Далее Петя всячески расхваливал старшего (на год) товарища, перечисляя все его подвиги. От первого места среди выпускников академии до пленения самого Фиртина-бея. Про потопленный османский крейсер в начале блокады тоже чуть не в лицах рассказал. Встретил полнейшее одобрение и живейший интерес пишущей братии, которые действительно строчили в блокнотах со скоростью митральезы и даже уточняющие вопросы задавали, не поднимая глаз от записей. Петя сам не понял, почему он столько рассказывает. Если бы не знал точно, что на магов гипноз не действует, решил бы, что под его влияние попал. А потом вдруг вокруг Пети резко образовалась пустота, и он от неожиданности на секунду застыл с открытым ртом, оборвав фразу посредине. Правда, быстро пришел в себя. К последнему вагону шла целая колонна военных. Ну как колонна… около полусотни человек, среди которых выделялись (одеждой) четверо магов. И двое пленников посередке. Разглядеть это Птахин смог, только поднявшись на подножку своего купе, так как к подошедшим не только корреспонденты рванули, но и вся толпа, до этого державшаяся вдоль стены вокзала, подалась вперед и закрыла ему обзор. Часть солдат (впрочем, это для Пети все рядовые военные – солдаты, а то были морские пехотинцы) немедленно образовали оцепление. Не слишком умело, но, подгоняемые парой унтеров, справились. Большинство оставшихся попытались организовать сопровождение магов в вагон. Получилось не очень. Дверей в вагоне было только две – в начале и в конце его, и входить в них можно было только по одному. Тем более непонятно, чем они могли бы помешать двум магам воздуха, если бы те решили попытаться удрать. Городские маги – другое дело. Наверное, еще артефакты используются. К сожалению, в академии такие знания только на третьем курсе давать будут, но что средства, мешающие магам использовать магию, существуют, кадет знал. И даже представлял, как это можно сделать с помощью зелий. Но не похоже, чтобы пленных чем-то одурманивали. Шли они спокойно и вполне мирно о чем-то переговаривались со своими конвоирами-магами. Солдат игнорировали. Посадка завершилась довольно быстро, но толпа зрителей не расходилась. Даже как-то громче стала. В смысле обсуждение увиденного пошло без понижения голосов. Что там обсуждать-то – во что был одет Фиртина-бей? В несколько непривычный мундир – с вполне европейского вида кителем и шароварами. Китель, судя по обилию золотого шитья, парадный, на корабле проще был одет. Интересно, здесь пошили или ему из дома прислали? Похоже, Пален-старший хочет государю товар лицом показать. Но Птахина это мало касается. А вот, кстати, и сам генерал-губернатор. Вышел из здания вокзала в сопровождении… много кого. Тут и супруга, и адмирал Хилков, и Виктор, и еще целая куча народа. Включая Мышкина, который скромно в передние ряды не лез, чуть ли не последним шел. Петя на всякий случай обозначил поклон. Аккуратно, чтобы со ступеньки не свалиться. В толпе провожающих раздались приветственные крики. Любят генерал-губернатора? Или просто зрелищу рады? Газетчики уже были в первых рядах, причем Пален сбавил шаг и о чем-то их спросил. Задержался на минуту, дав себя запечатлеть на фоне вагона. Сначала с Хилковым, потом с женой и сыном. Но разговоры разводить не стал, а сразу за этим скрылся в вагоне. Даже супруге руку не подал. Впрочем, там и без него желающих хватало, адъютанты сразу столько рук протянули, что могли бы Елизавету Константиновну в вагон по воздуху занести. А, может, именно так и сделали. Как-то очень уж легко она над толпой взлетела. Благосклонно улыбаясь. Петя еще раз поклонился. Кажется, заметила. Наверняка заметила. Улыбка улыбкой, а взгляд у нее цепкий. Теперь, кажется, и Пете пора в его купе перебираться, тем более что солдаты оцепления сами по вагонам разбежались. По всем. Где они в генерал-губернаторском вагоне размещаться собираются, понять было сложно, а вот в Петином заняли по два купе в начале и в конце. Охрана на высшем уровне. Наверное. Как государя охраняют, оставалось только догадываться. Купе было самым обычным и привычным, можно сказать, почти дома себя почувствовал. Тем более где у него дом? Точно не в академии. Там только до конца обучения, да и то на третьем курсе опять в новое помещение переселить должны будут. Непонятно зачем. Нет, после казармы первого курса переехать в подобие гостиничного номера было приятно. А теперь что? Номер люкс будет? Как-то ему