Откуда сестра вообще знала о матери, Петя уточнять не стал. Помнил, что женщины как-то умудряются быть в курсе событий им одним известным способом. Да и не важно это теперь. – То есть жить им теперь не на что? – Я же говорю. Только на тебя мать и надеется. В общем, ожидаемо. Не сказать, чтобы Петю перспектива содержать оставленную в прошлом семью сильно обрадовала, но и совсем отрекаться от нее было бы не по-человечески. – Ладно, стипендию мне должны с нового учебного года прибавить, высылать матери по тридцать пять рублей в месяц, пожалуй, смогу. Она, надеюсь, деньги пропивать не будет. Петя вдруг почувствовал себя старым. Вот и обязательства у него появились. Причем надолго. Как бы не до конца собственной жизни. Материной – так уж точно. И ведь только высылкой старой пенсии отделаться не удастся. Наверняка теперь просьбами одолевать начнут. И, кстати, конкретно сейчас помочь не мешает. Надо матери новую жизнь налаживать, дом в порядок привести. – Ты как, – обратился он к сестре, – можешь съездить к матери, помочь на первых порах? Здесь, как я понимаю, семьей не обзавелась еще? И в ответ на вопросительный взгляд: – Денег я дам. – Много? – Достаточно. Позже обсудим. Ты пока про себя рассказывай. Дальше Петя почти не слушал, погрузившись в свои целительские проблемы. Так, краем уха иногда что-то улавливал. Да изредка угукал в ответ. Судя по услышанным обрывкам рассказа сестры, она своего места в Тмутаракани не нашла. С братом виделась редко, выживала как могла сама. Торговала (если было чем), воровала (если было что), проституцией тоже не брезговала. Но ни в одном борделе не состояла и от сутенеров бегала, так что считала себя порядочной девушкой. Брат тоже тянул лямку, жил в казарме, получал гроши, которые тратил на дешевую выпивку и не менее дешевых шлюх. Перспектив для него выбиться в унтеры Клава что-то не заметила. Но хотя бы жив и при деле. То есть при службе. Ну а сестре, наверное, лучше бы в Пест вернуться. Нечего ей тут делать. Город, конечно, портовый, да женихи из матросов что-то не очень оказались. Не спешат семьями обзаводиться, стараясь получать свое от баб без обязательств. И что самое обидное, это у них получается. Те же, кто по возрасту или состоянию здоровья на берегу оседают – тоже не подарок. Старые, больные, да и пьют в большинстве не меньше покойного папаши. Есть, конечно, еще чиновники, купцы и приказчики, но тем бесприданница Клава неинтересна. Вот и состарилась девушка раньше времени. Впрочем, это дело поправимое. – Знаешь, у тебя так все запущенно, что сразу я тебя в порядок не приведу. Только подлатаю. Мне, к сожалению, скоро уезжать отсюда придется. В столицу вызывают. Но как закончу академию, к вам в Пест наведаюсь. Тебя долечу, матери, если смогу, здоровье поправлю. – В столицу? Пришлось самому рассказывать о своих приключениях. О блокаде Томы, о том, как он с молодым Паленом двух османских магов в плен взял. И что из этого вышло. Говорил довольно сжато, с паузами, так как одновременно старался выправить у Клавы энергосистему. И периодически «малое исцеление» на пострадавшие органы накладывал. А в область таза так и «среднее исцеление» наложил. В общем, устал изрядно. Сестра донимала расспросами, но сил у него уже не было. Выдал ей сто рублей на билет (второго класса) и замену одежды. Надо бы что-нибудь более приличное купить, все-таки в родной город собирается. В баню и к куаферу тоже неплохо бы наведаться. Судя по тому, как Клаву буквально ветром сдуло, сумма для нее была очень значительная. А Петя получил возможность помедитировать, восстанавливая силы. Как немного отдохнул, пошел и сестре о номере договариваться. Пускать ее ночевать в свой совершенно не хотелось, а отправлять домой было бы жестоко. Да и есть ли у нее тут нормальный дом? Того, что она сбежит с полученными деньгами, не опасался. Не совсем дура. Ясно, что у брата эта сотня не последняя. Скорее, с ним