– То есть с сыном своим? – Да. – А вам это не показалось странным? – спросил полицейский. – Нет. А что в этом странного? – Может, и ничего, – ответил капитан и спросил: – Но Виталий, как я понимаю, отказался спускаться с отцом? – Нет, – бросил на него удивлённый взгляд Кушнарёв, – он не отказывался. – Тогда как же получилось, что в подвал с Игнатом Варфоломеевичем спустились вы? – Просто Виталий и рот не успел открыть, как я сказал, что сам с дядей Игнатом спущусь. Я же племянник! – Вот именно что племянник, – с едва заметной иронией проговорил капитан, – а среди присутствующих были сын, дочь и зять убитого. – Эдик не в счёт, – сразу ответил Олег, – Анфиса хотела пойти, а Тихон… – Кушнарёв сделал паузу, а потом пояснил: – Ему нужно время на принятие решения. – Вы хотите сказать, что Поздняков тугодум? – Да нет же, – сердито воскликнул Кушнарёв, – просто характер такой у Тихона, неторопливый. – Хорошо, вы спустились в подвал, кто шёл первым? – Дядя Игнат, но только на шаг, я ему в затылок дышал. – Кто определил, что Твердохлёбов мёртв? – Мы это сразу оба поняли, – опустил голову Олег. – По каким признакам? – Да ни по каким! Видно же! Хотя потом дядя Игнат попытался найти пульс. – Понятно. Идите и пригласите сюда Игната Варфоломеевича Калитовского. Калитовский-старший был угрюм и растерян. Оно и понятно, потерял лучшего друга и, может быть, единственного. Но худшее Игната Варфоломеевича ждало впереди. Он ещё и не догадывался об этом, старался как можно точнее отвечать на вопросы, которые задавал ему капитан. Очень удивился, когда тот спросил у него о Снежане. – Что было, то быльём поросло, – ответил он невозмутимо. «Не скажите, Игнат Варфоломеевич», – подумал про себя капитан, но вслух ничего не сказал. А вот Аделаида Сергеевна, услышав от полицейского вопрос о Снежане, не смогла скрыть своего смятения. Потом она принялась долго и нудно объяснять капитану, что Снежана не пара её сыну и спасибо покойному, что избавил Виталика от перспективы стать мужем этой недалёкой девицы. – А ваш сын тоже так думает? – прямо спросил капитан Калитовскую. Она поджала было сначала сердито губы, а потом всё-таки ответила, что у них в семье не принято лезть в душу. – Понятно, – отозвался капитан и, вопреки ожиданиям Аделаиды Сергеевны, попросил пригласить следующим не её сына, а дочь покойного Анфису. Молодая женщина, как было видно с первого взгляда на неё, еле держалась на ногах. На вопросы капитана она отвечала на первый взгляд бесстрастно, но по метавшемуся в её полуопущенных глазах отчаянию было понятно, что душа её разрывается от горя. Капитану стало совестно мучить и без того измученную женщину, и он отпустил её, попросив пригласить мужа, Тихона Позднякова. Она кивнула и безропотно подчинилась. А вот Тихон несколько удивил капитана, он выглядел собранным и уверенным в себе и абсолютно не был похож на человека, которому требуется много времени для принятия каких-либо решений. На все вопросы капитана он отвечал чётко и вразумительно, не пытался выглядеть убитым горем и честно признался, что его гораздо больше беспокоит самочувствие жены, чем смерть тестя. – Ваша жена теперь станет богатой наследницей, – забросил удочку капитан. – Скорее всего, – равнодушно отозвался Тихон и добавил с простецкой откровенностью человека труда: – Я и сам хорошо зарабатываю. Так что моя семья никогда не бедствовала. А большие деньги – это одно баловство. Ничего хорошего в них нет. – Как знать, – невольно улыбнулся капитан и на миг замечтался, представив, что бы он сделал с большими деньгами, если б на него свалилось откуда-нибудь