Между тем «Звезда Севера» опустилась ниже линии «водяной взвеси», зависла над местом давней трагедии и высадила десант. Наземные команды Анны Монтенелли и Кумуша Сатчи под общим руководством Рощина и при поддержке легких машин – винтокрылов и геликоптеров – прошли за три дня вдоль дороги яруба, собирая сокровища разгромленного каравана. А караван, следует заметить, оказался действительно большим и богатым. На борт крейсера было поднято сорок семь килограммов драгоценных камней, в том числе и огромных – от пятисот до тысячи карат весом – алмазов, сапфиров и изумрудов, крупных рубинов и каких-то неопознанных, но очень красивых и твердых, как алмаз, темно-синих камней. И все это не считая десятков килограммов аметистов, бериллов и топазов. Ювелирные украшения из золота и серебра, холодное оружие – колющее и рубящее, предметы роскоши, типа бронзовых зеркал, костяных гребней и заколок для волос, броши и пуговицы из опалов, яшмы и других самоцветов, замысловатая расписная керамика, резная кость и два десятка огромных бивней, наверняка принадлежавших каким-нибудь ископаемым мастодонтам. В общем, как Лиза и обещала, настоящее сокровище. Завершив сбор ценностей, принадлежавших по-прежнему неизвестной, но явно человеческой цивилизации, «Звезда Севера» прошлась над дорогой, что называется, от края и до края. Указательных знаков яруба, – а их обнаружилось целых восемь штук, – решили не трогать. На самом деле на этом настояла Лиза, имея в виду возможное возвращение в кальдеру тех, кто снаряжал караваны, подобные тому, который, по всей видимости, разгромили драконы. Но «торговый тракт» разведали основательно, проследив от того места, где Лиза со товарищи поднялась выше линии «туманов», до противоположного конца, где обнаружилась не менее впечатляющая система подъема по вертикальной стене кратера. Лестницы, вырубленные в скале или сколоченные из твердой черной древесины, блочные подъемники, подвесные мосты и узкие каменные тропы, полки и карнизы на голой скале, расселины и проходы сквозь цепи пещер. Однако в туннели, которые предположительно вели в другие миры, соваться не стали. Не все сразу, как говорится. Зато вволю поохотились, благо живности в местных лесах оказалось более чем достаточно. Так что коллекция драконьих зубов и когтей, не говоря уже о шкурах и клыках больших саблезубых кошек, получилась впечатляющая. Ну а свежая оленина и мясо кабанов в значительной мере разнообразили стол членов экипажа. Лиза во время этих исследований, чередовавшихся с «активным отдыхом» и продлившихся четыре дня, уже проводила большую часть светлого времени суток в командирском кресле в рубке или стоя на открытом мостике. Ребра все еще болели, но уже не постоянно и не так сильно, как раньше. Стали возможны осторожные наклоны и другие не слишком резкие движения, хотя раздвигать ноги под Рощиным – или на нем – Лиза пока не рисковала. Даст бог, будет еще и время, и возможность. Однако, чем больше времени проходило с того момента, как она снова поднялась на борт «Звезды Севера», тем сильнее занимал Лизу вопрос, как она вообще дошла до стены и поднялась «в заоблачную высь»? По идее, новокаиновая блокада и плотная повязка могли объяснить то, как она продержалась первый день в той потусторонней Латвии, куда они с Марией и Рощиным сбежали на вертолете. На второй день, до перехода в кальдеру, Маша сделала ей еще пару уколов какого-то сильного анестетика, но все остальное время у Лизы под рукой не было никаких лекарств. Тем не менее дошла, проделав отнюдь не легкую дорогу по пересеченной местности, и это наводило на определенные мысли относительно новых и необычных возможностей ее организма. Заживление, к слову, тоже происходило в темпе «престо», то есть быстро или, вернее, очень быстро. 2. Время и место точно не определены – Странный эффект, но здесь все не как у людей! Все те дни, что Лиза путешествовала по «затерянному миру», и позже, когда она приходила в себя, вернувшись на борт «Звезды Севера», бригом командовали Райт и первый помощник Джейкобc, но в пилотажной группе «старшей по званию» все это время оставалась Надин Греар. Ей первой и предоставили слово. – Мы попросту не добираем метров двести высоты! – То есть, – уточнила Лиза, – ты хочешь сказать, что это не ошибка в калибровке приборов? – Так точно, кэп! – невесело усмехнулась пилот. – Бриг ведет себя именно так, как и должен на высоте три километра четыреста метров. Мы добираемся до своего фактического потолка, притом, что все еще не дотягиваем до края кальдеры. Двести метров, что по приборам, что на глаз. – Я физику давно учила, – пожала плечами Лиза, – но, кажется, это явление нарушает сразу несколько законов природы. Что скажешь, Рейчел? – Ну, – наморщила