на повышенный комфорт наплевать. Да и неизвестно еще, какие у него условия будут после окончания. А ну как снова в палатке жить придется, как на прошлой практике… Впрочем, все это лирика. Пока же у него было три дня, чтобы отоспаться, помедитировать всласть и потренировать заклинания. В последнее время он что-то тренировки запустил. Можно было еще «духа» по вагонам погонять, но Петя не видел в этом смысла. Генерал-губернатора подслушивать? Или адмирала? Сомнительно, чтобы обсуждение важных вопросов отложили до посадки в поезд. А просто подслушивать ради подслушивания – как-то нехорошо. Вот османских магов он бы с интересом послушал, да языка не знает. Начать учить? За два дня не выучить. Вообще, иностранные языки – это вопрос интересный. Основные европейские он, спасибо зельям, которые им давали на занятиях для укрепления памяти, хотя бы на начальном уровне освоил. При нужде сможет объясниться и понять, что ему говорят, если будут делать это медленно и не используя слишком уж заковыристых (литературных?) слов. Словарь у него все-таки маловат, надо бы расширить. Но еще важнее понять, какие языки ему могут по работе понадобиться. Какой-нибудь тюркский? Или чжурчжэньский с ханьским? Хорошо бы знать, куда его после академии на три года служить отправят. Только Левашов ведь ни за что не скажет. А если даже намекнет, потом все равно переиграет. Так что лучше просто медитировать. Чем Петя и занялся. Вообще, дорога прошла на редкость скучно. В смысле без происшествий. Никто его ни разу не побеспокоил. Только на остановках в буфетах с Мышкиным или Макаровым удавалось поздороваться, но в разговоры они с ним не вступали. А ни высокого начальства, ни пленных магов он не видел. То есть османов видел один раз издалека, когда их зачем-то в генерал-губернаторский вагон провели. Да так там и оставили. Или вернули назад, когда Петя этого не заметил. В принципе возможно, один раз поезд зачем-то ночью останавливался. Но опять же все это – праздные рассуждения. Главное, что его ни на какие совещания не вызывали, а сами Палены из вагона не выходили. Даже Виктор ни разу этого не сделал. С другой стороны, жаловаться было грех. Едет первым классом, за билет денег не платил. А в Баян все равно бы пришлось через столицу возвращаться. В Пронске ситуация почти повторилась. Все тот же чиновник-распорядитель (получается, вместе с ними ехал) перехватил у поезда Петю с Макаровым и Мышкиным и попросил (приказал) следовать за солдатом к экипажу. Мышкин презрительно фыркнул, но возражать не стал. – Вы, Василий Львович, наверняка не в первый раз так путешествуете, – обратился к нему Петя. – Все знаете. Наверное, сопровождающий вам ни к чему? – Так положено. Не будем мешать Пуговкину его работу делать. Получается, чиновника-распорядителя зовут Пуговкин. Забавная фамилия. Как-то Мышкин ее специально голосом выделил, чтобы показать, что тот ему не ровня. Но тихо. Так что не так уж и сильно его чин выше. Если это вообще именно так обстоит. – И куда нас повезут? – Как куда? В гостиницу. Не думаю, что его сиятельство нас к себе в особняк пригласит погостить. Во время этого диалога Макаров, напустив на себя небрежный вид, молчал, но прислушивался. Небось нечасто в столице бывает, и ему даже больше, чем Птахину интересно, что их ждет. Но спросить стесняется, чтобы совсем простаком не показаться. Зато Пете, как молодому и неопытному, стесняться нечего. Наоборот, от него таких вопросов ждут. Мышкин – чтобы покрасоваться, а Макаров – чтобы получить информацию. Почему бы им не подыграть? Хотя самому ему по большому счету безразлично и куда их везут (уже ясно, что на улице не оставят), и мнение о его персоне со стороны спутников. Маловероятно, что их пути еще раз пересекутся. Но все равно лучше даже со случайными попутчиками расставаться по-хорошему. Гостиница оказалась самой обычной. Разве что снаружи о назначении этого здания догадаться было трудно. Обычная трехэтажная коробка, слегка украшенная лепниной, среди соседних зданий никак не выделялась и больше походила на какое-нибудь присутствие. Здания явно казенные, так как при входе у каждого была будка с охранником. Разве что стояли в них не обычные будочники, а жандармы. И вывесок на здании что-то не было. Но таблички не на всех и размещают только там, где прием просителей ведут. Получается, гостиница эта – не для всех. Если бы Петя раскатал губу, ожидая увидеть внутри особый шик, то был