Жандармы нервно жались у двери, нацелив на него пистоли. Но хотя бы не стреляли. Следом пришел в себя Родзянка. Все-таки целитель. – Что стоите! – рыкнул Петя на жандармов. – Помогите его превосходительству подняться. И добавил (к целителю на всякий случай не приближался): – Ваше превосходительство! Вам помочь или сами себя в порядок приведете? Пожилой целитель дотронулся до виска, обнаружил кровь и, по-видимому, применил сразу «среднее исцеление», так как все следы рассечения быстро исчезли. При этом попробовал присесть на кровать, обнаружил там майора, но только покачал головой. – Ваше превосходительство! – Птахин решил, что таиться дальше будет опаснее, чем открыться. – Вы же сами в прошлую нашу встречу видели, что у меня есть небольшие способности шамана. Обучения никакого не проходил, но в Тмутаракани на рынке мне удалось купить артефакт, который я немного научился использовать. Возможно, совсем не так, как это делал бы опытный шаман, но защиты от него я у магов не обнаружил. – Покажите! – Родзянка требовательно протянул руку. Пете делать это очень не хотелось, но, глянув, как у целителя загорелись глаза, решил не спорить. Шутки кончились. Лучше полезного артефакта лишиться, чем жизни. А тут вся его судьба неожиданно под вопросом оказалась. Так что он снял с шеи шнурок и протянул магу свой (украденный у Ульратачи) не то зуб, не то рог. Целитель вцепился в протянутый ему предмет и, похоже, отключился от реальности. Тем временем на столе заворочался опричник. – Позвольте, я вам помогу, ваше превосходительство! – Кадет срочно наложил на набухающую шишку «малое исцеление». Стасов выровнял себя на стуле и цепко осмотрел комнату. Задержал взгляд на целителе и лежащем за его спиной на кровати жандармском майоре. Потом – на остальных жандармах. Те поежились и попытались сделать вид, что пистоли у них в руках оказались совершенно случайно. – Господин кадет сказал, – выдавил из себя один из них, – что по приказу вашего превосходительства тут эксперименты ставили… – Эксперименты? – Опричник явно что-то решал в уме, но давалось это ему с трудом. – Да, эксперименты. И после паузы: – Так что это такое было? Смотрел он при этом на Родзянку, но тот не реагировал. Ответил Петя: – Вы, ваше превосходительство, пожелали посмотреть, как же я османских магов на их корабле оглушил. Вот я и показал. На господине целителе, а потом и на майоре. Простите, что и вас зацепило. Но вы сами захотели пережить те же чувства, что и османы. Чтобы лучше их понять. – Теперь понял, – мрачно сказал Стасов. – И понял, почему Фиртина-бей предлагал вас на Томы обменять. Я думал, он шутит. А теперь надо будет это предложение всерьез обдумать. – Надеюсь, теперь шутите вы?.. Петин вопрос был проигнорирован: – Иван Казимирович! Родзянка! Да отвлекитесь вы от вашего зуба! Тем более что у вас таких отродясь не росло. Что вы там так пристально изучаете? – У Птахина откуда-то оказался шаманский амулет. И он каким-то образом научился им пользоваться. Вы представляете?! – Вы хотите сказать, что магов он именно с его помощью лишал сознания? Крайне неприятные ощущения, я вам доложу. – Какая ерунда! Главное, это совершенно неразработанное направление науки. Эти шаманы совершенно не желают делиться секретами. А тут такие перспективы открываются! – Вы не о том беспокоитесь, Иван Казимирович. Прежде всего, наша задача – обеспечить безопасность государя. Целитель поднял совершенно сумасшедшие глаза: – Разве ему что-то угрожает? Опричник впервые потерял маску спокойствия на лице. Но тут, на свое несчастье, пришел в себя жандармский майор и попытался незаметно слезть с кровати. Для чего ему пришлось буквально обтечь Родзянку. – С такими защитниками?! Готовыми в любой непонятный момент прилечь на кровать отдохнуть?! – Ваше превосходительство… – На майора было жалко смотреть. – Сам не понимаю, как тут оказался… И с надеждой: – Прикажете арестовать? – Кого? Его превосходительство Родзянку? То-то вы к нему так подкатились. Или вы его так охраняли? Майор не нашел что сказать. – Идите уж. Впрочем, нет, постойте. Вы маг четвертого разряда? – Так точно, ваше превосходительство. – Иван Казимирович! Вы с помощью амулета можете вот так мага заставить сознание потерять? Целитель снова неохотно поднял глаза