– Тебе лучше не знать, – с откровенной ненавистью сказал друг, глядя мимо Уоррена. И он не играл, не пытался заставить нервничать. Лицо его тоже потемнело и исказилось. Как вдруг Роджера повело в сторону, будто пьяного, и он, удивлённый, посмотрел в лицо Уоррену: – Это словно… не может быть… они меня словно… – Упрямься, Роджер, стой на месте! – крикнул Уоррен, хотя находился в трёх шагах от друга. Иногда бойцам важно было услышать крик командира, чья воля сильнее воли одного бойца. А Роджер – тот же боец. Просто сейчас сражается с другим врагом. Но Роджера вдруг протащило по влажному пеплу пару шагов. И даже этого хватило Уоррену понять, что дела их плохи. Нельзя было недооценивать пепелище Лифорда. Эксперименты не нужны. И легко будет справиться с проклятием прямо сейчас, если только Роджер проявит собственную волю и веру. Роджер не встал. Он потрясённо оглядывал себя. Красная радужка совсем побелела от удивления. – Роджер, не отвлекайся, – намеренно спокойно заговорил Уоррен. – Мы продолжаем. Ты только стой на месте и держись. Просто стой и ничего не делай. Ты сможешь? – Пожалуй. Я просто… хочу… я вспомнил… – Умница, мальчик. Скоро всё будет хорошо. Кивни, если можешь постоять тут ещё свечу. Роджер кивнул. Но его лицо снова темнело и это не предвещало ничего хорошего. – Брайан! Брайан! – заорал Уоррен. – Что? – спросил красноволосый близнец совсем рядом. – Похоже, что ты подошёл ближе, и с него сошло несколько тёмных облаков. Не все. Близко не подходи, будь в пределе видимости и наблюдай за ним. Его только что протащило, как меня в Три-Алле. И это совсем не нормально. Знаешь, похоже, Роджер – не менее лакомый кусочек для дьявола, чем я. – Значит, наш грязный развратник всё же снискал божью благодать однажды. – И лишился её. Девчонки тянутся к свету, что остался в нём. Вот и решение загадки. – Идите вы оба… – глухо простонал Роджер. К нему вернулся гнев и буквально душил его сейчас, но "лакомый кусочек" старательно держал себя в руках: – Я просто потрясающий парень и девчонки это понимают. – Конечно, – неопределённо ответил Уоррен. – Я пойду создавать "кольцо тишины". Как только вернусь, мы займёмся тем, зачем пришли, и уничтожим проклятие. Но Уоррен чувствовал, что ему не хватает сил и времени на клетку, подобную той, что окружала Мэйнери. Он понимал, что слишком впечатлён и опасался за жизнь Роджера. Будь он как Брайан, то ухватился бы за свою веру и ни на такт не усомнился бы в величии Единого и Его гении. Но пепелище словно подставило его. Ни разу не ощутив присутствия демонических сил, Уоррен оставался в полном неведении происходящего. А ведь он должен был ощутить, что друга буквально подцепило на крюк изнутри и теперь готово разорвать нечто, что чуть было не уничтожило самого Уоррена в Три-Алле и вне его. Но кроме всего прочего, кольцо тишины должно быть сферой, которая не пропустит вихри тьмы ни в одну из сторон. А это значит, что ему нужно силой Единого создать колоссальных размеров сферу. В некой растерянности Уоррен обратился к богу. Только молитва помогала ему, когда он не знал, как выполнить задачу, в которой никогда не мог помочь трезвый расчёт. Сияние от его рук пронеслось с необычайной скоростью по стене, окружающей пустошь Лифорда. И тут же золотыми спицами прошило камень вслед сиянию. Уоррен зажмурился и продолжил молить Единого. Ему нужно было много силы и очень большое чудо. Такое, какое могли увидеть из Ньона. Этой мольбе словно поддалась стена, заскользившая под ладонями Уоррена вниз. Уоррен отшатнулся, но понял