– А вам самой совершенно не интересно, кто же убил в новогоднюю ночь хозяина дома? – Интересно, не интересно, это вопрос десятый, – ответила Мирослава. – За раскрытие преступления деньги нам на данный момент никто платить не собирается. А бесплатно наше агентство, как тебе известно, не работает. – Может, полиция заплатит, – пошутил Морис. – Вот когда заплатит, тогда и поговорим, – серьёзно отозвалась Мирослава. В ожидании результатов проделанной агентством работы Волгина решила полениться. Искусству того, как лениться правильно, она училась у своего кота. Вот и теперь решила взять ещё парочку уроков. А чтобы никто им не мешал, подхватила Дона на руки и скрылась в своей комнате. Морис с улыбкой посмотрел им вслед. Но лениться долго им не пришлось. Вечером на сотовый, который она на этот раз не отключила и положила рядом с собой, позвонил Белозёрский. – Хочу тебя порадовать, – сказал он. – Неужели Калитовский заговорил? – Не то слово! – рассмеялся Ян. – Когда я изложил ему твою импровизацию, он буквально заорал: Снежана не виновата! Она в это время находилась на заднем дворе! И это может подтвердить ещё один человек! При этом он столь подробно описал любовника Твердохлёбовой, что впору не фоторобот составлять, а писать портрет маслом. – Ага. Надеюсь, ты проинформировал следователя? – Обижаешь! Следователь собирается пообщаться с моим подопечным завтра с утра. – Спасибо, Янушка, что позвонил! Доброго тебе вечера и привет твоим девочкам. Под девочками Мирослава, как всегда, имела в виду красавицу жену Белозёрского Ванду и любвеобильную боксёриху Паулину. – Твоим мальчикам тоже привет, – усмехнулся в трубку Ян. – Одному мальчику могу прямо сейчас передать, – отозвалась Мирослава и нежно погладила растянувшегося рядом с ней Дона. – А Морису скажу за ужином. – Кстати, если Шура забежит, ему тоже от нас привет. – Шуры давно не было, – зевнула Мирослава, – заработался он у нас совсем. – Ты, чувствую, тоже заработалась, спишь на ходу. – Извини. Мирослава завершила звонок с мыслью о том, что они с Морисом выполнили свою часть работы, а в дальнейшем пусть разбирается следствие. Через день поздно вечером позвонили супруги Калитовские и попросили разрешения приехать утром. Морис уже знал, что Виталия освободили, но на всякий случай спросил: – Что, уже есть результаты? – Да, наш сын освобождён, и с него сняты все подозрения. «Быстро, однако, сработали правоохранительные органы», – подумал про себя Миндаугас, отлично понимая, что результатом освобождения Калитовского была работа, проделанная Мирославой. – Так мы подъедем? – напомнила о себе Аделаила Сергеевна. – Вы хотите окончательно рассчитаться? – решил уточнить цель их приезда Миндаугас. – Не совсем, – с какой-то странной интонацией в голосе проговорила Аделаида Сергеевна и быстро добавила: – Но об этом мы хотели бы поговорить не по телефону, а во время личной встречи. – Хорошо, – отозвался несколько заинтригованный Морис, – когда бы вы хотели подъехать? – Завтра в десять утра. Это не слишком рано? – спросила Калитовская. – В самый раз, – ответил Морис, – мы будем вас ждать. Мирослава в это время всё ещё ленилась в своей спальне на постели с книгой в руках и в обнимку с котом. Морис поднялся на второй этаж и постучал в дверь. – Входите! – Кто входите, – спросил он, – у нас же в доме больше никого нет. – Это так, для спецэффекта, – улыбнулась она. – Понятно. Я хотел вас проинформировать. – Информируй. Может, сядешь? Морис опустился в кресло: – Звонила Аделаида Сергеевна. Они с мужем хотят приехать к нам завтра к десяти утра. Я согласился. – Правильно, – одобрила она. – Только у Аделаиды Сергеевны голос был какой-то странный, – осторожно проговорил Морис. – Что значит странный? – У меня сложилось такое впечатление, что Калитовские не совсем удовлетворены нашей работой. – Но ведь Виталия отпустили! – воскликнула Мирослава, захлопнув книгу и уронив её на кровать. Дон недовольно мяукнул. – Отпустили, – подтвердил Морис. – Может, их смущает подписка о невыезде, но ведь это обычная практика, – задумчиво проговорила Мирослава. – Она ничего не говорила ни о какой подписке. – Ладно, – сказала Мирослава, поднимая книгу и открывая её на нужной странице, – не будем гадать на кофейной гуще. Приедут и сами всё скажут. – Я только хотел вас предупредить. – Ага. – Не хотите спуститься к камину? – Хочу! Но мне лень, – улыбнулась она обезоруживающе. – Я могу отнести вас в гостиную на руках, – предложил Морис. – Лучше не надо, – проговорила она, продолжая улыбаться, – сейчас дочитаю главу и спущусь. – Вы мне не доверяете? – вдруг спросил он. – С чего ты взял? – удивилась она. – Вы думаете, что я вас уроню! Мирослава весело рассмеялась, потом сказала: – Что ты, солнышко! Дело вовсе не в этом. – А в чём? – В том, что ты меня возбуждаешь, – она облизнулась и посмотрела на него взглядом голодной тигрицы. – Вечно ваши шутки, – проговорил он, – вы можете быть серьёзной? – Ещё как, – заверила она. – И если тебе так уж хочется оставаться серьёзным, то, может быть, попьём чаю? – У меня в духовке лимонник доходит, – сообщил он. – Ой как здорово, – обрадовалась Мирослава, – через полчаса мы будем в гостиной. – Не торопитесь, я пока на стол накрою, – ответил он, обволакивая её ласковым взглядом. – Всё, – сказала Мирослава коту, – сейчас сервирует стол королевским сервизом и тончайшим хрусталём. А оно нам надо? – Мяу! – протяжно протянул кот. – Считаешь, что надо, – вздохнула Мирослава и проговорила притворно жалобно: – Вот что значит мужская солидарность. В итоге два против одного, и мне остаётся только подчиниться. Когда Мирослава с котом на руках спустилась в столовую, в камине потрескивало пламя, на столе трепетали свечи, посверкивали блики, отбрасываемые хрустальными бокалами и корзиночками, в фарфоровых чашках дымился чай, на блюде лежал красиво нарезанный лимонник.