на опричника: – Не понимаю. Он на меня совершенно не реагирует. Кость и кость. Никакой магии. – А вы, Птахин? – С помощью амулета? Легко. – Покажите! – На ком, ваше превосходительство? – Вот же доброволец стоит. Целый майор. Или вам только генералов подавай? Возникла пауза. Петя сделал вид, что очень смущен. На самом деле внутри у него немного отлегло. Обвинение в измене, кажется, прошло мимо. Но расслабляться рано. И Родзянка зуб из рук выпускать не хочет. – Да отдайте же вы наконец Птахину его амулет! – не выдержал опричник. – Он за него деньги платил. Если не врет. Последнее уточнение Пете очень не понравилось, но он предпочел промолчать. А вот зуб из руки целителя выхватил. Правда, в ремешок тот вцепился мертвой хваткой. – Я действую? – уточнил Петя. – Давайте! Майор глянул на кадета очень неласково, но больше ничего сделать не успел. Осел на пол там, где стоял. И жандармы его в этот раз не подхватили. – Интересно. И сколько он так пролежит? – Если помощь не оказывать, минут пять. – Теперь его! – Указующий перст был направлен на одного из жандармов. Тот дернулся, но тоже быстро свалился. С небольшим грохотом. Но не разбился, это пистоль по полу поскакал. Хорошо не выстрелил. – Помедленнее, пожалуйста, – не выдержал Родзянка. – Я ничего заметить не успел! Вид у оставшегося жандарма стал совсем несчастным, а коридорный тихонько исчез. – Успеете еще! И так телами жандармов всю комнату перегородили, пройти нельзя. – Кажется, Стасов выяснил, что хотел, и даже сделал какие-то выводы. – Птахин! Сколько человек вы так можете без чувств оставить? Петя прикинул запасы своей «темной» энергии: – Человек на десять энергии еще хватит. Она особая, не совсем сила жизни. – Это Петя приукрасил. Энергия, скорее, – антипод жизни, но называть ее «смертью» не хотелось. Слишком неприятно звучит. К тому же точно-то он и не знал… – Потом долго восстанавливаться надо. В отличие от шаманов, я так и не понял, как она восполняется. Но очень медленно. Здесь Петя соврал. С помощью кинжала все восстанавливалось очень даже быстро. Но про него он совсем говорить не хотел. Во-первых, отберут, а ему такое оружие самому пригодится. А во-вторых, больно уж страшную смерть этот кинжал нес. Как бы в чем нехорошем не обвинили. Церковники магов обычно не трогают и смотрят на их занятия сквозь пальцы. Но производство мумий точно не одобрят. – Тем более. Пожалуй, вы меня убедили, что османские маги и впрямь могли испугаться. Такое не забудешь. Но тогда вам, Птахин, придется поприсутствовать на приеме у государя. Я вас поставлю недалеко от османов. Головой ответите за их приличное поведение! Как-то Пете было не по чину за что-либо отвечать на столь значимом приеме, но его никто не спрашивал. Вместо этого Стасов минут пять пытался заставить Родзянку вернуть Пете его то ли зуб, то ли рог, но тот ни в какую не соглашался. Максимум, чего от него удалось добиться, это самому побыть на приеме и постоять рядом с кадетом, дав тому подержаться в это время за шаманский амулет. Пока спорили, пришли в себя жандармы. Собственно, их пробуждение и положило конец пререканиям сановных старичков, напомнив им, что их дела здесь закончены. Так что очень скоро Петя остался в одиночестве. Думать о делах своих скорбных отправился в ближайший трактир. Такие переживания если не запить, так хотя бы заесть надо было. Экономить не стал, взял целого поросенка с кашей. И, что самое странное, успешно с ним справился. Сам от себя такого не ожидал. Гулять дальше не пошел. Вернулся в номер отяжелевшим, осоловевшим, но с заметно поднявшимся настроением. И неожиданной мыслью о том, что послеобеденный сон, принятый у солидных купцов и которого у него никогда не было, придумали совсем не глупые люди. Однако поспать ему не дали. В дверь номера забарабанили без всякой деликатности. Поневоле родилось крайне неприятное подозрение, не жандармы ли вернулись… Неужели Стасов передумал и опять его в чем-то подозревает? Поэтому дверь он отпер с мученическим выражением на лице и фразой: – Ну сколько же можно? Снаружи оказался чиновник-распорядитель Пуговкин. Тоже недовольный и очень озабоченный: – Что это вы, Петр Григорьевич, заперлись и так долго не открываете? Быстрее собирайтесь. Их превосходительство вас срочно к себе требует!