только, что стена и вправду словно уходит под землю. Но едва верхние камни стены поравнялись с глазами Уоррена, как он увидел, что не только стена, но и вся земля за пределами ограды осталась внизу. И он понятия не имел, как это поможет. Лишь снова зашептал, внезапно срываясь на крик, что ему нужно чудо. Открыв глаза, он увидел перед собой клетку из тонких перекрещенных прутьев, иногда не соединённых с другими. Но этого, пожалуй, должно было хватить. Уоррен упал на колени, чтобы поблагодарить Единого, но крик Брайана заставил его ринуться к центру. Брайан выглядел так, будто его пытают потусторонние силы: вспотел от напряжения, плохо видел, был бледен и прижимал руки к лицу. – Надо спасать Роджера. Я начинаю молитву, – прошептал Брайан и упал на колени. Уоррен со своего места услышал тяжёлый, глухой хрип, перемежающийся воем. Сейчас Уоррен ни за что не смог бы подойти к Роджеру. Издали он видел, как тяжело дышит друг, согнувшись. В каком напряжении находится его тело. И не хотел смотреть в искажённое ненавистью и страданием лицо. Он хотел бы подбодрить Роджера. Хотел бы облегчить его участь, но не мог заставить себя даже пошевелиться. Теперь Роджера словно искорёжило. Но Уоррен заставил себя очнуться и присоединился к спасительной молитве Брайана. И едва он взмолился в третий раз, как их всех подбросило вверх, словно ударив по ногам. Земля под ногами разошлась огромными трещинами, и едва Уоррен упал, как тут же провалился в одну из таких трещин. И пока он пытался уцепиться хоть за что-нибудь, чтобы не соскользнуть ещё ниже и не застрять там, огромный пласт земли съехал с правой стенки и потащил Уоррена за собой, глубже. Левая стенка тоже начала обваливаться, крошась, и голову Уоррена засыпало землёй и камнями. Он успел согнуться так, чтобы перед носом у него оставалось пространство для дыхания и движения руками. Но на спину начало давить так сильно, что его ноги сами вкапывались в рыхлую землю внизу, которая буквально ссыпалась и засасывала Уоррена ещё ниже, в образовавшиеся пустоты. Сейчас он понимал, что в любой момент его раздавит, так как земля продолжала двигаться – пласты под собственной тяжестью опускались, и края трещины в любой момент снова сомкнутся. И впервые призвал крест во имя спасения собственной жизни, а не души. Кресты врезались в землю каждой своей оконечностью, и первый из них помог Уоррену не провалиться ниже, а второй – найти опору и ссыпать с себя огромное количество земли. Благодаря третьему он вдохнул запыленный, но всё же воздух, и увидел полоску стремительно темнеющего неба над головой. Вскоре, не без призыва меча, он смог вскарабкаться на поверхность. Но теперь здесь были только раскрошенный камень и уголь, вздыбленные кучи земли и стоящая в воздухе пыль. Ни огромного символа предела Ли, ни близнецов. Уоррен закричал, но тут же закашлялся. После сиплого звука точно такой же кашель раздался откуда-то справа. Уоррен побежал туда и увидел выбирающегося Брайана. – Где Роджер? – Роджер! Уоррена потянуло влево. И когда он добежал до места, под которым был Роджер, то приготовился к худшему, потому что между Роджером и свежим воздухом лежала плотно упёртая краями в стенки трещины остекленевшая чёрная плита из песка и пепла. – Брайан, быстрее! Он внизу. Брайан уже выбирался и ринулся к Уоррену. – У него из полезных призывов только свет и меч и, к тому же, тяжёлые протезы, – быстро проговорил Уоррен. – Он точно провалится, если мы что-нибудь не придумаем. Но сейчас он ещё прямо под ней. – Поднимать плиту нельзя, она держит пласты слева и справа, – Брайан всё же не отрывал глаз от этой плиты. – Да. Но я сомневаюсь, что ему хватит воздуха. – Он продержится. Уоррен, мы можем только немного подкопать по линии разлома. Но на это уйдёт слишком много времени. – Давай начнём. – Нам нужна помощь. – Сюда никто не придёт, а если придёт и окажется, что проклятие мы не сняли, то толку будет мало. Вместо ответа Брайан бросился к части разлома, которую не перекрывала плита, но эта часть всё равно оказалась слишком узкой, чтобы пролезть под плиту. Рыхлая земля выгребалась легко и почти без усилий. Только камни царапали кожу, и Брайан изредка спрашивал, жив ли ещё Роджер. – Жив. – А ну-ка оба в сторону, – скомандовал голос над головой. И под непонимающими взглядами Уоррена и Брайана принц Сапфир Сильверстоун ящерицей скользнул в вырытый лаз. Вот только как? Образованное отверстие было чудовищно узким. Едва ли можно было просунуть голову, а Сапфир отличался и ростом, и разворотом плеч. Зашелестел песок, земля стала неустойчивой и словно начала засасывать плиту. Но тут же этот огромный кусок остекленевшего песка и пепла взлетел в воздух и почти вслед за ним выбросило Роджера. Сапфир лишь подпрыгнул и встал уже на съехавшиеся друг к другу пласты земли. Роджер сумел сгруппироваться в последний момент и почти эффектно приземлился рядом с предком, взметнув, правда, тучу пыли. – Что ты здесь делаешь? – тупо спросил Брайан у Сапфира. – Принёс благую весть, – бодро заговорил Сапфир. – Проклятие с пепелища снято. Да и пепелища больше нет. Здесь всё так переворочено и перепахано, что… и ещё не очень устойчиво. Поднимайтесь в воздух, господа, не то рискуете снова провалиться под землю при новых подвижках. – На Пенрине же нет землетрясений, – с нажимом произнёс Роджер, взлетая с помощью протезов. – Нет, и не было. А вот пепелище поднялось в воздух и рухнуло обратно вниз. Оттого и впечатление землетрясения. Уоррен и Брайан переглянулись и поспешили за Сапфиром и Роджером. Золотой клетки из тонких прутьев не было. Уже за стеной крылатые опустились на землю и смогли увидеть, насколько вспучилась земля пепелища, и пронаблюдали, как она в некоторых местах оседает, скрываясь за стеной. – Это чудовищно, – тяжело вздохнул Брайан. – И это было очень опасное предприятие. Роджер, ты как? – Я спасся от смерти. Такое очень бодрит в любой ситуации. Но я бы хотел принять душ. Им всем хотелось принять душ. Уоррена Сапфир доставил домой точно так же, как отец доставлял на Соно-Мэйн. Эсса, увидев мужа, перемазанного землёй и чёрного от пепла, пару дней шутила на тему того, как именно Уоррен снимал проклятие с пепелища. Но на третий день случилось то, чего Уоррен не мог ожидать никак. Он увидел Роджера, входящим в зал координат. Три такта спустя Уоррен поливал кровью пол, чудовищным усилием воли пытаясь преодолеть парализующее воздействие непереносимой боли и вытащить клинок из живота соскальзывающими пальцами. Это был очень плохой удар. Плохой удар из тех, что перекрывают основную ветвь кровотока и в считанные мгновения приводят к смерти. И самое невероятное то, что нанёс его именно Роджер. На глазах у беременной Эссы. Уоррен мгновение смотрел на друга и видел холодный взгляд голубых глаз. Но затем Роджер чуть улыбнулся, вытащил клинок и мгновенно исцелил Уоррена. Оба опустились на холодные плиты пола: Уоррен рухнул на колени, Роджер сел медленно, опираясь на руки и не спуская с друга глаз. – Эсса не заметила, – прошептал Роджер и широко, приветливо улыбнулся ей, отвечая на её кивок и улыбку. – Повезло.