– Зачем? – Он сам мне позвонил и просил приехать, – опустила глаза Снежана. – И вы не могли ему отказать? – спросила Волгина не без иронии. – Я пыталась! Но он проявил настойчивость. А я не умею долго сопротивляться, – призналась женщина. – Хорошо. Вы приехали к нему. Что дальше? – Эдуард стал просить у меня денег. – И вы дали их ему? – Нет, – женщина отрицательно покачала головой, – с собой у меня денег не было. Карты я оставила дома. – Боялись, что он их отнимет у вас? Снежана утвердительно кивнула: – Притом денег на них не так уж много. Обычно деньги мне ежемесячно перечислял Никифор. А когда его не стало… – женщина обхватила себя обеими руками. – Ну-ну, – успокаивающе проговорила Мирослава, – от бедности вы не умрёте. Так что не стоит переживать. – Наследство ещё не скоро, – проговорила Снежана, – до этого времени мне нужно как-то прожить. Мирослава могла бы напомнить ей про богатого любовника, но делать этого не стала. – После того, как вы отказались дать Эдуарду в долг без отдачи, он предложил вам продать драгоценности? – Откуда вы знаете? – удивилась женщина. – Логика подсказывает мне именно такое развитие событий, – пожала плечами детектив. – Да, он потребовал отдать ему мои драгоценности. Эдуард знал, что его отец часто дарил их мне. – Продавать драгоценности он собирался сам? – Да, сказал, что у него есть знакомые. – Вы снова отказали ему? – Не совсем, я обещала подумать, – уклончиво отозвалась женщина. – Пасынок удовлетворился вашим ответом? – Нет. Он принёс бумагу и ручку и потребовал, чтобы я написала собственноручно отказ от своей доли наследства в его пользу. – И вы сделали это? – Я сказала ему, что эта филькина грамота ничего не будет значить в суде. Но он стал настаивать. Глаза его при этом налились бешенством, я испугалась и бросилась к двери! – А он за вами? – Да! Но я успела свалить на него вешалку, и, пока он выпутывался изо всех этих пальто, я выбежала на лестничную площадку. Он потом вынесся за мной. Но я почувствовала свою безопасность и высказала ему всё, что думаю о нём. Он в ответ стал по-всякому обзывать меня и моего сына и даже пригрозил. – Чем? – Сказал «я придушу твоего щенка». Я очень испугалась. Но меня успокаивало то, что он не знал адреса моих родителей. «Как будто это так трудно узнать», – подумала Мирослава, но вслух ничего говорить не стала, зачем пугать и без того перепуганную женщину. Хотя Эдуарда и нет больше в живых. – Вы поехали домой? – спросила Мирослава. – Да, когда я уже отъехала от его дома, он позвонил мне. – И вы взяли трубку? – Да, – кивнула Снежана, – сама не знаю зачем, но взяла. Из неё снова посыпались угрозы, и тогда я и выложила ему, что никакого наследства не будет. Он на какое-то время даже дар речи потерял. А потом демонически расхохотался. То есть не поверил мне. Но я ему поклялась, что Никифор сам сказал мне, что он все свои деньги и имущество разделил между дочерью, племянником и нашим малышом, если он окажется его сыном. А если нет, то и он ничего не получит. – Вам муж не оставил никаких денег? – Я точно не знаю, – проговорила Снежана, – но Никифор говорил, что я буду ежемесячно получать определённую сумму до тех пор, пока снова не выйду замуж, – женщина грустно усмехнулась, – он почему-то был уверен, что я недолго буду одна. «И оказался прав», – подумала Мирослава. Между тем Снежана продолжала: – Тут-то он, кажется, и поверил мне, потому что по его голосу я слышала, что он буквально обезумел от ярости. Потом я услышала какой-то грохот, и связь сразу прервалась. Скорее всего, он разбил свой аппарат о стену. – Скорее всего, – согласилась Мирослава и направилась к выходу. – Вы уже уходите? – удивлённо произнесла Снежана. – Я же вам сказала, что поселяться у вас не собираюсь. Но прежде чем покинуть ваш дом, я хотела бы ещё раз поговорить с вашей горничной Варей. – С Метёлкиной? – удивилась Снежана. – Разве у вас есть ещё одна горничная? – Нет. Но вы с ней вроде бы уже говорили. И полиция её трясла. – У меня возникли к ней новые вопросы. – Тогда оставайтесь здесь, – предложила Снежана. – А Варю я сейчас вам пришлю. Волгина не стала спорить и снова опустилась в кресло, с которого только что встала. Горничная появилась минут через пять. По раскрасневшемуся лицу девушки и учащённому дыханию Мирослава догадалась, что она очень спешила, может быть, даже бежала. – Здравствуйте, Варя! Проходите, садитесь, – Волгина жестом указала на кресло, из которого ещё не успело улетучиться тепло Снежаниного тела. – И вам здравствуйте, – не слишком-то дружелюбно отозвалась горничная, но покорно села туда, куда ей указали. – Я хотела бы задать вам ещё несколько вопросов. – Задавайте, – удручённо отозвалась девушка. – Варя, вы ведь были дружны с Эдуардом? – прямо спросила Мирослава. И Метёлкина решила не лгать, придя к умозаключению, что ложь может выйти ей боком, поэтому она призналась. – Он приплачивал мне за то, чтобы я рассказывала ему, что происходит в доме, по возможности велел подслушивать их разговоры. – И вы согласились шпионить за домочадцами? – А что в этом особенного, – вздохнула девушка, – к тому же мне были нужны деньги. – И долго это продолжалось? – Скорее нет, чем да. – Отчего же? Вас стала мучить совесть? Варвара стала пунцовой, но всё-таки не ухватилась за спасительную версию о совести. – Нет, – выдавила она из себя, – просто Эдуард перестал мне платить. – И уже не требовал новых сведений? – Ещё как требовал! – усмехнулась девушка. – Но вы сказали, нет. – Естественно, что я, дура, за спасибо на него горбатиться. – И он оставил вас в покое? – Не сразу, – призналась девушка, – даже удавить грозился. Но я не из пугливых. Я ему сразу заявила, мол, расскажу обо всём его отцу. И Никифор Лаврентьевич мне поверит, а не ему.