наследство. Пришёл черёд беседы со Снежаной. Вдова Никифора Лаврентьевича Твердохлёбова успела переодеться в чёрное траурное платье, но держала себя спокойно, не демонстрируя показную скорбь. – Я вижу, что вы не очень-то огорчены смертью мужа? – бесцеремонно спросил капитан. – Что значит не огорчена? – отозвалась она задиристо. – Человек умер, это в любом случае огорчение. – Но вам-то он не просто человек, а муж, – напомнил капитан. – Муж, – уныло согласилась Снежана, и в это мгновенье совершенно неожиданно для капитана её глаза наполнились слезами. Её рука скользнула за корсаж, а когда вынырнула обратно, в ней был зажат большой клетчатый платок. Капитан уставился на него с недоумением, так этот мужской платок не вязался с внешним обликом красивой холодной женщины. Снежана же, не обращая внимания на недоумение капитана, громко высморкалась и сказала: – Задавайте свои вопросы. – Да у меня к вам на данный момент только один вопрос: в каких отношениях вы находитесь… – При этих его словах женщина вся как будто сжалась. «Ага», – подумал капитан и закончил предложение: – С Виталием Игнатьевичем Калитовским? – С кем, с кем? – Глаза женщины чуть не выкатились из орбит. – Вы что, плохо слышите? – рассердился капитан, понимая, что не попал в цель. – Слышу-то я хорошо, – с вызовом ответила женщина, – только вы вопросы глупые задаёте. – То есть как глупые?! Вы же не будете отрицать, что до встречи со своим покойным мужем вы собирались замуж за Калитовского? – А зачем мне это отрицать? – усмехнулась она краешком рта. – Все знают, что собиралась. И что? – Говорят, что старая любовь не ржавеет, – небрежно произнёс капитан. – А ещё говорят, что в Москве кур доят, – уже не скрывая усмешки, ответила она. – Вы бы поостереглись грубить, – не вытерпел полицейский. – Чего мне стеречься? Я ничего плохого не сделала. – То есть вы утверждаете, что после своего замужества отношений с Виталием Калитовским не поддерживали? – Да я с ним с той поры не виделась ни разу! Можете спросить у кого угодно, и все подтвердят мои слова. – Не беспокойтесь, спросим, – буркнул капитан. И когда Снежана уже поднялась, чтобы выйти из комнаты, полицейский задал ей каверзный вопрос: – Но ведь Виталий Калитовский к вам по-прежнему неровно дышит? – С чего вы это взяли? – искренне удивилась женщина. – Иначе зачем бы он сюда приехал? – вопросом на вопрос ответил капитан. – Муж пригласил на праздник всю семью Калитовских. Вот Виталий и приехал. Если хотите знать, то это скорее был жест примирения с его стороны. Тем более что мужа моего он с рождения знал, рос на его глазах, Никифор игрушки ему дарил, на лошади учил ездить. – На какой лошади? – не понял капитан. – На обыкновенной. Вы что, лошадей никогда не видели? Капитан не счёл нужным отвечать на её вопрос и махнул рукой, давая знак, чтобы она скрылась с глаз его долой. А когда дверь за ней уже почти закрылась, он крикнул: – Пригласите сюда Виталия Калитовского. Сначала он даже подумал, что она не расслышала его просьбы. Но не прошло и минуты, как в кабинет вошёл Виталий и спросил: – Можно? – Так вы уже вошли, – усмехнулся капитан и подумал про себя, глядя на Калитовского-младшего, что вот он, его шанс раскрыть дело по горячим следам. А за окном снова повалил снег, и притом такой густой, что снегопад казался одной сплошной пеленой. Глава 8 Мирослава проснулась в объятиях… кота. Дон крепко обнимал её своими длинными лапами за шею и сладко мурлыкал в самое ухо. – От тебя жарко, как от печки, – пожаловалась Мирослава, отпихивая от себя Дона. Тот обиженно вздохнул. И тут зазвонил телефон.