– Нет, – засмеялась она, – это не так. Несколько дней осталось до последнего экзамена и аттестации. Дальше – свадьба и учения. Четыре лунных периода до нападения алмазного варлорда. Потому Эсса подняла книгу и швырнула её в Уоррена: – Характеристики Р-301-42-15. Быстрее говори! В тебя стреляют, Элайн! – и со смехом продолжала закидывать его всем, что попадалось под руку. И когда Уоррен скороговоркой всё рассказал, сумев ни разу не попасть под "пулю", невеста обогнула стол и поцеловала его, сказав, что это было потрясающе. – Я бы не смогла так даже после долгих тренировок. – Смогла бы, но только после очень долгих тренировок. – Нет. Я бы даже не вспомнила, что… а чем Р-301-42-15 отличается от Р-306-40-15? – Номер – это и есть характеристики. Надо только запомнить, что эти цифры значат у конкретной серии. То же самое у всей линейки сверхдальних орудий. А вот для орудий многоцелевого назначения это не работает. Там характеристики так просто не запомнишь. Надо знать механику и уже из неё делать выводы. – Я проглядела то пособие, там об этом ничего не было сказано. – Это близнецы Си, а точнее Роджер. Мы виделись пару раз и немного поболтали. Брайан шепнул, что Роджер постоянно грезит о леди Чедвик, но при мне Кардиф о ней не вспоминал. – Тебе просто повезло, – криво усмехнулась Эсса и тут же озаботилась другим: – Так жалко его… Но за тебя мне просто страшно. Говорят, все сражения будут транслировать с помощью магии на Соно-Мэйн. Возможно, я узнаю обо всём раньше, чем ты… – С гибелью Роджера ничего не закончится. – А с гибелью Колина Ханта? – Мы не погибнем, даже если они не справятся. У нас есть гений Дарка или хотя бы… магия принцев. – Принцы будут сражаться с наследниками царя, между прочим, тоже алмазными варлордами. А Рэйн Росслей с леди Мелиссой – страховать кольцо тишины вокруг алмазного во время битвы с лучшими мечниками и… Вдруг принц Росслей погибнет? – Тогда Роджеру и Ханту лучше справиться с задачей и справиться с ней как можно скорее. Кстати, откуда ты знаешь о кольце тишины? – У папы спросила. – О, так если тебя хорошенько потрясти, то можно получить все государственные тайны? – Это не так, Элайн. Я узнавала только о плане защиты. Тебе ведь его ещё не сообщили? – Нет. – Но ты тоже знаешь о кольце тишины. – Благодаря дружбе с близнецами. Они и сообщили, что Дарк планирует отправить меня обеспечивать это самое кольцо тишины. Близнецы Си, самые давние и близкие приятели Уоррена, даже не поздравили его с аттестацией, когда пришло время, и очередной рубеж был достигнут. Роджер и Брайан только взяли его на опробование нового артиллерийского орудия после возвращения в столицу. Но, как и всегда в Ньоне, близнецы оказались окружены летшарами, и уже спустя пару свечей Уоррен увидел Роджера с Брайаном на огромном постаменте для трансляций. И себя рядом с ними. Близнецы уже выглядели идентично: Роджер постригся, а Брайан выкрасил волосы в чёрный и спилил с плеча шипы. И только благодаря лёгкой кровожадности в улыбке Роджера, явно получающего удовольствие большее, чем брат, Уоррен и смог отличить его теперь. Две свечи назад он буквально знал, кто из них кто и его это не смущало, но теперь они выглядели одинаково, как до конца войны Севера и Юга… Мысли и воспоминания о признаках святости Брайана повели Уоррена в Три-Алле. Но он не решился ступить на территорию, так как был один. Да и рука заболела невыносимо уже в воротах. Вокруг было очень тихо, так странно тихо, как бывало перед рассветом на Клервинде – сравнительно безветренной планете. Боль начала надоедать. Нарастало тягостное желание излить боль, но не призывом символа, а как-то иначе. И тут его за кисть потянуло коснуться плит двора Три-Алле. Казалось, что после будет легче, что боль выльется. Но когда он опустился на колени и, протянув руку, сделал это, то в пальцы словно ударил разряд. Неведомая сила туго обхватила его запястье и рванула на плиты двора. Ещё одним рывком затащила за ограду и быстро поволокла ко дворцу. Ударившись головой о ступени, Уоррен потерял сознание. …Только Джулиан Дарк разразился небольшой речью перед ближайшими подчинёнными, скорее ставя в пример Уоррена, чем поздравляя его. И Дарк не был бы собой, если бы не предложил после защиты подумать о продолжении военной карьеры в регулярных войсках. Впрочем, менее многословным, но более искренним оказался император… Уоррен почему-то вспоминал это, приходя в себя. Близнецы склонились к нему и пытались привести его в чувство, но их слов было не разобрать. В ушах сильно звенело, но боль нигде не ощущалась. Уоррен понял только, что близнецы считают, что ему следует ещё немного полежать. И задумался о том, почему поздравления Дарка и Бесцейна не оставляют его. Наконец понял. Дело всего лишь в том, что теперь у него есть много времени на то, чтобы разобраться с Три-Алле. С пониманием вместе пришло предвестие страха, прежнего страха перед той силой, перед которой уже не единожды дрожал. В последний раз он был с близнецами, но проклятие дворца Санктуариев всё равно откусило ему руку. Да, это было похоже на старость крылатых, только начавшуюся с кончиков пальцев и стёршее сразу всю кисть. Когда Брайан, войдя в пору святости, заметно постарел, его кожа постепенно покрылась серебряной пылью, а руки и ноги также слушались всё хуже и хуже. Потеряв