Из глаз Анфисы слёзы текли ручьём, она не могла говорить и только кивала. – Всё-всё, – решительно проговорила Аделаида Сергеевна, – идём, а то полиция может бог весть что подумать. – Да что она может подумать? – вырвалось у Анфисы. – Всё, что угодно! – сухо ответила Калитовская. – Вплоть до того, что мы тут в сговор вступаем. – Скажете тоже, – отмахнулась дочь Твердохлёбова, но спорить не стала и устремилась вслед за Аделаидой Сергеевной. Входя на кухню, Позднякова заметила, как косо посмотрел на них дежуривший возле растерянных гостей полицейский. «Наверное, Аделаида Сергеевна права, – тоскливо подумала Анфиса, – мы задержались у бабы Луши. А дело полиции сейчас подозревать всех и вся». За детей она почти не беспокоилась. На Лукерью Самсоновну можно было положиться. Да и то сказать, Твердохлёбовы – они и есть Твердохлёбовы. Твердыня, одним словом. Только Эдик подвёл породу Твердохлёбовых, один уродился в их роду ненадёжным и хлипким в нравственном отношении. Тихон попросил разрешения у полицейского отнести еду детям и бабушке. Тот куда-то позвонил, вскоре явился ещё один полицейский и сопроводил Позднякова в комнату к Лукерье Самсоновне, потом спустился вместе с ним вниз, после чего безмолвный страж исчез. Тихон заставил всех поесть и напиться крепкого горячего чая. Раньше никому и в голову не могло прийти, что именно Тихон сплотит их готовый отдаться на волю хаоса коллектив. Поднявшись наверх, полицейские стали проводить опрос всех присутствующих на праздновании Нового года. Вызывали по одному в осиротевший кабинет хозяина дома. Допросы вёл капитан. Ещё двое полицейских вроде бы просто присутствовали. На самом деле внимательно наблюдали за всеми, кого опрашивали. Выдать преступника могло не только слово, но и непроизвольное движение, вплоть до начавшей ни с того ни с сего дёргаться брови. Но пока опрос свидетелей не приносил ожидаемого результата. Казалось бы, всё просто и ясно – хозяин дома спускается в подвал за вином и его убивают ударом бутылки по голове. Из этого следует, что кто-то спустился следом за ним. Но кто? Алиби нет ни у кого. Все куда-то отлучались. Никто друг за другом не следил. На убитом накинуто пальто сына, залитое кровью и вином. Жена Твердохлёбова Снежана показала, что Эдуард Твердохлёбов постоянно клянчил у отца деньги, а тот перестал ему их давать. Вернувшаяся на работу утром горничная Варвара Метёлкина сообщила следствию, что видела, как отец и сын запирались в кабинете первого, и краем уха, когда она проходила мимо, Варвара слышала, что отец с сыном сильно спорили. На вопрос капитана, о чём шла речь, горничная ответила: – Известно о чём, о деньгах, – и многозначительно ухмыльнулась. – То есть Эдуард Твердохлёбов просил у отца денег, – решил уточнить капитан. – Естественно, просил, – ответила горничная. – Почему естественно? – Потому что он их у него всегда просил. – И Твердохлёбов-старший давал их сыну? – Это мне неведомо, – пожала плечами горничная, – спросите лучше у Анфисы Никифоровны, она дочка им и лучше знает. Или у Лукерьи Самсоновны. От неё у племянника секретов не было. – Непременно спросим, – заверил Метёлкину капитан и отпустил горничную восвояси. Эдуард, в свою очередь, назвал слова о его попрошайничестве злыми домыслами. Да, ему случалось иногда просить у отца денег взаймы. Но ведь он ему не чужой человек. На вопрос, почему на отце в момент убийства оказалось его пальто, Эдуард ответил, что за вином сначала хотел идти он сам, уже и пальто снял с вешалки: в подвале прохладно, но тут у него зазвонил телефон и отец, не желая ждать, вырвал у него из рук пальто и спустился в подвал сам. – Вы видели, как он спускался? – Нет, – несколько удивлённо отозвался