— Добрый вечер, — обратилась я к ней. — Д-добрый, госпожа, — судорожно вздохнув, отмерла она. Наверное, в ее понимании, привидения не разговаривают. — Я бы хотела поговорить и кое-что вам предложить. У нее был такой вид, что я решила сразу переходить к главному, не пугать эту и без того запуганную девчонку. — Йа-а-а... — проблеяла она. Потом втянула носом воздух, задержала дыхание, выдохнула. И на ее лице расцвела профессиональная призывная улыбка. — Что желает госпожа? Я готова удовлетворить все ваши капризы. Госпожа желает чего-то особенного, необычного? — Пожалуй, — хмыкнула я. В глазах моей собеседницы всплеснулся ужас, но она продолжала улыбаться. Только вот губы дрожали. — Нет-нет, не в этом смысле! Выдохни, ребенок! Твои услуги продажной женщины меня не интересуют. Улыбка медленно сползла с ее лица, но в глазах начала нарастать паника. Да блин! Что с ней не так? Я же ничего плохого не сказала и не предложила. Я хотела потянуть информацию из эфира, но не успела. Девушка сама домыслила и сделала выводы. Зябко поежилась, как-то обреченно посмотрела мне за спину на открытую дверь и, понизив голос, спросила: — Я нужна для вашего... кого-то? Госпожа, я хорошо выполняю работу. Вы не пожалеете. Всего один золотой! И можете делать все, что пожелаете. У меня высокий болевой порог. — Она снова попыталась улыбнуться. Каюсь, я не сдержалась и выругалась нецензурно и от души. Ну вот не доводилось мне еще в моей жизни оказываться в подобных ситуациях и беседовать на подобные темы. Выдохнув, я спросила сжавшуюся девчонку: — Помощь и временный приют нужны? Не забесплатно, но не за это... — кивнула я на ее почти выпрыгивающую из выреза платья грудь. — Я могу полы мыть! Или на кухне работать! Или стирать! И уборку! Все что угодно, госпожа! — вдруг рухнула она передо мной на колени и разрыдалась в голос. Приехали. На нее брезгливо оглядывались прохожие, стараясь обойти по дуге. А я стояла рядом, давая ей пару минут на то, чтобы выплеснуть эмоции. Я сама девушка и знаю, что, когда накрыло, нужно чуть-чуть времени, чтобы самый пик схлынул. Пока не прорыдается, разговаривать бесполезно. Поэтому я застыла, сжав зубы, ненавидя всю эту кошмарную ситуацию, и ждала. Когда буря чуть стихла, я прикоснулась к ее плечу. Она дернулась, шарахнулась, почти упав, и мне пришлось отдернуть от нее руку. — Вставай. Поговорим. Как тебя зовут? Сколько лет? Есть хочешь? — Ми́рра. Шестнадцать. Очень хочу. И воды... Можно глоточек? — Можно и не глоточек. Пойдем, я не кусаюсь. Обещаю, что не причиню тебе вреда. Но кое-что предложу. Надо же, шестнадцать. Я ошиблась. Из-за вульгарного наряда и макияжа думала, что она постарше. Мирра поднялась, вошла следом за мной в холл отеля и замерла, приоткрыв рот. Оглянулась на улицу, даже сделала маленький шажочек назад, выглянула в дверь. Снова осмотрелась. — А каким ты видишь здание снаружи? — начала я догадываться, что ее удивило. — Маленький двухэтажный коттедж. — Ясно. Это пространственная магия, не забивай голову. Присаживайся в кресло, и давай поговорим. Она послушно уселась, куда велено, но сама все равно круглыми глазами изучала место, в которое попала. — Как давно ты занимаешься проституцией? — спросила я. — А? Два года, госпожа. Я недавно на улице. — Недавно?! — сдавленно пробормотала я. — А до того? — Пока папа не умер, мы вместе жили. А потом... Долговая яма. Он там не выдержал, и его не стало. От нас тогда все отказались, имущество забрали кредиторы. Мне некуда было идти, да и нужно было закрыть оставшиеся долги. Имущества на все не хватило. — И ты пошла в бордель? — тихо спросила я. Хотелось пока услышать все от нее. Из эфира я потом узнаю остальное. — А больше некуда, госпожа. Но я попала в приличное место. Полтора года там пробыла. — А что потом? — А потом я выросла. Мне ведь уже шестнадцать. Взрослые девушки там не нужны. — Чего?! А какие там? — Так дети, — непонимающе моргнула она. — Пока я была еще ребенком и не выросло вот это, — поправила она пышную грудь, — меня держали. А потом все. Там совсем другой контингент, взрослые в другом месте. Ну или на улице. Я пока на улице. — Звездец! Лютый и беспощадный! Я помолчала, подышала. После чего обратилась к отелю, чтобы он выдал