лоб госпожа первый трюмный инженер, – я, вообще-то, не физик, а инженер… – Оговорки приняты, – остановила ее Лиза, – переходи к сути! – Я вижу только одно объяснение, не нарушающее физических законов. Для этого дно кратера должно находиться выше уровня моря. Ну, то есть выше уровня условного местного моря. – То есть мы внутри горы? – Это могло бы объяснить большинство возникающих эффектов. Кроме давления, разумеется. Разве что у них тут и вообще атмосфера тяжелее… – И гравитация выше, – добавил свои пять копеек Райт. – Значит, высокая гора, – задумалась Лиза, проигнорировав, как не поддающиеся немедленной проверке, гипотезы, касающиеся атмосферного давления и гравитации. – Что-нибудь вроде Цугшпитце… – Цугшпитце ниже трех километров, – вмешалась Варза. – Скорее, эта штука должна быть выше вулкана Тейде на Тенерифе. И это бы заодно объяснило, куда девается вода, падающая вниз. Все эти водопады, ну ты понимаешь! – А откуда тогда берется вода в водопадах? – возразила Лиза. – Да, это вопрос, – вздохнул старший помощник Джейкобс. – Один из. – Это не вопрос, а головная боль, – отмахнулся Райт. – Нам-то что с того? Что так, что эдак, а взлететь выше мы все равно не можем. Вот что важно. Остальное – ерунда! – Но посмотреть-то хочется! – закончила его не слишком сложную мысль Рейчел Вайнштейн. – Значит, остается один вариант – мой «Кокорев», – подвела черту Лиза. – У него потолок пять километров. – Кого пошлем? – пыхнул трубкой Райт, по-видимому, и сам уже додумавшийся до этого. – Меня пошлем! – довольно резко остановила готовую вспыхнуть дискуссию Лиза. – Лечу я, вторым номером пилот Аллен. Вылетаем завтра с утра. Стартуем с высоты две тысячи восемьсот. – Со сломанными ребрами? – естественно, этот вопрос задал Рощин, которому Лизина резкость нипочем. Нигде и никогда. Впрочем, это не походило на мелочную заботу Паганеля. Скорее, это напоминало «разумный подход к делу грамотного командира». Где-то так. И про ее ребра Рощин, как ни крути, знал куда больше, чем корабельный лекарь. Любиться с ним Лиза по-прежнему отказывалась, ссылаясь на сильные боли в боку, и, что характерно, отнюдь не лукавила, о чем полковник знал доподлинно. Потому и спросил. – Мне уже лучше, – кисло улыбнулась Лиза. – Ты командир… – пожал плечами Рощин. – Вот именно! – препираться на тему своего здоровья Лиза не собиралась, тем более что через день-два ей все равно предстояло вести крейсер через тоннель к «Стоянке Лимана». Сможет одно, получится и другое! – Завтра утром, – повторила она, завершая обсуждение, – и да поможет нам Бог! Уйти из кальдеры, так и не заглянув через край, было бы обидно. Во всяком случае, Лиза бы точно расстроилась. * * * Взлетели, едва рассвело. «Звезда Севера» отошла к восточной стене кратера и поднялась на высоту две тысячи восемьсот метров. Здесь бриг развернулся и пошел, набирая скорость, на запад, так что где-то на полпути, то есть ближе к условному центру кальдеры, его скорость достигла шестидесяти пяти узлов. В этот момент Лиза вывела коч на стартовую линию, и башня дала отмашку на «взлет». При отсутствии встречного ветра «Кокорев» легко оторвался от взлетной палубы, и, заложив левый разворот, Лиза резко увеличила скорость и вошла в горку кабрированием под углом в тридцать пять градусов. При этом набор высоты сопровождался увеличением отбираемой мощности двигателя, так что, несмотря на довольно быстрый подъем, коч скорости не терял, а напротив – ее увеличивал. Ощущения были феерические, и Лиза от восторга даже думать забыла о боли в боку или еще о каких-нибудь не стоящих внимания пустяках. Она летела, оседлав ураган, и по сравнению с этим пилотирование больших кораблей представлялось скучной ходьбой пешком. Лиза даже не знала, насколько ей не хватало вот таких полетов, но сейчас вспомнила и получала удовольствие от каждого мгновения, проведенного за штурвалом «дареного коня». Получалось, что группа патриотически настроенных себерских предпринимателей разобралась в психологии капитана 1-го ранга Браге куда лучше, чем она понимала саму себя. Подарок был подобран с умом и со вкусом, и, разумеется, он идеально подходил той, кому его презентовали. Заложив плавный разворот и почти встав на левую плоскость, штурмовик стремительно преодолел оставшееся расстояние и взлетел над краем кальдеры. Пронесся километр или полтора, по-прежнему набирая высоту, и, поднявшись еще метров на четыреста, открыл перед Лизой совершенно фантастический пейзаж. Получалось, что кальдера являлась не кратером, подразумевавшим наличие хотя бы некоторого подобия горы, а провалом посередине мертвой пустыни – плоского унылого пространства, протянувшегося от горизонта до горизонта. Ну, что ж, на самом деле, интуитивно