не все он им сказал! Утаил такие мелочи, как своя довоенная жизнь и украдкой показанный вслед девчонке жест, которую он «не заметил», пропустил на транспортник. Нужен был эйнерам такой человек, знакомый мне, увидев которого на Маргине, я растеряюсь, наделаю ошибок. Другого, видимо, найти не успели, использовали Грига. Быстро работают! Выскакиваю на границу поселения и… — Ох ты ж, мать моя! На окраине городка раскинулось небольшое взлетно-посадочное поле, где замерли корабли. Десять, может чуть больше — пересчитывать некогда. Бегу к зеленым зарослям, огибая площадку. У одного из кораблей шевелятся механики, но они далеко, не обращают на меня внимания. Надо поднажать! Поскользнувшись на глинистой почве падаю на бок, больно ударившись бедром, но тут же вскакиваю и со всех ног несусь дальше. Вот и джунгли! * * * За мной охотятся. То и дело нужно где-то прятаться, чтобы пропустить поисковый отряд. Иногда они подбираются бесшумно и я замечаю их в последний момент, а иногда нагоняют страха своими сиренами, заставляя бежать без оглядки или сворачиваться в клубок, надеясь, что и в этот раз пронесет, не заметят. Кажется, что меня ищут повсюду. Куда бы я ни пошла, рано или поздно натыкаюсь на эйнерских ищеек. Меня отгоняют от поселения все дальше и дальше, я уже не уверена, что смогу когда-нибудь снова увидеть Мишу и Хэлга. А уж корабль, который был так близко, теперь и вовсе становится несбыточной мечтой. Даже если разыщу пилота, снова подойти к городу нам не дадут. Неужели застрянем на Маргине на месяцы? Мысли вьются в голове, вызывая приступы паники, подавить которые все сложнее. Я останавливаюсь. Все, хватит! Даже не стану взбираться на дерево. Ложусь на мшистую «постель», положив голову на толстый корень. Мне нужно отдохнуть. Поспать. Хотя бы пару часов… Я просыпаюсь почти в темноте, когда закат, невидимый из-за густых крон, уже догорает. И сначала не могу понять, что меня потревожило. Автоматная очередь! Вот опять! Я вскакиваю, чуть не наткнувшись в полутьме на ствол дерева. Надо быть осторожнее, но у меня не получается — выстрелы где-то рядом и кто там может отстреливаться, как не Мишка и мой пилот?! Им нужна помощь! Выхватываю пистолет. В лесу вспышки — на треск огнестрельного оружия отвечают из импульсаторов. Быстро понимаю, что я подхожу к месту боя со стороны врага. Это хорошо, могу устроить им неприятный сюрприз с тыла! Но одновременно и плохо, ведь свинцовый град летит и в мою сторону. Подбираюсь настолько близко, насколько это вообще возможно. Минута, чтобы присмотреться к огневым точкам, занятым эйнерами. Я понимаю, что вряд ли все они чужие, там есть и люди — носители, но в душе нет сентиментальности, жалости к сородичам. Сейчас они — добровольно или нет — на стороне врага. Чтобы прицелиться с правой руки мне достаточно сотых долей секунды. Ствол пистолета вздрагивает от выстрела: бах! Следующая мишень — бах! Еще несколько выстрелов и последние, кажется, ушли в никуда, носители или сами эйнеры на ходоках успели убраться подальше от перекрестного огня. Еще мгновение и в джунглях воцаряется звенящая тишина. Я выжидаю, вдруг стрельба возобновится. Но те из врагов, кто уцелел, отступили. Может быть они решили, что нас тут много — не знаю. Решившись себя обнаружить, я набираю полную грудь воздуха. — Хэ-э-элг!