Мирре чашку какао и что-то сытное и вкусное. А мне кофе с коньяком. Перед ней на столике тут же появились ароматное какао, посыпанное сверху корицей, и горка пирожков на тарелке. —Ешь! — велела я и сама взяла в руку чашечку. — Это мне? Какао?! Настоящее какао? Наслаждалась напитком она с блаженно закрытыми глазами. А допив до самого дна, осторожно поставила опустевшую посудину на стол и прошептала: — Как у мамы. Она такое же готовила. Давно, много-много лет назад. Папа так и не научился. — А папа кто? — мрачно вопросила я. — Он был профессором. Дирижабли делал. Мда-а-а! Слов нет! Дочка профессора, ученого мужика, который умер в долговой яме, зарабатывает на жизнь проституцией. И где же знакомые, родня, коллеги? Почему никто не помог ребенку, оказавшемуся на улице? Нет, не нравится мне этот мир. Я дождалась, пока девочка поест, после чего вернулась к делу: — Мирра, ты сейчас находишься в месте, которое называется «Отель потерянных душ». Я его управляющая, Агата Серебрякова. Знаешь, что такое отель? Знакомо слово? — Да, госпожа Агата. Это такой гостевой дом. — Хорошо. Так вот, здесь могут остановиться и пожить некоторое время разные люди и нелюди. Те, чья душа потерялась. Кто попал в беду. Кому нужна наша помощь. Кому надо прийти в себя. Решить, как дальше существовать. Что делать, как исправить беды. Или просто отдохнуть чуток, отболеть. В качестве оплаты принимаем все, что имеет хоть какую-то ценность. Деньги, артефакты, амулеты, украшения, магическую энергию, имеющие энергетическую или волшебную составляющую частицы тела, например, волосы или чешуя. Ну и так далее. Место разумное и непростое, оно само решает. Не я. Если тебе есть чем оплатить и ты хочешь, то мы готовы предоставить тебе временный приют, пока не поймешь, как быть дальше. — Хочу! А можно, да? Очень хочу! Но у меня совсем мало средств для оплаты. Есть несколько медных монет. Я... могу отработать? Здесь есть мужчины? Хозяин отеля? Другие управляющие? Я готова. — Нет! Так не надо, Мирра. Подожди минуту. Я сходила к стойке и вернулась с книгой регистрации. — Давай так, я записываю, что ты хочешь у нас остановиться, что оплату вносишь, а ты перечисляешь, что именно ты готова оставить в качестве этой оплаты. Отель сам решит, что он готов принять. От меня это не зависит. У нее были пять медных монет. Волосы, не имевшие никакой магической или энергетической ценности. Кровь обычного человека. Потрепанная одежда. Ничего из этого не подходило. — Мирра, мне жаль, — отложила я ручку. — Я хочу тебе помочь. Готова выслушать, дать совет. Еще раз хорошо и сытно накормить. Но остаться здесь без оплаты ты не сможешь. Это место, оно особенное. Тут действуют свои законы и правила. Мы очутились тут ради тебя, но... Думаю, завтра утром нас уже не будет. — Куда вы?.. — Перенесемся в другой мир. Мы путешествуем. Она застыла каменным изваянием, уставившись в стену. — Другие миры существуют? — спросила глухо. Я кивнула, и она продолжила: — Папа был прав. Он все же был прав. Они существуют, и я сейчас разговариваю с... Если я найду, чем заплатить, вы сможете переправить меня в другой мир? — Сможем. Но там тоже нужно на что-то жить, как-то зарабатывать деньги. — Да, я знаю. Но там я начну с чистого листа. Там я не буду дочерью сумасшедшего ученого, который истратил состояние на то, чтобы построить портал в другие миры. Ведь все знают, что их нет. У нее скривились губы в страдальческой гримасе. Я промолчала, давая Мирре возможность выговориться. Сейчас она не казалась вульгарной, несмотря на жуткий макияж, синяки и кошмарное платье. Просто уставшая, избитая девушка, попавшая в беду. Собранная, сдержанная, с хорошими манерами, с заплаканным серьезным лицом. — Я оплачу украшением. Это единственное, что мне удалось сохранить и спрятать. Я заберу изображение, но отдам медальон. Мирра быстро расшнуровала платье спереди, покопалась там и вытащила из потайного кармашка старинный золотой медальон с гербом на крышечке. А девочка-то из дворян. С мрачной решимостью она открыла его, вытащила оттуда маленький круглый портрет, а сам медальон положила на книгу регистрации. И тут же в ней появилась запись, что оплата принята. А само украшение исчезло прямо на наших глазах.