Уоррен Элайн, вернувшись в замок, в первой же гостиной застал Бриану, сидевшую неподалёку от своего старшего сводного брата Джулиана Дарка, главнокомандующего поднебесными. Обоих знал с рождения, так как с их отцом, Роджером Кардифом, дружил с тринадцати лет. Тишина в гостиной стояла полная. Разве что Бриана постукивала кончиками пальцев по столу и мечтательно улыбалась, глядя на электросвечу, отмеряющую непрерывно уходящее время. Серв аккуратно внёс шоколад для обоих отпрысков Роджера. Бриана же схватила Уоррена за руку и усадила рядом с собой. Она выглядела счастливой. – Давно тебя такой не видел, – заметил Уоррен. Джулиан Дарк даже не взглянул на них. – Думаю, что рада возвращению Алекса. Он будет решать свои дела с членами принсипата, а я – скучать. Можно я увяжусь за тобой? – Зная тебя, могу предположить… – Да, я хочу посоветоваться. – Хорошо, обязательно найдём время… – Не трогай Элайна, Бриана, – посоветовал Джулиан Дарк, не отрывая глаз от метакарты. – Ему сейчас не до твоих мелочных проблем. – Я справлюсь, – заверил главкома Уоррен. – Справишься или нет, советую тебе не слушать её. В худшем случае, ты похоронишь своё время во имя её интересов и защиту планеты проведёшь среди рядовых. Но в этом же худшем случае я с тебя шкуру спущу. Бриана выразительно закатила глаза и встала: – Пора наряжаться. Ты уже готов, а я должна поторопиться. – Пожалуй. Вскоре охотники начали собираться на лугу, и Элайн пошёл туда, чтобы помочь дамам устроиться в сёдлах подведённых для них лошадей. По счастью рядом оказался герцог Сильвертон, и когда Эсса сделала выразительный жест пальчиком, как бы прочерчивая путь Уоррена мимо неё, Сильвертон помог принцессе взобраться на лошадь. Он сделал комплимент её внешности. Но Эсса и правда выглядела сегодня очень симпатично, улыбалась игривее и горделивее (что за сочетание!) и ей очень шёл тёмно-синий костюм со вставками псевдовоенной формы. Эсса вдруг взглянула на Уоррена, отвела глаза, но посмотрела снова, чтобы заливисто рассмеяться, и, подъехав, сообщить, что лошадь герцогини Бон завтракает его волосами. И пока Уоррен боролся со зверюгой, а Элизабет Бон извинялась за то, что не уследила, Эсса смеялась над Уорреном, почти не скрываясь. "Перепутала с соломой!" – заливалась принцесса. Дамы, казалось, не перешёптывались, но никто точно не удивился, когда Уоррен, взлетев в седло, последовал за Эссой. Эрцеллет-принцесса Санктуария, Бриана, тоже последовала за ними. На лесной охоте очень легко уединиться, просто отстав или решив якобы "срезать" путь. Эсса не оглядывалась. Уоррен мечтал догнать её, стащить с лошади, стянуть сапоги с принцессы и отправить её босиком до замка, чтобы хвоя и ветки искололи ей все ноги. Нет, Единому за эти мысли он каяться вряд ли должен. Нельзя так смеяться!.. – Уоррен, что происходит? – улучив момент, спросила у него Бриана. Совершив путешествие на Рилкой за Роджером они, конечно, необычайно сблизились, но Уоррен не был уверен, что может разговаривать с Брианой так же свободно, как говорил бы со своими старыми друзьями. – Если бы я хорошо понимал, что происходит… Уоррен не договорил. Ему очень не нравилось то, как Эсса подстёгивает лошадь. Деревья ненормально быстро промелькивают мимо. Не заметить какую-нибудь ветку проще простого!.. Нет, она просто сумасшедшая!.. – Я буду скакать справа от неё, а ты – слева, – начала было Бриана, уловив его беспокойство. – А если ты сломаешь шею? Что я скажу Алексу? – Я прямо-таки скучала по этим твоим словам. – Правда? – Нет, конечно! – насмешливо протянула она. Как вдруг Эсса натянула повод и постепенно перешла на лёгкий аллюр, явно прислушиваясь. У неё тоже была своя стратегия на императорской охоте. Она хотела вспугнуть кремолов так, чтобы дать им возможность сбежать. Для этого нужно было, по её