Шесть часов спустя он вырвался, и сердце его воспарило от радости победы. Шквал уходил, унося тучи, за ними виднелось окно голубого неба. Майкл понятия не имел, где он, с курса он сбился, конечно же. Оставалось только идти на запад, пока не дойдешь до берега. Спустя пару часов он увидел длинную серую полосу песчаного пляжа. Он шел вместе с приливом. Остров Галвестон, по всей видимости, судя по развалинам старого волнолома. Солнце высоко, ветер хороший. Свернуть к югу, в сторону Фрипорта – туда, где есть дом, еда, настоящая постель и всё остальное – или куда-нибудь еще? Однако события нынешнего утра были столь яркими, что эта перспектива показалась ему скучной и убогой в качестве завершения такого дня. Он решил исследовать Хьюстонский судоходный канал. Там можно будет стать на якорь на ночь, а утром отправиться к Фрипорту. Майкл поглядел на карту. Узкая полоса воды отделяла северную оконечность острова от полуострова Боливар. С другой стороны был залив Галвестон, округлый, шириной около двадцати миль, в глубине которого, в его северо-восточной части, был глубокий эстуарий, по краям которого стояли развалины портовых сооружений и химических заводов. Он быстро шел к заливу с попутным ветром. Здесь, в отличие от коричневатой воды у побережья, вода была чистой, практически прозрачной, зеленоватого оттенка. Майкл даже видел скользящие в глубине темные силуэты рыб. На берегу то тут, то там виднелись огромные кучи мусора и обломков, но в других местах берег был будто вычищен. Уже вечерело, когда он подошел ко входу в эстуарий. В канале виднелся огромный темный силуэт. Когда Майкл подошел ближе, то понял, что это огромный корабль, длиной не в одну сотню метров. Он застрял между двумя опорами вантового моста, пересекающего канал. Майкл подвел свою лодку ближе. Корабль стоял на месте, слегка накренившись на левый борт и с дифферентом на нос. Корма приподнялась, и над водой, ниже ватерлинии, виднелись огромные гребные винты. Он на мели? Как он сюда попал? Наверное, точно так же, как и он сам, волной и приливом принесло к проливу Боливара. На корме, в потеках ржавчины, виднелись буквы названия корабля и порта приписки. БЕРГЕНСФЬОРД ОСЛО, НОРВЕГИЯ Майкл подвел «Наутилус» к ближайшей из опор. Да, лестница. Пришвартовавшись и спустив паруса, он спустился в рубку. Монтировка, лампа, набор инструмента и два куска крепкой веревки метров по тридцать. Сложив всё в рюкзак, Майкл вернулся на палубу, сделал глубокий вдох, сосредоточиваясь, и полез вверх. Высоты Майкл не боялся, у него просто выбора не было. На нефтеперегонном заводе ему часто приходилось залезать весьма высоко, болтаясь в обвязке у ректификационных колонн и счищая с них ржавчину. Со временем он привык к этому и уже не робел, по крайней мере с точки зрения товарищей по бригаде. Но сейчас эта привычка не очень помогла ему. Стальные ступени лестницы, вделанные в бетон опоры, при ближайшем рассмотрении оказались не настолько надежными, какими казались издалека. Некоторые выглядели так, будто они вообще едва держатся. К тому времени, когда Майкл добрался до верха, его сердце колотилось уже где-то в районе горла. Он лег на спину на дорожное полотно моста, едва дыша. А потом глянул через край. До палубы корабля метров пятьдесят. Иисусе. Он привязал веревку к ограждению моста и бросил вниз, провожая ее взглядом. Нужно будет хорошо держаться ногами, чтобы контролировать скорость спуска. Ухватившись за веревку руками, он повернулся спиной к краю, откинулся назад, сглотнул и сделал шаг. Первые полсекунды ему казалось, что он сделал самую большую в своей жизни ошибку. Что за идиотская идея! Он так камнем на палубу упадет. Но затем он поймал веревку ногами и сжал ее меж ступней мертвой хваткой. И начал спускаться, переставляя руки одну за другой. Судя по всему, это какое-то грузовое судно. Оказавшись на палубе, Майкл пошел на корму. Открытая металлическая лестница вела наверх, в штурманскую рубку. Дойдя до верха, Майкл оказался у массивной металлической двери, рукоятка которой не желала двигаться с места. Отломив ручку монтировкой, Майкл вставил внутрь механизма жало отвертки. Немного повозился, отщелкивая штифты замка, а потом снова взял в руки монтировку и открыл дверь. В лицо ударил едкий аммиачный запах, от которого заслезились глаза. Воздух, которым уже сотню лет никто не дышал. Ниже широкого смотрового окна располагался пульт управления, ряды тумблеров и циферблатов приборов, плоские компьютерные мониторы и клавиатуры. В одном из трех высоких кресел у пульта виднелось тело человека. Время превратило его в ссохшуюся коричневую мумию, покрытую заплесневелыми лохмотьями, оставшимися от одежды. На плечах виднелись погоны, похожие на военные, с тремя полосами. Старший офицер, подумал Майкл, возможно, даже капитан корабля. Причина