бы разочарован. Все оказалось очень скромно. Но он ни на что этакое и не рассчитывал. Так, мысль мелькнула, но, скорее, в качестве шутки. Впрочем, жандармы в роли коридорных его не то чтобы сильно напрягли, но немного обеспокоили. Выделенный ему номер оказался тоже довольно скромным, без излишеств. Комната где-то в пять квадратных саженей, с одним окном и самым минимумом мебели, к тому же на вид не слишком удобной. Зато со всеми удобствами (в смысле небольшая туалетная комната в комплект входила). В академии условия, пожалуй, чуть получше были, но привыкнуть к «роскоши» кадет не успел, так что счел предоставленное ему помещение вполне достойным. Опять же денег за него платить не надо, поэтому, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. К тому же Мышкина и Макарова разместили в соседних номерах, значит, никого из их компании тут не выделили. Ерунда, но настроение Пете это подняло. А потом на три дня про него как будто совершенно забыли. От Палена никаких указаний не поступало, Макаров и Мышкин куда-то по своим делам ушли, а ему что делать? Сидеть в номере и ждать? Как-то неинтересно. Он как-никак в столице на несколько дней оказался. Надо хотя бы достопримечательности посмотреть. Если в первый день Петя волновался и трижды в течение дня возвращался узнать, не спрашивали ли его, то на второй и третий гулял уже смело. Был бы нужен, Пален (или чиновник-распорядитель Пуговкин) его бы предупредили заранее. Хотя бы попросили из номера не отлучаться, если бы он, вероятно, мог понадобиться. А так – можно гулять свободно. Пока. Через неделю он и сам беспокоиться начнет. Все-таки лето подходит к концу, не за горами новый учебный год. Хотелось бы не только успеть к началу занятий в академию, но и практику закрыть с наибольшей пользой для себя. Шансы на орден не слишком велики (выслуги лет не хватает), но хоть медальку могли бы дать. Если специальную «За блокаду Томы» не отчеканят, есть же еще медали «За храбрость», «За отличие», «За веру и верность», да мало ли еще какие. Возможно, во флоте и свои особые имеются. И обязательно нужно письмо с высокой оценкой его деятельности, желательно за подписью генерал-губернатора. Чтобы Левашову не к чему придраться было. Так что дел еще полно. Но пока можно не суетиться, а попытаться узнать столичный Пронск получше. Первый же достойный объект оказался буквально под боком. Прямо рядом с комплексом безликих зданий, где стояла Петина гостиница, через небольшой парк или сквер оказался ни много ни мало государев дворец. Куда ходу посторонним, понятно, не было, но через кованую ограду вполне можно было полюбоваться. Впрочем, в архитектуре Петя разбирался весьма слабо, но монументальность строения, помноженная на осознание величия его обитателей, произвела на него сильное впечатление. Даже позавидовал Палену с Хилковым, которые, наверное, проводят это время внутри, среди роскошных интерьеров. Впрочем, им там, скорее всего, не до красот. Свои задачи решают. Через площадь, чуть по диагонали от дворца находилось здание гвардейских казарм. Тоже красивое, но выдержанное в более архаичном классическом стиле. Впрочем, очень может быть, что фасад там куда лучше внутреннего убранства. Казармы все-таки. Солдатам, даже гвардейцам, излишества не положены. За три дня Петя и малой части города посмотреть не успел. То есть почти успел, но очень поверхностно. Весь центр на своих двоих несколько раз под разными углами прошел, но столица – город богатый. В нем даже в тихих переулочках роскошные дворцы стоят. И памятники чуть ли не на каждом перекрестке. Это не говоря о храмах, театрах, ресторанах, магазинах… Такое разнообразие Птахин впервые в жизни увидел. Магазин в пять этажей! Где продаются самые разнообразные товары: этаж – продуктовый, этаж – всевозможные ткани, этаж – готовые костюмы и платья. А еще – трости, часы, зонтики, наборы для письма и рисования, фарфоровые чашки и вазы, всевозможный парфюм и драгоценные украшения. Детские игрушки тоже не забыли. А на самом верху – кафе, кондитерская и ресторан. И все это не гостиный двор, где куча лавок объединяется только местом расположения, а один магазин, принадлежащий одним хозяевам. Чудеса! С лавкой Куделина не сравнить. Впечатлений была куча. И это он еще ни один музей посетить не успел и в парках не погулял. В дорогие рестораны тоже не заходил. Но тут ему еще и денег жалко было. Обедал в скромных с виду кафе, только и там