Лиза чего-то в этом роде и ожидала и, увидев сейчас воочию, даже не удивилась. Однако, как известно, первое впечатление зачастую обманчиво, поэтому Лиза подняла «Кокорев» еще выше и погнала машину по кругу радиусом в полтора десятка километров. С тысячи семисот метров, отсчитывая от края кальдеры, вид открывался на десятки километров во все стороны. Воздух был на удивление чист, скорее даже прозрачен. Видимость – отличная, и никаких преград в виде, скажем, горной гряды или пылевого облака. Смотри куда хочешь, лети куда вздумается. Но куда бы ни бросила она взгляд, повсюду Лиза видела одно и то же: мертвая изжелта-серая безводная пустыня без намека на жизнь и цивилизацию. – Что скажешь, Турдус? – спросила, включив внутреннюю связь. – Это только мне кажется, что мы в пустыне? – Мы в пустыне, – коротко ответила Нина. – Посмотри в оптику! В задней части кокпита, там, где располагалось кресло второго номера, были установлены бомбардирский и пушечный прицелы. Серьезная оптика с приличной кратностью и баллистической прицельной сеткой. – Посмотрела! – ответила пилот Аллен. – Вокруг пустыня, внизу – развалины. – Развалины? – насторожилась Лиза, вспомнив свой «вещий» сон. – Где? Далеко? Давай-ка, Дрозд, наводи! Хочу посмотреть! – Слушаюсь и повинуюсь! – откликнулась Нина. – Может быть, дашь порулить? – Может быть… Вообще-то передавать управление совсем не хотелось, но это было правильное решение, и Лиза задавила свою жадность на корню. – Принимай! В результате уже через пару минут коч спустился к земле, снизил скорость и перешел на бреющий полет. – Смотри вниз! – Спасибо! Ну, что сказать? Лиза этот пейзаж однажды уже видела. Правда, не сверху, как сейчас, а как бы снизу и не наяву, а во сне, но сухое русло реки, руины крепости и каменный мост – все оказалось именно таким, каким тогда ей и приснилось. 3. Координаты: 25°86′15″Ν 73°25′31″Е, Индийский океан, одиннадцатое марта 1933 года, 17:49 по меридиональному времени На этот раз она пришла к Райту сама. Постучала в дверь, дождалась приглашения и вошла в каюту. – Гостей принимаешь? – Таких, как ты, даже ночью и в праздники! – хохотнул арматор, вставая из-за заваленного бумагами стола. – Ты бы поостерегся, Иан, говорить про ночь! – усмехнулась в ответ Лиза, проходя в глубину каюты и садясь в кресло. – Не ровен час Рощин услышит, хлопот не оберешься! – Да, это ты верно заметила! Главное, ведь не за что, но пойди ему потом объясни! – Вот именно! – кивнула Лиза и достала свой кожаный портсигар. – Твою каюту ведь никто не прослушивает? – Стенки стальные, не считая обшивки. И по моим наблюдениям, звук не пропускают. – Райт вопросу не удивился и, сев в кресло напротив Лизы, включился в серьезный разговор. В иллюминаторы тоже не подслушаешь. Закрыты, да и вряд ли кто осмелится спускаться к моим окнам на ходу. Так что можем говорить без опаски. – Тогда объяснимся! – Возражений не имею, – кивнул Райт и внимательно посмотрел на Лизу, приглашая быть первой. Что ж, он был в своем праве, она сама пришла. – Я чувствую пространство, – сказала Лиза, выдохнув дым первой затяжки. – Но это ты и сам, наверное, знаешь. Ощущаю расстояния, относительные углы, скорость, векторы движения, моменты силы, баланс… Чувствую еще какую-то хрень, хотя и не знаю, что именно, но оно там есть! С Райтом следовало объясниться, хотя и всей правды говорить не стоило. Во всяком случае, пока. Однако и оставлять все эти вопросы не проясненными нельзя было тоже. – Когда мы шли в кальдеру, – пыхнула она папиросой, – я воспринимала тоннель как он есть. Считай, видела в разрезе. И там в кратере… Не знаю даже, как тебе объяснить, что с нами тогда случилось, но все это точно из одной и той же оперы. Вот вроде бы нет ничего, а потом сразу есть. Не знаю даже, что сделала не так, хотя, возможно, это только там, в этой кальдере, могло случиться? Повторюсь, не знаю. Но представь! Мгновение, – что-то сдвинулось, – и мы с Рощиным обнимаемся уже не в каюте, а на берегу этого гребаного озера. Ну, ты видел, там, внизу! Похоже, это тоже как-то связано с чувством пространства, расстояний, ориентации. А что чувствуешь ты? – Давление и магнитные поля, – усмехнулся арматор. – Такой, знаешь, долбаный барометр, совмещенный с компасом. Но, к сожалению, не всегда, в смысле не постоянно и не везде. Надо настраиваться… Мне мантры помогают, главное, чтобы не понимать смысл произносимых слов. Бормочу, настраиваюсь и начинаю видеть. Особенно хорошо получается в таких местах, как Гиперборея или Лемурия. Не знаю, почему, но там мой штурманский дар стабилен, а в других местах – нет. Однако все это, как ты понимаешь, строго между нами. Твои секреты твои, мои – мои, и третий в этом деле, как и в любви, лишний.