мнению, проехаться на большой скорости и, похоже, заорать во всю силу лёгких: – Хэй, пушистики, хватит торчать в этом лесу! Бегите, что есть силы!.. И почти из-под копыт выскочило что-то пушистое и белое, и понеслось, шурша, вправо. – Отлично, жаль только не кремол, – Эсса обернулась к Бриане и попросила: – Давайте вместе. – Хм… а мне император простит такое? – Скажете, что я угрожала хлыстом, – и Эсса ткнула рукояткой в грудь подъехавшего слишком близко Элайна: – Вы тоже должны кричать. Уоррен покачал головой. – Кричите, или… Тогда эрцеллет Санктуарийская впервые в жизни увидела, как принцесса крови, человеческая женщина, изо всех сил хлещет красивейшего генерала-крылатого в истории. 2. Гортензия в огне Уоррен поднял руку, защищая лицо, и скоро ему удалось перехватить хлыст и удержать рвущиеся вопросы. Он решительно ничего не понимал. Эсса что, вымещает злобу? Она тяжело дышала и слегка дрожала от ярости. – Отпусти, – процедила она, а когда он сделал это, снова хлестнула по нему, и, развернув коня, скоро скрылась из виду. – Знаешь, все наши с Санктуарием скандалы по шкале напряжения уступали вот этому, – после недолгого молчания сказала Бриана. – Я должен убедиться, что она не сломает себе шею, – сказал Элайн. – И, поскольку это явно что-то личное, я, пожалуй, отстану ненадолго. Где-нибудь на треть свечи. Или вовсе потеряюсь. Уоррен кивнул и отправился за Эссой. Поскольку она снова остановилась, чтобы выкричать свою злость, прикрываясь заботой о кремолах, он смог не только догнать принцессу, но и стащить её с лошади. – Немедленно оставь меня в покое! – властно потребовала Эсса, сверкнув такой отчётливой неприязнью во взгляде, что в Уоррене возникло что-то подобное в ответ. При этом голос принцессы остался таким же парадоксально сладким. – Поверьте, у меня нет ни малейшего желания вас останавливать! Меня тошнит от лицемеров. Однако я не хочу обвинений в том, что не выполнил свои обязанности и не защитил вас от несчастного случая. Вы на самом деле такая? – Это было бы слишком просто… Я спокойна, отпустите! – выпалила Эсса, сделав попытку вырваться. – Враньё. Но будь даже это правдой, я вас всё равно не отпущу, пока мы не окажемся подле вашего отца, – Уоррен сжал пальцы правой руки вокруг обоих запястьев Эссы и повёл её, успев ухватить под уздцы одну из лошадей левой рукой. Конь Элайна самовольно потрусил куда-то в кусты и довольно быстро исчез. До Эссы дошло то, что он сказал, когда они прошли несколько шагов к замку: – Ты с ума сошёл? – Ваши милые улыбочки, как оказалось, ничего не стоят. А раз я не помню, чтобы обижал вас, но всё же получил хлыстом по лицу, значит эти злость и ненависть всё время с вами и могут вырваться в любой момент. – Мои злость и ненависть не способны спалить лес, – возбуждённо, но почти естественно возразила Эсса. – А я чувствую, что вы доставите мне немало проблем, едва я отпущу вас, – гнул своё Уоррен. Эсса зашипела ему в спину витиеватые, но при этом не слишком бранные проклятия. Почти так же шуршали опавшая листва и хвоя под ногами. Уоррен остановился и повернулся к Эссе: – Я просто попался под горячую руку, а раз ношу святость, то способен вытерпеть любую вспышку – так вы подумали? – Нет! – внезапно воскликнула Эсса. – Я вас ненавижу – вот что я подумала! – Меня не было в империи шесть десятков лет! Что я мог сделать? – Ах, святой! Недостаточно ничего не делать и просто выполнять свой долг, чтобы не вызвать ненависти!.. – Да вы себя слышите?! Что за чушь! – …Я ненавижу вас за святость, целибат и чёртову идеальность! – Я… вы… – часто заморгал Элайн. – Объясните. – Вы – один из тех, чей мир полированный и плоский, а таким никогда не понять таких, как я! – Ох, и каков же ваш мир, позвольте спросить? – Мой мир – роскошный и сложный, как гортензия в огне! Отпустите, наконец.