цены совсем нескромными были. Одно слово, столица! Или все-таки не жалеть денег и хоть разочек в варьете сходить? На афишах такие красавицы ноги над головой задирают… Четвертый день Петя собирался провести, как и предыдущие, даже в уме маршрут наметил, но планы неожиданно сорвались. Жандарм-коридорный его остановил на выходе из номера и попросил не спешить. Гости к нему скоро будут. С одной стороны, Птахин обрадовался. Праздное времяпровождение, конечно, приятно, но дела тоже делать надо. И то, что о нем вспомнили, давало надежду, что эти дела сдвинутся с мертвой точки. С другой стороны, было непонятно, кто к нему в гости зайти может? Мышкин с Макаровым? Так соседям для этого было достаточно ему в дверь постучать. Пален или Хилков? Не смешно. К себе бы вызвали. Разве что Виктор мог бы зайти, но маловероятно, что о таком жандарм предупреждать бы стал. В общем, непонятно. А непонятное всегда немного пугает. Действительность, однако, превзошла самые смелые (и скверные) ожидания. В гости к нему пожаловали два старичка. Благообразные и мирные с виду. Те самые, что в академию с расследованием смертей, связанных с шаманом Ульратачи приезжали. Опричник Стасов и целитель Родзянка. От нехороших предчувствий у Пети мурашки по спине побежали. Утешало одно – пришли сановные старички без сопровождения. Может, оно и было, но снаружи осталось. А эти двое вроде как в гости зашли. К старому знакомому, который им во внуки годится. В одном они были правы. Пришли бы большей компанией, в Петином номере тем бы сесть было некуда. И так Стасов сел на единственный стул, Родзянка – на кровать, а Птахину пришлось сундуком довольствоваться. Он бы и постоял, но опричник ласково посоветовал над ними не нависать. Мол, негоже юноше на старцев сверху вниз смотреть. Это у него шутка такая получилась. Петя сделал вид, что оценил. А вот жесткую да еще с металлическими накладками крышку сундука – не очень. Но выбирать не приходилось. Впрочем, возможно, опричник специально так все устроил… – Интересные дела творятся, – без раскачки начал Стасов. – Два молодых мага, один из них и вовсе еще кадет, взяли в плен двух боевиков, которые не только намного их опытнее, но и превосходят их разрядом. Виктора Палена – на один, а вас – так и вовсе на три. Да еще так напугали, что те безропотно дали на себя надеть блокираторы, а зелья пили чуть ли не с удовольствием. Сбежать в дороге не пытались, да и теперь в столице ведут себя выше всяких похвал. Вот мне и стало интересно: с чего бы это? – Совершенно непонятно, – поддержал его Родзянка. – Не было у вас против них ни единого шанса. Версию вашу мы от графа Палена уже слышали, но, простите, она никакой критики не выдерживает. «Особые возможности целителя»! Я, между прочим, тоже целитель. И не шестого разряда, как вы, а второго. Но и мне, чтобы мага воздуха третьего разряда нейтрализовать, время нужно. За которое он бы меня спокойно успел за борт скинуть. И не надо говорить, что их ваш товарищ держал. С османами мы тоже поговорить успели. Без чувств Виктор Пален в это время был. С очень тяжелыми ранами. Целитель сделал паузу, обменялся взглядами с опричником и продолжил: – Нет, возможно, первый маг от вас просто такой прыти не ожидал и мер не принял. Но второй?! Даже если допустить, что он тоже лопухом оказался, за прошедшее время у них хватило бы ума сообразить, как они оплошали. Так что испытывать должны раздражение, гнев, стыд, наконец, – но никак не страх, который они пытаются изобразить. Оба требовательно уставились на Петю. – Вы хотите сказать, что османские маги мне нарочно поддались? – с недоумением сделал он явно ожидаемый старичками вывод. – Вы уж извините. – Родзянка вроде как был подчеркнуто вежлив, но его «извините» сочилось таким сарказмом, что ничего хорошего не обещало. – То, что османы как-то научились обходить блокираторы и противостоять зельям, намного легче себе представить, чем что слабак и недоучка-целитель берет в плен двух матерых боевиков, а они ничего ему противопоставить не могут. – Но они и вправду упали без сознания. – Пете поворот разговора совершенно не понравился. Нутром чувствовал, что вместо ожидаемых наград засветили ему очень большие неприятности. – Ага. – Теперь пришла очередь опричника говорить с сарказмом. – И вся вооруженная до зубов команда, увидев такое дело, в панике разбежалась. Знаете, на что это очень похоже?! Ответить он Пете не дал: – На хорошо спланированную диверсию! Два боевика сдаются в плен и прямым ходом отправляются на прием к государю. Даже страшно подумать, что они там устроить могут. Обязательств на себя они никаких не принимали, к тому же оба воздушники. У них даже шанс сбежать будет, если паника поднимется. А эти молнии! Очень редкая и неприятная противнику специализация. Амулеты щитов против них очень плохо работают, а аурные щиты они запросто пробивают. Кроме вашего, почему-то. Стасов посмотрел на Петю особенно нехорошо и закончил: – Как ответственный за безопасность государя я этой встречи допустить не могу. И обязательно разберусь, как такое вообще возможно стало. Взгляд опричника еще потяжелел, хотя казалось, что больше уже некуда. – Пален – воробей стреляный, но желание представить сына героем ему совсем мозги затуманило. А вот с вами вопрос куда более интересный. Вы с Фиртина-беем без свидетелей разговаривали. И неизвестно еще, о чем договорились… До Пети дошло, что его назначили крайним. Действительно, а кого еще? Палена? Слишком фигура уважаемая. Хилкова? Тот вообще не при делах. К тому же адмирал и князь. Зато Петя – никто. Пустое место. Недоучившийся на целителя мещанин, да еще слабосилок. Такого не жалко. Прихлопнут – никто и не заметит. Очень удобно на него все свалить. А то, что весь заговор существует исключительно в воображении опричника, это уже как государь решит. И, скорее всего, великий князь собственной жизнью рисковать не пожелает. Даже если никакого риска нет. – Вы очень ошибаетесь, ваше превосходительство. Напридумывали всяких заговоров там, где их в помине не было. На пустом месте честных слуг государя в страшных преступлениях обвиняете. – Терять Птахину было уже нечего, вот он и закусил удила. – Способности мои, может, и невеликие, но не совсем обычные. Возможно, потому, что в нашей семье у меня первого способности пробудились. Вот, извольте сами убедиться! От возмущения или от страха, но чувства у Пети обострились, и «дух» вызвался мгновенно. И столь же быстро и точно метнулся на лоб опричнику. А темная энергия полилась через него почти без усилий. Получилось все куда ловчее и эффективнее, чем раньше. Буквально пара секунд, и голова Стасова со стуком ударилась о столешницу небольшого стола, за которым он сидел. Но в чувство его это не привело. – Что вы сделали?! – вскричал Родзянка. – Продемонстрировал господину Стасову, как я магов оглушал. А то он себе навоображал бог весть чего. Не желаете ли сами попробовать? Создавайте щит, я подожду. – Да как вы смеете?! – взревел старичок-целитель, но щитами укрылся. И подался вперед. Последнее он сделал зря. От «духа» щиты его не прикрыли, а вот с кровати он упал на пол. И головой о ножку стола приложился. – Да что же это такое?! – Теперь уже Пете приходилось решать дилемму – оказывать ли Родзянке помощь, останавливая кровь и тем самым помогая ему быстрее прийти в себя, или дать обоим приходить в себя самостоятельно. В последнем случае есть надежда, что они больше прочувствуют и лучше осознают Петины возможности. Впрочем, сдвинуться с места Петя не успел. Двери номера с треском распахнулись, и внутрь ворвались трое жандармов. А из-за их плеч выглядывал четвертый – коридорный. При этом офицер (один из жандармов носил майорские погоны) с ходу метнул в Петю каким-то заклинанием. Аурный щит кадет уже давно поднял, но теперь поверх него стала образовываться корочка льда. Быстро разрастаясь как по поверхности, так и в толщину. Еще немного, и он в ледяную статую превратится. Пришлось выпускать «духа» и на офицера. Того хотя бы другие жандармы успели подхватить, упасть не дали. Но на Петю уставились два ствола довольно большого калибра. – Господа, успокойтесь! – Кадет старался говорить весомо. Получилось не очень, но петуха все-таки не дал. – Я просто продемонстрировал их превосходительствам, по их же просьбе, как я османских магов в плен захватывал. А господин майор нас неправильно понял. Но не волнуйтесь, через несколько минут все придут в себя. Я мог бы помочь им справиться быстрее, но из-за этой корки льда подойти не сумею. Так что наберитесь терпения. Начальника своего пока можете на кровать положить, чтобы руки не занимать. Первым сломать лед и освободиться от нежелательного панциря удалось все-таки Пете. Не успела корка льда серьезно разрастись. Но лужа на полу потом будет изрядная. И форма, которую он надел с утра, подмокла. Хорошо хоть что не в парадной был.