святость, Брайан снова стал молодым и полным сил. Уоррен же не успел ощутить старость. Но уж очень это было похоже на тот случай, когда рука исчезала почти на глазах. После всего он так же не мог рассказать Эссе о том, что чувствовал. И не потому, что не существует слов, описывающих это, а потому, что таким делиться никак нельзя. – Дайте время, я ещё плохо слышу. – Хорошо, – прорвалось через звон, и близнецы одновременно отошли. Уоррен с трудом сел. Руки и ноги на месте. Уши целы, но с волос сыпется золотая пыль вперемешку с песком. Значит, был ранен. На одежде тоже полно золота, но не ясно, в чём дело – ни ран, ни прорех в ткани нет. Три летшара фиксировали всё вокруг. – Расскажите, что случилось, – попросил Уоррен, когда звон стих. – Сапфир только увидел нас, как сказал, что ты погибнешь в Три-Алле и велел мчаться сюда, – пояснил один из близнецов. – Когда мы сюда прилетели, тебе разрывало челюсть и глотку. Исцеление буквально свило твоё лицо из волокон и лент, на которые тебя порезало. Я никогда такого не видел. Не существует ничего, кроме самой тщательно скрываемой магии, что бы могло нанести такие увечья. В любом случае, разумный такого не смог бы сделать. – Уходим? – спросил другой, но после нескольких мгновений молчания продолжил: – Очевидно, что на тебя здесь нападает нечто, но угроза не постоянная. Она иной раз отступает. Я предлагаю вознести молитву. Роджер? – Я умею молиться, не смотри на меня так. – Любой дурак гипотетически умеет проговаривать про себя нужные слова. Но сможет ли совершать молитву достаточно глубокую, чтобы она вообще могла отличаться от обычного соединения слов и мыслей? – Не будь занудой, – поморщился Роджер и горделиво добавил: – Я могу всё. Вообще всё, абсолютно. И молчи про Шерил. Её я тоже могу… просто нужно ещё немного времени. И выжить. Уоррен хотел опереться о почерневший от плесени диван, но в ушах так зазвенело, а перед глазами стало настолько темно, что он потерял понятие пространства. – Это был знак, мальчики, – выговорил он, едва поборов приступ дурноты и слабости. – Проклятие хочет убить меня раньше, чем я всё расскажу. Правую руку отгрызло, чтобы не смог записать, рот и глотку – чтобы рассказать, когда решусь. Оно не хочет, чтобы я передавал свои знания о том, что чувствую здесь. Интересно то, что общество тайны, полнокровные или Рашингава наверняка знают больше меня. Но только меня Единый считает достаточно подходящим, чтобы поведать империи о том, что происходит. Иначе он не разрешил бы дьяволу терзать меня. – А что происходит-то? – Появилось окно в потусторонний мир, мальчики. Оно ещё пока заколочено, но Единый хочет, чтобы все знали, что оно существует. – Полный бред! – резко выпалил Роджер. – Брайан, наш друг ещё ни разу не говорил настолько тухлой ерунды. Давай порубим его, снова исцелим и посмотрим, что он скажет тогда? – А мне кажется, что он это серьёзно, – переводя взгляд с брата на друга, сказал Брайан. – Не верю. Слишком внезапно. – Неженка. Ко всему-то тебя надо готовить, – немного издевательски улыбнулся Брайан. – Хм… Так это дьявол тебя так? – спросил у Элайна Роджер. – Кто-то из того ряда. – И ты говоришь, что Единый позволяет ему делать это с тобой? – плотно занялся новостью Роджер. – Чтобы подтолкнуть тебя рассказать об этом? – Да, но я понятия не имею, как это сделать. – Я провожу тебя к отцам церкви, и они расспросят тебя, – предложил Брайан. – Когда они начнут задавать вопросы, то решат, что я… – Я верю, что они разберутся в твоей каше из святости и греха. – А я… просто могу рассказать то, что видел и что всё это значит, – предложил Роджер. – Нынче к моим словам как-то по-особенному прислушиваются. – Это потому, что думают, что если ты погибнешь в драке с алмазным, то его никто больше не сможет остановить и империя будет обречена, – криво усмехнувшись, сказал Брайан. – Ах, ну да… знаешь, а у того крепкозадого парня должно быть имя, – легко перевёл тему Роджер. – Я бы хотел узнать его. – Спроси у Сапфира. – С чего это ему знать имя парня, которого мы с Хантом порешим во второй день защиты? – Если ты спросишь у алмазного его имя, он тебе ответит, и ты выживешь хотя бы в нескольких вариантах будущего, то Сапфир будет в курсе, – внятно и быстро разъяснил Брайан. – Логично, чёрт возьми, – похлопал ресницами Роджер и задумался ещё о чём-то. Брайан молча посозерцал лицо брата, а потом сказал: – Роджера поразила мысль о том, что на поле боя можно разговаривать. Ветеран многих сражений, называется. Роджер вскинулся, но Уоррен, усевшись на полу как можно удобнее, вмешался: – Эсса намекнула мне, что будет трансляция сражения. Так что спроси у алмазного. Всем будет интересно. – Но если я спрошу, а потом он догадается, что Брайан мой близнец и подловит его тем, что он не знает его имя… – протараторил Роджер, – ты тоже, братишка, должен узнать это имя. Какова вероятность, как думаешь, что он будет отслеживать нас по массам и вся затея с треском провалится? – Если Сапфир разрешил, то не провалится. – Но алмазный может насторожиться в ходе боя. Готовься в таком случае испариться… и дать воссиять моей величественной славе. Уоррен чуть не подавился воздухом. Намеренный и внезапный пафос более чем жалкого и неуверенного в своих силах Роджера Кардифа казался таким неадекватным ситуации, что стал смешным.