Эдуард. – Тогда почему же вы утверждаете, что ваш отец спустился туда? – Вы издеваетесь, что ли? – окрысился Эдуард. – Если бы отец туда не спускался, то как он там оказался? – Может, его убили в другом месте, а туда уже отнесли. – Ага, – ощерился Эдуард, – треснули по башке бутылкой на свежем воздухе, а потом туда на руках отнесли. Где тогда следы крови? – Так снег же шёл, – невозмутимо отозвался капитан. – Всё равно должны же были остаться хоть какие-то следы. – Ищем. – Вот и ищите! А честным людям мозги своими домыслами не… – Он запнулся, вовремя удержавшись от грубого слова, и буркнул: – Не конопатьте. – Ну-ну, – усмехнулся капитан, – сестра вот ваша Анфиса тоже утверждает, что вы постоянно вымогали у отца деньги. А он в последнее время давать их вам перестал. Чем не мотив? – Да у них с Тихоном у самих рыло в пушку! – взвился Эдуард. – Разберёмся. – Вот и разбирайтесь! Кстати, не забудьте обратить внимание на Виталия Калитовского, – широко улыбнулся Эдуард. – А что с ним не так? – слегка удивился капитан. – Насколько нам известно, отец Виталия Игнатьевича Калитовского Игнат Варфоломеевич Калитовский друг вашего отца. Следовательно, Калитовский-младший не имеет прямого отношения к вашей семье. – Это смотря что вы, товарищ капитан, имеете в виду под словом – прямого, – вкрадчиво проговорил Эдуард. – Я имею в виду, родственного. – А, – насмешливо протянул сын убитого, – родственную связь между моим отцом и Виталием, как я надеюсь, – нехорошо усмехаясь, продолжил он, – исключить можно. – Но вот отношение к нашей семье Виталий всё-таки имеет, и не такое уж косвенное. – Гражданин Твердохлёбов, – прикрикнул на него капитан, – прекратите паясничать и объясните толком, на что вы намекаете! – А я и не намекаю! Я прямо говорю, мой отец отбил невесту у Виталия Калитовского и женился на ней. – То есть Снежана Матвеевна Твердохлёбова, ныне вдова вашего отца, бывшая невеста Калитовского-младшего? – насупившись, уточнил полицейский. – О чём я вам и толкую, товарищ капитан! – ухмыльнулся Эдуард. – Тогда зачем же он сюда приехал? – Вот и мне было бы интересно это узнать, – снова не удержался от ухмылки старший сын Твердохлёбова. – Ладно, ступайте и пригласите сюда вашего брата. – Какого ещё брата? – делано изумился Эдуард. – Двоюродного! – рявкнул капитан. – Олега, что ли? Так сразу бы и говорили. – И, не дожидаясь, пока заметно разозлившийся полицейский спустит на него всех собак, Эдуард исчез за дверью. Вскоре появился Олег Кушнарёв. – Садитесь, – предложил ему успевший взять себя в руки капитан, – вы Олег Георгиевич Кушнарёв – племянник убитого хозяина дома? – Да, моя мама была младшей сестрой дяди Никифора. – Вы с детства воспитывались в семье Твердохлёбова? – Можно сказать и так, но точнее, с отрочества. – Какие у вас были отношения? – С дядей? – удивился Олег. Капитан кивнул. – Хорошие. – А с братом и с сестрой? – С Анфисой и её мужем Тихоном мы дружим. А с Эдиком отношения сложные. – Неприязненные? – решил уточнить полицейский. Заметно поколебавшись, Кушнарёв ответил: – Я бы так не сказал. Просто мы недолюбливаем друг друга. Капитан уже хотел спросить, в чём разница между недолюбливанием и неприязнью, но воздержался. Он начал задавать Кушнарёву обычные вопросы, типа того, когда он приехал вчера к дяде, с кем, как проходил праздник, и наконец, дойдя до важного для себя вопроса, напрягся и спросил: – Кто первым хватился хозяина дома? Олег подумал и честно признался: – Я не помню. – А кто предложил спуститься в подвал? – Дядя Игнат, – не раздумывая, ответил Кушнарёв. – И он сразу именно вам предложил спуститься вместе с ним? – Нет, дядя Игнат хотел сначала спуститься с Виталием. Капитан насторожился: