– Судя по тому, что меня не встречает Шура и в доме не пахнет съестным, Наполеонов на работе. – Ага, твоя мужская логика на этот раз сработала на совесть, трудится наш горемыка, – притворно вздохнула Мирослава. – И когда освободится? – Второго. – Больше вы никого в гости не ждёте? – спросил Миндаугас. – С ума сошёл! – возмутилась она его крамольному предположению. – Конечно, нет! – Прекрасно, – улыбнулся Морис, – встретим этот Новый год как тихий семейный праздник. А пока нам придётся засучить рукава! – Ну, нет! – попробовала запротестовать она. – Да! Да! – сказал он. – Сейчас будем наряжать ёлку! Мирослава вздохнула и отправилась доставать из кладовой коробки с игрушками. Морис вытащил их на улицу, и они довольно быстро вдвоём нарядили красавицу-ель, растущую недалеко от дома. – Здорово! – сказала Мирослава, когда ель уже стояла во всей своей праздничной красе. – Ну вот, а вы не хотели, – подмигнул ей Морис. – А теперь… – начал он. – А теперь? – изобразила она ужас на лице. – Теперь мы попьём чаю и приступим к приготовлению блюд для новогоднего стола. – Ой! Я согласна обойтись тремя корочками хлеба! – завздыхала Мирослава. – Вы может быть, – ответил он невозмутимо, – но я и Дон нет! Кот поддержал его громким мяуканьем. – К тому же не забывайте, что второго в наш дом ворвётся голодный Шура! И если не найдёт здесь еды, то нам всем не поздоровится. – Не съест же он нас, – беззаботно отозвалась Мирослава. – Не знаю, не знаю, – многозначительно возразил Морис. – Ладно, – согласилась она, – только готовить будешь ты, а я только немного помогать тебе. – Ну, это как всегда, – усмехнулся Миндаугас. Они закусили холодной курицей, которую Мирослава отварила вчера из-за кота, решив больше ничего не готовить. И попили чай с пирожными, которые привёз с собой Морис. – Какие они маленькие и миленькие, – проговорила Мирослава, с удовольствием рассматривая лакомство прежде, чем отправить его в рот. А попробовав, зажмурила глаза и сказала: – Вкусно! – Потом спросила: – Ты их в самолёте испёк? – Нет, – развёл он руками, – их испекла моя мама. – Правда? – почему-то удивилась Мирослава и, подумав, повторила свои прежние слова: – Очень красиво и вкусно. – Парочку пирожных мы уберём в холодильник, – сказал Миндаугас. – Это ещё зачем? – удивилась Мирослава. Миндаугас посмотрел на неё укоризненно. – Для Шуры! – А они не испортятся? – Нет. – Жаль… – Что жаль? – удивился он. – Что не испортятся. – Я что-то не понял. – А что тут непонятного? Были бы они с минимальным сроком хранения, я бы их съела сама. Он весело рассмеялся. – Вы же не любите сладкое. – Не люблю, – согласилась она, – но эти пирожные какие-то особенные. Морис не скрывал удовлетворения от того, что пирожные, испечённые его мамой, ей понравились, и поспешил утешить Мирославу: – Я испеку такие же попозже по маминому рецепту. – А у тебя он есть? – спросила она недоверчиво. – А то как же! – заверил её он. Мирослава захлопала в ладоши и сообщила, что она, пожалуй, согласна немного потрудиться на благо их сообщества. Но только немного. И добавила: – Боюсь перетрудиться. Кот фыркнул, а Морис улыбнулся. Вечером 31 декабря пошёл снег. Он падал с неба большими мягкими хлопьями и вскоре завалил всё вокруг. – Ура, – сказала Мирослава, – теперь у нас будет настоящий Новый год. – Только дорожки утром придётся расчистить, – заметил Морис. – Зачем? Мы из дома выходить никуда не собираемся и к себе никого не ждём. Расчистим второго утром, – решила она. – Хотя бы первого вечером. – А вдруг ночью опять снег пойдёт? – спросила Мирослава. – И что же? – Тогда второго придётся заново делать ту же работу. Миндаугас рассмеялся и решил не спорить. Новый год они на самом деле встретили в так называемом семейном кругу – она, он и кот. Никто им не мешал – не наведывался и даже не звонил. Хотя дозвониться до них в эти дни можно было только по сотовому телефону Мориса, номер которого знали далеко не все. Но те, кому надо, знали, в первую очередь имеются в виду, конечно, Наполеонов и тётя Мирославы Виктория Петровна Волгина. Сотовый самой Мирославы и стационарный были отключены. Второго детективы ожидали в гости Шуру, но он позвонил рано утром и уныло проговорил: – Я не приеду. – Заставили работать? – сразу догадалась Мирослава. – Попросили, – поправил её он и тут же добавил: – Но так, что отказаться было невозможно. – И когда же ты сможешь приехать? – Не раньше чем шестого ближе к вечеру. – Хорошо, Шурочка, мы будем ждать, – ласково проговорила Мирослава. – Только из вкусного у вас для меня к этому времени ничего не останется, – ответил ей голосом мученика Наполеонов. – Шурочка, не волнуйся! Шестого же сочельник! – Ага. И что? – проговорил он насмешливо. – Гуся, конечно, не будет, – ответила она, – Рождество 7 января… – Вот! А индейка на Рождество будет?? – Морис что-то говорил о грудке индейки, кажется, собирается запекать. – А целую индейку ему слабо?