— Мама! — взвизгнула я, отпихивая монстра. — А мне кого позвать?! Дедушку?! — раздался с противоположного конца дивана недовольный Васькин голос. — Вот и спасай ее, заразу, после этого! — А? Чего? — Да брыкалась ты тут, как лошадь. А добудиться тебя мы с Костей никак не могли, — ворчливо пояснил Васька. — Я уж думал, тебе после Марфы кошмар снится, ну и решил принять меры. — А как-нибудь без водных процедур меня разбудить тебе в голову не пришло? — с сарказмом поинтересовалась я, приподняв за уголок насквозь мокрую подушку. — А без водных не так интересно, — фыркнул кот. — Должен же я получить хоть какую-то компенсацию за сон, который ты своим пинком прервала на самом интересном месте. — Ах компенсацию? — с преувеличенной нежностью уточнила я, хватая подушку поудобнее. — Эй, — попятился наглый зверь, — положь подушку. Ее Костя еще не высушил. — Серьезно? — притворно удивилась я. — Значит, сейчас и просушим… Подушка впечаталась четко в то место, где сидел кот. Только зверюги там уже не было. Зато рыжий хвост как раз исчезал за приоткрытой дверью. — Ну, погоди, с-кот! — крикнула я, снова хватая мокрый снаряд и соскакивая с дивана на пол. — Брось каку, — крикнул из коридора котяра. — Тогда и погожу! — А как же, — отозвалась я, подкрадываясь к двери. — Сейчас брошу. Еще секундочку, и… Я рывком распахнула дверь и швырнула подушку туда, где, по моему мнению, должен был бы находиться Васька. И, как обычно, промахнулась. Какие-то доспехи лишились головы, то есть шлема. А котяра нагло ухмылялся с соседнего подоконника. — Когда-нибудь я тебя достану, — пообещала я. — Договорились, — кивнул Васька. — Когда-нибудь — обязательно. А сейчас я есть хочу. Так что пошли уже. — Слушай… — с подозрением уточнила я. — А мне точно кошмар снился? Или ты просто жрать захотел, гад такой? — Не знаю, кошмар или нет, но лягалась ты, как лошадь, — спокойно отозвался рыжий. — Меня пнула и разбудила. Ну, я и решил, что давно пора завтракать. — Наглый ты все-таки, — плюнула я. — Я не наглый. Я — практичный. — Скажи Косте, пусть на стол накрывает, практичный ты мой, — невольно рассмеялась я. Через полчаса мы уже беззлобно переругивались в столовой, и чувствовала я себя вполне довольной жизнью. Вот только странный сон занозой маячил где-то на границе сознания, не давая полностью наслаждаться завтраком. Как обычно, Васька разделался со своей порцией гораздо раньше меня. — Когда собираешься наводить порядок в общинах? — мимоходом поинтересовался он, убедившись, что нив тарелке, ни под ней не осталось ни крошки. — Сами разберутся, — отмахнулась я. Костя подал к завтраку какой-то невероятный паштет, и я наслаждалась буквально каждым кусочком. — Это как это сами? — опешил кот. — А вот так. — Я глотнула кофе и посмотрела коту прямо в глаза. — Именно сами. Решать внутренние проблемы общин — не моя задача. Это мне и Марфа говорила, и в тех книгах, что я потом просматривала, советуют не вмешиваться. — Решать — это, значит, не к тебе, — сердито прищурился кот. — А создавать — это ты завсегда готова. Так получается? Скажешь, Аррей, а вместе с ним и раскол в вампирьей общине, и проблемы оборотней… — Проблемы оборотней сюда не приплетай! — перебила я. — По поводу кровососа согласна. Моя ошибка. И за ним я буду присматривать. Если продолжит в том же духе — получит закономерный итог. Надеюсь, Марфа успела посвятить его в подробности и он знает, чем рискует. А вот раскол — это уже внутренняя проблема вампиров. И пока она остается внутри, я к ним не полезу. — Оборотни… — А про них вообще не напоминай! Я тут почитала, посчитала… Они и так последние полсотни лет как сыр в масле катались. Можно даже сказать, что я просто восстановила равновесие, нарушенное Маврой в угоду своим любимчикам. — Равновесие, значит. Ладно… — спрыгнул со стола кот. — Именно так! — Желание наслаждаться завтраком пропало окончательно, и я резко отодвинула кружку, расплескав недопитый кофе. Васька остановился в дверях и бросил через плечо: — А они о равновесии не думали, когда тебя спасать бросились? И на то, что сил у них поубавилось, потому как кое-кто уже успел их «уравновесить», не посмотрели. Подумай об этом. С этими словами котяра, презрительно тряхнув пушистым хвостом, вышел вон. — Тоже мне адвокат дьявола, то есть оборотня, нашелся! — обиженно крикнула я ему вслед. Но ответа, разумеется, не получила. Не то чтобы я думала, будто Васька легко одобрит мое решение не возвращать