— Тебе же, дух, я дарую свое благословение, — перевел взор на призрака диззарг. — Ты не нуждаешься в помощи ночи и ее светила. Подойди ко мне. Волк слушал нахохлившись, словно ожидая подвоха. Но все же поднялся, медленно приблизился и замер напротив. Они стояли, глядя друг на друга: огромный призрачный зверь и высокий мужчина с серебристой кожей. Зеленые звериные глаза смотрели в серебристо-ртутные гуманоидные. Не было произнесено ни слова, но казалось, что идет безмолвный диалог. Может, так и было. Кто знает, на что они оба способны. — Да будет так! — простер диззарг руку над головой призрака. И того окутало светлое легкое сияние, словно облачком укрыв. Когда проявление магии исчезло, волк кивнул, поблагодарив, и вернулся ко мне. После мы наблюдали за упокоением погибших. И ничего более странного я в своей жизни еще не видела. Император спустился с крыльца, поправил простыню, служившую ему одеянием, и повернулся к полю битвы. А потом воздел руки к небу, поднял голову и начал... петь. Нечто вроде псалмов перемежалось с речитативом, сменялось горловым пением. Короче, это было крайне необычно. Но самое удивительное, что солнце будто услышало, поняло и пришло на этот зов. Багровые лучи уходящего на ночной покой местного солнца стали длиннее, насыщеннее, жарче и тяжелее. Они устремились к мертвецам, и те стали исчезать. Этот невероятный багряный солнечный свет словно слизывал их и растворял. Исчезали тела чернокожих рыжеволосых покойников. Дневное светило забирало детей своих, дошанов. Оставались их одежда, личные вещи и оружие. Не прошло и пятнадцати минут, и на всем этом огромном поле остались лишь погибшие диззарги. Наша маленькая, но дружная группа следила за происходящим, не сходя с крыльца отеля. Император же продолжал свои воззвания и мольбы. А потом солнце будто в колодец ухнуло. Так бывает в горах: только что еще был яркий свет и вот уже темнота, словно освещение резко выключили. Луна этого мира уже была на небе, просто мы не замечали ее при багровых закатных лучах. Но вот она уже полновластная хозяйка ночи. И новая, иная по звучанию песня-молебен императора. И уже лунный белесый свет слизывал и растворял тела покойников с серебристой кожей. Жуть полнейшая, если честно. Но все закончилось, поле опустело... Почти опустело. Остались лишь одежда, обувь, доспехи, оружие, какие-то личные вещи. Единственный живой представитель этого мира на многие километры вокруг повернулся к нам. Прижал к груди правый кулак, после чего выбросил руку вперед с открытой ладонью, в точно таком же салюте и приветствии, как это делали древние римляне. Надо же... Иные времена, эпохи, культуры, народы и миры, а жест добрых намерений, открытого сердца и отсутствия оружия, аналогичен. Я повторила его жест. Мир подсказал, что это действительно салют равных. Ориэль и Леслия быстро повторили за мной, решив, что я знаю, что делаю. Волк просто склонил башку. А император начал растворяться в лунном свете, истаивая прямо на наших глазах. — Он что?! — опешил Ориэль. — Исчез как трупы?! Я зря его лечил?! — Нет, он ушел. Это их волшебство. Магия диззаргов, — глядя на то место, где только что стоял мужчина, остававшийся величественным даже укутанный в простыню, пояснила я. — Невероятно! — выдохнул цейлин и прижал ручки к груди. — Не то слово, — хмыкнула я. — Пойдемте в отель, нам пора. Ориэль, когда полностью восстановишься, синяки мне убери, пожалуйста. Это не к спеху, можно завтра. И скажи, если мы можем чем-то тебе поспособствовать, то... Энергия? Сила? Какая-то иная помощь? — Нет, ничего не нужно. Сон, еда, витамины и покой. Цейлины быстро восстанавливаются, нас такими создали, — смущенно улыбнулся наш чудесный зелененький барабашка. Мы вошли в холл. Я заперла входную дверь, молча постояла с минуту, глядя на то, как исчезает в дымке этот несчастный край. За стенами отеля снова заплескался белый туман, и лишь тогда я повернулась к своим спутникам. — Жуткий мир. Жуткая драма. Жуткая магия, — поежившись, негромко произнесла сильфида. — А я еще на свои проблемы жаловалась. Вот где настоящие ужас и трагедия. — Война — это всегда трагедия, — подтвердил цейлин. — Агата, почему ты не позвала нас сразу? Зачем одна? — Я была не одна, — едва заметно улыбнулась я и посмотрела на призрака. — Со мной был он. Этьен Рауль Эрнест. Тот сначала дурашливо принял позу, мол, смотрите, какой я хороший. Но тут же опомнился, мотнул головой, отгоняя игривое настроение, и подошел ко мне. Встал так, чтобы я могла его погладить, если бы он вдруг снова стал осязаемым. — Вы помирились? — поняла Леслия. — Да. Мы... Наверное, вместе. Друзья. Не знаю. Слово «наверное» волку не понравилось. Он приподнялся на задние лапы и неожиданно лизнул меня в щеку. Ощущение было странное: прохладное, словно сквозняком по лицу прошлось. — Да, вы вместе, — кивнула сильфида и переглянулась с Ориэлем. — Это хорошо. Ну, мы пойдем. До завтра. — До завтра. Ступайте. Я дождусь Феликса и тоже пойду спать. Глава 5 Глава 5 Подальше от гуманоидов Наш ночной портье пришел на дежурство буквально через полчаса. Онемел, увидев меня, изгвазданную, в грязи и крови, растрепанную, поцарапанную и уставшую. Опешил и пришел в ужас, когда я рассказала, как прошел наш день. Видок у меня был, конечно, жутковатый. Просто