в столицу поехать проситься будет. Придется проявить строгость. Действительно, Клавдия вернулась даже раньше, чем он ожидал. Еще темнеть не начало, а она уже со всем управилась. И выглядела теперь гораздо лучше, чем утром. Как на лицо, так и по одежде. И даже билет купила на следующий день. Не потому, что так спешила, а потому, что поездов других не ожидалось. Петя даже заволновался. А Пален на чем ехать собирается? Тем же поездом? Почему тогда его не предупредили? Пока же сводил сестру в расположенный неподалеку ресторан. Поесть нормально и продолжить беседу. Впрочем, неожиданно выяснилось, что говорить-то почти и не о чем. Глобальные события они друг другу уже поведали, а мелкие на их фоне именно что слишком мелкими казались. Впрочем, Клава неожиданно стала расспрашивать Петю о Баяне, а потом переключилась на Дальний. Действительно ли там женщин не хватает, и когда туда Петя снова собирается поехать. Пришлось ее огорчить, что про свое окончательное распределение после академии он сам сведений не имеет. В прошлом году просился на практику в Тмутаракань, так его в Ханку услали. В этом думал снова туда поехать, тем более приглашение оттуда было, но послали сюда. Так что он теперь боится загадывать и тем более пожелания высказывать. Похоже, в академии все наоборот делают. Ну а утром проводил сестру на вокзал (на извозчике). Когда и откуда у той два баула с вещами успели появиться, он не понял, но так даже лучше. Не совсем голодранкой вернется. После чего, поколебавшись, выдал ей целую тысячу рублей. У самого ненамного больше осталось. Но надо им там помочь жизнь наладить. Даже выдавил из себя обещание прислать еще, если очень надо будет. Не такую же сумму, конечно, но поможет. И подтвердил, что по тридцать пять рублей будет матери с каждой стипендии переводить. На прощанье обнялись. Что-то Клавдия вела себя на редкость тихо. Робела перед ним, что ли? Раньше, насколько он помнил, она за словом в карман не лезла и вообще была, скорее, нахальной, чем скромной. В общем, сам расчувствовался и наложил на сестру, прощаясь, еще одно «среднее исцеление». На лицо. Чтобы окончательно его в порядок привести. Ну а потом, когда вернулся в гостиницу, обнаружил, что его там ждет письмо в казенном конверте со штампом канцелярии генерал-губернатора. Которое ему дежурный на вытянутых руках на подносе подал. Уважают тут графа Палена. Сообщение было кратким. Едут в столицу. Завтра. Отъезд в полдень. Интересно, на чем? Проводив сестру, он расписание посмотрел, нет на завтра никаких поездов. Или генерал-губернатору расписание не указ? Глава 13 В столицу, по делу, срочно! Оказалось, действительно не указ. На вокзале у первой, наиболее удобной платформы стоял поезд, не обозначенный в расписании. Паровоз и три вагона. Причем только один из них обычный, первого класса (каретного типа), как уже привык ездить Петя, а два других – что-то совершенно новое. Кучеряво генерал-губернаторы живут. В том, что это вагоны повышенного комфорта, сомневаться не приходилось. Петя немного замешкался, подходя к поезду. Знакомых лиц на платформе рядом с ним нет. Зато в небольшом отдалении, у края платформы напротив поезда, собралась целая толпа. Генерал-губернатора пришли проводить? Или на пленных магов поглазеть? Их ведь Пален с собой взять собирался. У самих же вагонов стояли несколько человек с блокнотами в руках, а один даже ящик на штативе перед собой выставил. Дагерротипы делать собрался? Птахину стало интересно, и он подошел поближе. Ящик как ящик. Деревянный, не слишком большой. С одной стороны на него какая-то медная блямба наверчена. Вроде большого наперстка, в котором просверлили дырку, а потом эту дырку крышечкой прикрыли. И как это работает? К Пете подошел какой-то господин чиновного вида: – Это особый поезд. Пассажиров не принимает. После чего уставился на академический знак кадета, явно что-то в уме прикидывая. – Видимо, мне на него и нужно. – Тот решил не напускать важный вид, а быть вежливым. – Я Петр Птахин. Его высокопревосходительство граф… Договорить чиновник ему не дал: – Прошу простить. Был предупрежден, но думал, что вы вместе с остальными подъедете. Пойдемте, я вас в вагон провожу. – Минуточку! – Господа с блокнотами решительно перекрыли дорогу. – Пару слов о том, как вам удалось пленить магов, которые выше вас по разряду. – Господа! Не заслоняйте! Сочинить заметку вы и сами можете, а дагерротип сам собой не нарисуется. Петр Григорьевич! Посмотрите на меня! Птахин обернулся. Больше из интереса посмотреть, что же этот господин собрался делать. – Не шевелитесь, пожалуйста! Застыньте, кому говорю! Считаю. – Сказав это, господин отодвинул заслонку на «наперстке» в сторону. – Раз, два, три… Да не шевелитесь вы! Пластинку испортите! Шесть, семь… На счете «пятнадцать» заслонка была повернута на место, и господин потерял к Пете всякий интерес. Накрыл свой ящик куском плотной ткани и стал что-то под ним делать руками. – Что он делает? – невольно спросил Птахин у перекрывшего ему дорогу господина с блокнотом. – Камеру свою перезаряжает, пластинку меняет. – А почему до пятнадцати считал? – Так камера новейшей конструкции. Раньше, чтобы портрет сделать, по полчаса ждать надо было. А чтобы не шевелились, голову специальным зажимом фиксировали. – Ничего себе! Тут вмешался чиновник-распорядитель: – Пойдемте, Петр Григорьевич… – Позвольте, Илья Львович, – вот как, оказывается, этого чиновника зовут, – это нам надо материал собрать, а пока именно мы только на вопросы Петра Григорьевича отвечали. Теперь наша очередь. Всего несколько вопросов. А поезд не уедет, генерал-губернатора все равно пока нет. – Пойдемте! – Илья Львович был непреклонен. Видимо, хотел гарантированно освободиться от Пети к моменту приезда начальства. А вот тому стало неловко. Нехорошо как-то от таких вежливых господ убегать. – Извините, господа. Я только вещи в вагоне оставлю и к вам выйду. Я всего лишь кадет академии, так что во многое не посвящен, но что знаю, постараюсь рассказать. Чиновник посмотрел на Петю не то с осуждением, не то с сочувствием, но ни слова не сказал. Только подвел к вагону (тому, который обычный) и вручил ему ключ от купе. Попав в знакомое помещение, юноша там надолго не задержался. Пристроил баулы на багажной полке и снова вышел… к кому? Газетчикам, наверное. Ранее ему с этой братией общаться не доводилось, так что предубеждений не было – лишь легкое опасение, как бы чего лишнего не сказать, вызвав тем самым гнев начальства, но он вроде в курсе позиции генерал-губернатора. Можно сказать, вместе ее вырабатывали. Петю сразу обступили люди с блокнотами. Посыпались вопросы, на которые он старался отвечать. – Кадет магической академии, что в городе Баяне. Закончил два курса, перешел на третий, здесь на практике… Да, с Виктором Паленом был знаком по академии. Его там все знали, лучший выпускник этого года. Сильный маг – четвертый разряд; наверное, скоро третьего достигнет. Специализация – вода-воздух. Да, идеальное сочетание для флота… Я? Целитель. Пока только шестого разряда. Чем Палена заинтересовать мог? Наверное, тем, что я немного необычный целитель. С сильно развитой аурой. Раньше было такое направление развития магии, когда энергия копилась не только в хранилище, но и в ауре. Сейчас от него отошли, но у меня как-то все само собой получилось. Так-то по хранилищу я шестого разряда, но если ауру накачать, разово могу исполнить заклинание пятого разряда. И оперировать аурой могу на большее расстояние, чем многие другие маги. При столкновении с Фиртина-беем это очень пригодилось… Как попал на эскадру, блокировавшую Томы? Так при прохождении практики направили. Меня в этот раз вообще по разным направлениям кидали. Жандармерия – таможня – порт – минный носитель «Князь Константин». С Виктором Паленом уже только на «Князе Михаиле» встретились…