хищникам обильную энергетическую подпитку. Но надеялась, что, выслушав мои доводы, он согласиться с ними. Как бы не так! Он даже слушать не стал эти самые доводы. Я облокотилась на стол и уронила голову на руки. Ссора с Васькой причинила почти реальную боль. До сих пор он единственный понимал и принимал меня такой, как я есть. Да, подшучивал. Иногда довольно грубо подшучивал. Но всегда был на моей стороне. А теперь… Я тоскливо посмотрела на приоткрытую дверь. Костя убирал со стола, не нарушая повисшую тишину даже привычным деловитым пощелкиванием. — Тоже не одобряешь? — посмотрела я на него. Судя по тому, что скелет продолжал собирать посуду, словно внезапно оглох, он не одобрял. Зло выдохнув, я встала из-за стола и пошла в библиотеку. Старинные книги по струнным расчетам, которые подсунула мне Марфа, так и лежали на краю стола. Из-за того, что я увеличила процент, уходящий к вампирам, да еще и дополнительно прижала Струну, уходящую к хищникам, сейчас источник оборотней «пил» почти вдвое меньше энергии, чем раньше. Но даже теперь они все равно получали куда больше, чем им положено. «Ладно… — проворчала я. — Ну ладно же… Сейчас пересчитаем еще разок. И потом тебя в эти расчеты ткнем рыжей мордой, чертов упрямец!» Я разложила на столе свои выписки из картотеки, эдакую перепись населения на потусторонний манер и уже взялась было за перо, как наткнулась на сверток со сломанными печатями. «Кстати… — обрадовалась возможности отложить скучные, а главное, ненужные вычисления я. — Пора бы уже посмотреть, что за свиток такой пыталась стащить драгоценная бабуля…» Плотный конверт открылся легко, и на стол упал самый настоящий свиток. Желтоватый, из плотного пергамента. Тот самый свиток с длинным списком имен, который Лис однажды выпачкал моей кровью. Я скользила взглядом по непривычным современному уху именам, пытаясь найти ту, с которой все началось. Но все новые и новые строчки будто всплывали перед глазами. В какой-то момент я сообразила, что все это никак не могло поместиться на небольшом куске пергамента, и уронила его на стол. «Сколько же нас… — мелькнула в голове непрошеная мысль, и я откинулась на спинку стула, тупо глядя на такой невинный с виду свиток. — Сколько их было до меня? А сколько еще будет после? Тех, кто сунул свою жизнь, как штопор, в эти чертовы Врата, не давая им захлопнуться. Кто год за годом жил исключительно из чувства долга: обязанности, расчеты, справедливость… И не имел ничего для себя, кроме вечного одиночества и подозрительности. Не доверяй. Никому. Никогда. Потому что тебе дана огромная власть, и всегда найдется кто-то, кто захочет отщипнуть от нее кусочек, а твои ошибки оплачиваются кровью и болью». Я поежилась и подняла с пола вскрытый конверт: убрать этот чертов свиток, пока я с воплями не убежала из этого дома куда глаза глядят. Но стоило мне прикоснуться к пергаменту, как какая-то неровность на чистой, не покрытой именами стороне привлекла мое внимание. Свечи в канделябре давали слишком мало света, и я щелкнула пальцами, заставляя вспыхнуть люстру на потолке. Я наклонилась, пытаясь понять, что же такое меня обеспокоило, и тут в глазах помутилось. Теряя равновесие, я схватилась за столешницу, но, не сумев удержаться, все же съехала со стула… ГЛАВА 16 Без вины виноватый Я падала на каменные плиты старинной библиотеки, а приземлилась в мягкую траву уже знакомой лесной поляны. И на этот раз сразу увидела ее обитателя. Он сидел ко мне спиной в той же позе, в какой я его оставила. Под моим взглядом он зашевелился, с какой-то опаской опустил руки и недоверчиво покосился на небо. И тут же резко всем телом развернулся ко мне: — Ты пришла! — Привет, — неуверенно отозвалась я, не зная, что еще сказать. — Она говорила, что ты придешь. Нужно только подождать, — легко улыбнулся парень. — Да? — Ага. Она сказала, мол, ты поможешь мне вспомнить… Не помню что… — По его лицу пробежала тень неуверенности. — Но мне кажется, я не должен вспоминать… — Да о чем ты? — окончательно запутавшись, воскликнула я. Должна признать, что раздражения в моем голосе было, пожалуй, куда больше, чем любопытства. Непонятные сны, приходящие, когда им заблагорассудится, даже не дожидаясь, чтобы я, собственно, заснула, начинали раздражать. — Ты сердишься, — констатировал он, немного нахмурившись. — Я не помню почему, но знаю, что так правильно. Я виноват. — Тьфу ты! — пробормотала я, крепко ущипнув себя за руку.