я понимала, что если пойду мыться и переодеваться, то уже не смогу снова собраться с силами и выйти из спальни. Поэтому решила досидеть, как есть. Что уж теперь... Полулежала на диване, зная, что отель сумеет своей магией отчистить что угодно с мебельной обивки. Медленно пила вино, размышляя о произошедшем и о судьбах прошлого и будущего. О том, что предстояло сделать императору. Я не могла знать, какой из путей, предложенных миром, он выберет. Все в его руках и в его воле. И повлиять на его решения я тоже никак не могла. Это странно, но эфир передал мне то, что когда-то сказал чудаковатый дракон Аркадий: я, как проводница эфира, вне временно́го потока. Меня не должно было встретиться на пути императора. Меня, нас с отелем, не было в прошлом, настоящем и предначертанном будущем. Но я пришла и изменила это вероятное будущее. И кстати, все те возможные ходы, которые предложил мир, уже учитывали фактор моего вмешательства. Раз уж я услышала призыв, пришла, помогла, спасла, то мироздание лихорадочно просчитало все возможные варианты и выдало те, которые могли помочь. Если бы я не вступила внезапно на должность управляющей «Отеля потерянных душ», не освоила более или менее свои способности, то император умер бы на том кургане, а мир в итоге погиб бы. Точнее, исчезла бы его цивилизация. Диззарги и дошаны взаимно уничтожили бы друг друга. Рауль остался со мной. Сначала лежал у меня в ногах. Потом потоптался, вспрыгнул на диван, который даже не шелохнулся под его неосязаемым телом. Я промолчала. И тогда странный дух неизвестно пока чего, застрявший в теле призрачного волка, улегся рядом, почти касаясь боком моего бедра. Такими нас и застал Феликс. Выслушал, посочувствовал, поохал. — Иди, Агата, спать. Ты мыться должна сначала. И магией тебя окутать филиуров можно мне? Усталость снять могу я немного. Подпитал он не только меня, но и притихшего призрака. Тот проводил меня до зеркальной двери в мои покои, дождался, пока я войду и потрусил наверх, в свой лесной номер, полагаю. Я долго отмокала в ароматной ванне, потом стояла под душем. Хотелось смыть с себя запахи, копоть, кровь, грязь, ужас. Более кошмарного дня в моей жизни еще не было. До сих пор перед глазами стоят истерзанные тела, застывшие в разных гримасах лица. Боль, ярость, ненависть, грусть, удивление, печаль, умиротворение. Такие разные эмоции, те, которые покойные испытывали в последние мгновения. Меня накрыл запоздалый откат от пережитого. Да, я крепилась весь день и была сильной. Но я ведь не железная. И, оставшись наедине с собой, позволила себе быть просто женщиной, побывавшей на войне. И поплакала, и побродила в ступоре по своим покоям. Долго стояла над кашпо с люсне́жем, подаренным мне Ориэлем. Цветок умиротворял своим нежным тонким ароматом. Я за ним тщательно ухаживала и при малейшем намеке на возможную цветочную болезнь вызывала цейлина, чтобы проверил и подлечил растение своей родины. Не выдержав одиночества, оделась и выбралась в холл. Забралась опять с ногами на диван в холле, кивнув Феликсу. Он спросил, не нужно ли мне чего. Но мне просто страшно было оставаться одной. А спустя несколько минут пришел волк. Как уж он почуял, что я снова не в своих апартаментах, не знаю. Но он направлялся именно ко мне. Как само собой разумеющееся подошел, постоял, рассматривая мое лицо. Я молчала. Что тут говорить? Мне неизвестно, насколько крепкая психика у этого мужчины, непонятного генетического и расового происхождения. Пусть он сейчас пребывает в таком неоднозначном состоянии и облике, но все же он мужчина. А я нет. Я не могу... так. Я слабая. — Не расскажешь, чем именно тебя благословил император? — негромко спросила я неожиданно для себя самой. Думала совершенно не об этом, а о том, каким таким десятым чувством Этьен улавливает, где я нахожусь в данный момент времени. Он умудрялся быстро и четко материализовываться там, где я пребывала. Кроме моих комнат, куда он влез лишь единожды, из-за чего я пострадала, и за что он поплатился. Вот и сейчас, только я вышла на общую территорию, как и призрак прибыл. И судя по тому, как он выходил из коридора на втором этаже и спускался, шагал он целенаправленно ко мне, зная, что я тут. Как? Но спросила я то, что спросила. На мой вопрос волк состроил хитрую морду. Не знаю, как ему это удавалось. Но в нем явно погибал талантливый мим. — Не скажешь? — хмыкнула я. — Ну и не надо. Знаешь, я тут подумала... Все же переоценила я свою готовность вернуться к таким, как я, и подобным существам. Мне достался удивленный непонимающий взгляд, и я пояснила: — Когда я только угодила в это место из своего мира, то поначалу мы с отелем переносились к разумным негуманоидам. Таким, как Феликс. Позднее стали появляться человекоподобные постояльцы, но не совсем люди. Рха́ра, нагайна. Они вроде как почти люди, но так-то — оборотень-паук и наполовину рептилия, наполовину человек. Ты помнишь. Были крылатый демон, который совсем не демон. Приходил смерть — вот по этому господину я вообще не представляю, что за раса или существо. Был дракон. Ты и наша воздушная принцесса. И в целом, несмотря на ваши личные трагедии, все как-то... не ужас-ужас в глобальном масштабе. Рауль слушал внимательно, кивал, когда я делала паузы, подбирая слова. И я продолжила: