– Совершенно с тобой согласна, – Лиза загасила окурок в пепельнице и встала из кресла. – Но ведь слухи все равно пойдут. – Без слухов, сплетен и легенд не обходился еще ни один удачливый искатель сокровищ, – пожал плечами Райт и тоже встал. – Ты не представляешь, какие гадости обо мне рассказывают! Пират, убивец, продал душу дьяволу… – А что, не продал? – «удивленно» подняла бровь Лиза. – Да как тебе сказать… – А ты и не говори, – усмехнулась Лиза. – Только цену шепни, чтобы, значит, не прогадать, если вдруг и мне предложат. – А что, еще не предлагали? – Да нет вроде… – слукавила Лиза, вспомнив Ивана и группу патриотически настроенных предпринимателей. – Ну так предложат! – успокоил ее Райт. – И кстати учти, доктор Аллен, вполне возможно, не только доктор! – А Нина? – нечто в этом роде Лиза и сама подозревала, но одно дело доктор и совсем другое – его жена. – Нина, скорее всего, просто авантюристка, как и все мы, впрочем. Но вот ее благоверный… Нисколько не удивлюсь, если выяснится, что он работает на агентство Пинкертона или на Федеральный разведывательный пул. – Так может… – осторожно намекнула Лиза на возможность кардинального решения проблемы. – А смысл? – возразил Райт. – Свернем ему башку, только подтвердим их подозрения, если у этих ребят уже есть подозрения. А так… Что он, собственно, знает? В рубке он не был ни в первый раз, ни во второй. Как ты оказалась внизу – не знает. Я тут, к слову, пустил слух, что мы все это специально устроили, чтобы вы с Рощиным, значит, нашли клад без свидетелей, но не рассчитали всех рисков. Звучит, к слову, логично, особенно, если позже где-нибудь на аукционе в Антверпене или Венеции всплывут несколько особенно любопытных, но незарегистрированных в декларации камешков. – А они всплывут? – Обязательно! – довольно улыбнулся арматор. – Я, Лиза, специально для этой цели прихерил парочку гарнитуров с изумрудами и рубинами, каких нет и в коллекции курфюрста Саксонии! 4. Координаты: 13°1′21″N 52°8′28″Е, Аравийское море, в ста километрах северо-западнее острова Сукотра, девятнадцатое марта 1933 года, 15:35 по меридиональному времени «Звезда Севера» шла экономическим ходом в тридцать два узла на высоте в тысячу триста метров. Она следовала курсом норд-вест-тень-вест, что предполагало, учитывая встречный ветер и другие метеорологические факторы, а также необходимость пополнить запас пресной воды в Суэце или в Эль-Манзале, прибытие в Роттердам не позднее чем через восемьдесят пять часов. Политическая обстановка на Ближнем Востоке и в акватории Средиземного моря, как и прогноз погоды, передаваемый из Саны, Иерусалима и Каира, не предвещала никаких осложнений, и Лиза не видела необходимости слишком часто и слишком надолго появляться в ходовой рубке. Попросту говоря, ей там нечего было делать. Если только не считать делом отвлечение занятых работой людей от выполнения своих прямых обязанностей. Поэтому, предоставив право «рулить младшим по званию», Лиза засела в своей каюте и предавалась праздным размышлениям. Впрочем, как посмотреть! Под определенным углом зрения ее мысли уже не казались ни праздными, ни избыточными. В конце концов, когда-нибудь ей все равно предстояло принять ряд непростых решений, и не было причин растягивать это удовольствие на лишние часы и дни. «Вот ведь паскудство! – думала она, глядя сквозь панорамное окно на залитое солнечным светом море. – Радоваться надо, а у меня сердце болит!» Но и то сказать, не каждому выпадает случай принимать такие решения, какое предстояло принять Лизе. Не каждому, не часто или вовсе никогда. С километровой высоты море казалось монолитом полированного темно-синего стекла. Красиво и жестоко. И холодно, разумеется, даже под жарким солнцем Аравии. «А, между прочим, – подумала Лиза, обводя взглядом пустынный горизонт, – это море омывает берега, заселенные людьми, для которых женщина не человек, а всего лишь товар. В лучшем случае предмет роскоши, как ловчий сокол или иноходец какой-нибудь!» Имелось в виду, что этим женщинам, которых никто и ни о чем никогда не спрашивает, не приходится мучиться над всякими разными гамлетовскими вопросами и принимать сложные решения тоже не надо. «Им можно просто жить…» – несколько непоследовательно подумала она, напрочь забыв сейчас о том, что сама-то Лиза такой жизни и врагу не пожелает. «Впрочем, врагу как раз и пожелаю!» Лиза положила перед собой оба документа, которые несколькими часами раньше вручил ей Иан Райт, и внимательно слово за словом, строка за строкой – перечитала один за другим. Ничего нового из этого – какого-то по счету прочтения – она не узнала, да, в общем-то, и не ожидала узнать. Просто «освежила в памяти» текст, заодно проверив, правильно ли поняла в прошлый раз прочитанное и не пригрезилось ли ей все это во сне. Но нет, все так и обстояло, как помнилось. «Ну и что же мне со всем этим делать?» – спросила она себя, непроизвольно бросив взгляд на кольцо. Кольцо было необычное, нездешнее и страшно дорогое даже на взгляд какого-нибудь некомпетентного любителя, вроде Лизы. Само оно было сплетено из тончайших золотых нитей трех разных цветов: желтовато-красного, зеленого и белого, а в розетке из красного золота обработанный в форме кабошона – гладкой сплющенной полусферы – огромный, каратов на шесть или семь, звездчатый рубин насыщенного темно-красного цвета. Однако дело не в самом кольце, а в том, кто, где и при каких обстоятельствах его Лизе подарил. «Да, Рощин, с тобой ведь тоже надо что-то решать!» Надо, значит, сделаем, но видит бог, слишком много проблем упало вдруг на ее «седую» голову, слишком много неотложных решений, которые следовало безотлагательно принять. «Думайте, командир! Вам по рангу думать положено!» Лиза сходила к поставцу, налила себе немного коньяка, раскурила одну из припасенных как раз на такой случай кубинских сигар и вернулась в кресло у стола. «Итак, говоришь, покой нам только снится?» Стихи написал все еще модный, хотя и порядком поистаскавшийся поэт Александр Блок. Впрочем, давно и, разумеется, по совершенно другому поводу. Однако стихи про несущуюся прочь степную кобылицу заставили Лизу задуматься о своем, о девичьем, о времени и о себе. Нынешняя она жила в быстром чтобы не сказать стремительном, – времени, чреватом неожиданными переменами и насыщенном множеством разнообразных событий. А вот Лиза Берг, напротив, существовала в потоке медленного времени. Она родилась и выросла в Советском Союзе, где и вообще-то мало что происходит, если человек не совершает уж очень резких движений. Школа, институт, служба. Пара мужчин за добрый десяток лет. Квартира в старом доме, перспектива выйти замуж за коллегу и, возможно, через год-два купить машину. Еще можно было построить дачу. Такая вот колея! А у Елизаветы Браге вся жизнь и того проще: всех дел – летать и стрелять. И всех изменений в плавном ее, этой жизни, течении, что муж ушел к другой, но вместо него образовался любовник. Одна подруга, пара мужчин и служба, которая, если не считать экстрима, – типа полетов в пурге или боя с противником, – такая же скучная рутина, как и работа в совершенно секретном научном институте, занимавшемся всякой заумью, вроде параллельных вселенных и путешествий во времени. Однако та Лиза, которая обо всем этом думала, попыхивая дорогущей кубинской сигарой в каюте шеф-пилота «Звезды Севера», жила совсем в другом мире. В другом времени, в иной судьбе. Она, не вдаваясь в ненужные подробности, за неполных три года успела сменить сколько-то там любовников и любовниц, – кто ж их всех считал? – побывать во множестве экзотических стран, найти сокровище Яруба и сокровище Лемурии, поучаствовать в двух захватывающих дух экспедициях и одной войне, в которой ей пришлось командовать и крейсером, и авианосной группой. Хватило бы и на две жизни! Ну, она, похоже, и живет теперь за двоих. И вот новый вызов. Вернее, два. Две проблемы, и обе надо решать. «Не было печали… Так кажется?» Обдумывая ситуацию так и эдак, Лиза не заметила, как докурила сигару, а это, как ни крути, хороших два часа с минутами. «Счастливые часов не наблюдают! Да уж!» И в этот момент, словно только того и дожидался, в каюту вошел Рощин. – Так, так! – сказал он, подходя к Лизе. – Что случилось на этот раз? – Мысли читаешь? – Нет, но, если надо, научусь. Итак? – Как? – напыжилась Лиза. – Лиза, – успокаивающе поднял руку полковник, – ради бога! Давай без сцен, ты же не гимназистка какая-нибудь, прости господи! – Ладно! – тяжело вздохнула Лиза. – Ты прав, а я нет. Извини! – Извиняю, – кивнул Рощин. – Переходи к сути! – Прочти это, – кивнула Лиза на документы, все еще лежавшие на столе. – Красивые! – прокомментировал полковник и взял в руки первое из двух писем. – Бумага хорошая, – оценил он, – тушь, каллиграфия… Могу я поинтересоваться, что это и откуда взялось? – Райт передал, – объяснила Лиза. – А ему эти документы вручили в посольстве Республики в Тулуаре[2]. – Ну-ну… – Рощин взглянул коротко на Лизу и стал читать документ. – Весьма! – отметил, завершив чтение. – Второе письмо в том же духе? – И да, и нет! – покачала головой Лиза. – Прочти! – Ну-ну, – Рощин покачал головой, но спорить не стал. Взял бумагу, просмотрел текст. – Советуешься или ставишь в известность? – он вернул второй документ на место и, присев на край стола, достал портсигар. – Советуюсь. – Что ж, тогда начнем с проблем, – предложил Рощин, закуривая. – Давай, – снова вздохнула Лиза, предполагая, разумеется, о чем он станет говорить. – Я с тобой поехать не смогу. – Знаю. – Знаешь, конечно, но должен же я сказать? – Сказал, – кивнула Лиза. Ясный перец, что его никто не отпустит, да и ей, на самом деле, могут запросто «перекрыть кислород». – Будет скандал, – пыхнул папиросой Рощин. – Да уж, представляю! Коньяка хочешь? – Хочу! – кивнул полковник. – Сиди! – остановил он Лизу, хотевшую было встать и принести им обоим коньяку. – Я сам налью. – Могут случиться неприятности, – предупредил, уже достигнув поставца. – Великий князь точно взбеленится. О твоих, флотских, и говорить нечего. Кое у кого пар из ушей пойдет. – Догадываюсь, – в третий раз тяжело вздохнула Лиза. – Значит, все уже обдумала. – Десять раз и во всех комбинациях.