смерти была вполне очевидна – дыра в черепе размером с кончик мизинца Майкла, место, где вошла пуля. На полу, под вытянутой в сторону правой рукой, лежал револьвер. Остальные тела Майкл нашел в помещениях под палубой. Почти все – в постели. Он не стал долго здесь задерживаться, лишь сосчитал. Всего сорок два трупа. Покончили ли они с собой? Судя по тому, что тела в порядке, возможно, однако непонятно, как они это сделали. Майкл и раньше видел нечто подобное, но никогда столько человек в одном месте. Спускаясь всё ниже, он наткнулся на помещение, непохожее на остальные. В нем было много коек, а не одна-две, узкие, в два яруса, закрепленные к переборкам, с узким проходом между ними. Матросский кубрик? Многие койки были пусты, он насчитал здесь всего восемь тел, из которых два были нагими и лежали на нижней койке, сплетя руки и ноги. Здесь было побольше мусора, пол покрывали гнилые обрывки ткани и всевозможные предметы. Стены у коек были украшены выцветшими фотографиями, иконами, открытками. Осторожно сняв одну из фотографий, он поднес ее к фонарю. На ней была улыбающаяся темноволосая женщина с ребенком на коленях. Краем глаза он заметил что-то еще. Большой лист бумаги, тонкой, как носовой платок, приклеенный клейкой лентой в изголовье койки, с вычурными буквами, «Интернэшнл геральд трибьюн». Майкл аккуратно отклеил ленту и положил бумагу на койку. ЧЕЛОВЕЧЕСТВО В ОПАСНОСТИ Кризис Разрастается, Люди Гибнут По Всему Миру Вирус распространяется по всем континентам Порты и границы наводнены миллионами бегущих от распространяющейся заразы Крупные города погрузились в хаос, когда массовые отключения энергии погрузили Европу во тьму РИМ (АП), 13 мая – мир оказался на грани хаоса, когда во вторник болезнь, известная как Пасхальный Вирус, продолжила свое смертельное шествие по планете. Хотя быстрое распространение вируса затрудняет оценку числа погибших, сотрудники департамента здравоохранения ООН оценивают их в сотни миллионов. Вирус, распространяющийся воздушно-капельным путем, видоизмененный штамм того, что опустошил Северную Америку два года назад, был обнаружен на Кавказе и в Центральной Азии всего пятьдесят девять дней назад. Сотрудники медицинских служб тщетно пытались определить как его источник, так и эффективные способы лечения. «В данный момент мы можем лишь сказать, что этот патоген необычайно силен и смертельно опасен, – сказала Мадлен Дюплесси, председатель исполнительного комитета Всемирной организации здравоохранения, выступая в штаб-квартире организации в Женеве. – Смертность достигает практически ста процентов». В отличие от ситуации в Северной Америке, Пасхальный Вирус не требует непосредственного физического контакта, чтобы передаваться от человека к человеку, и может распространяться на большие расстояния вместе с частичками пыли или воздушно-капельным путем, так что многие сравнивают эту эпидемию с эпидемией «испанского гриппа» 1918 года, от которой по всему миру погибли 50 миллионов человек. Запрет на перемещения практически не помогает в борьбе с его распространением, как и попытки властей крупных городов запретить собрания в общественных местах. «Боюсь, мы на грани потери контроля над ситуацией, – сказал итальянский министр здравоохранения Винченцо Монти на пресс-конференции, в ходе которой то и дело слышался кашель. – Хочу максимально подчеркнуть важность того, чтобы люди оставались в своих домах. Дети, взрослые, старики – эпидемия не щадит никого. Единственным способом выжить является не заразиться». Проникая через легкие, Пасхальный Вирус мгновенно сокрушает защитные силы организма, воздействуя на дыхательную и пищеварительную системы. Первоначальные симптомы – потеря ориентации, лихорадка, головная боль и спонтанная рвота. Когда патоген набирает полную силу, у жертв происходят сильнейшие внутренние кровотечения, обычно приводящие к смерти в течение 36 часов, хотя сообщается и о случаях, когда здоровые взрослые люди умирали за два часа. Очень редко у жертв заболевания проявляются эффекты трансформации, сходные с Североамериканским Вирусом, выражающиеся в значительном росте агрессивности, но удалось ли кому-то из этих людей преодолеть порог в 36 часов, неизвестно. «Похоже, процент таких случаев очень мал, – сказала репортерам Дюплесси. – Чем эти люди отличаются от остальных, мы пока просто не знаем». Сотрудники ВОЗ предполагают, что заболевание могло быть перенесено из Северной Америки на кораблях или самолетах, несмотря на международный карантин, введенный ООН в июне два года назад. Другие теории насчет происхождения патогена рассматривают гипотезу о пернатых переносчиках, учитывая массовое вымирание нескольких видов перелетных птиц, случившееся на Южном Урале незадолго до того, как начала распространяться эта болезнь. «Мы рассматриваем все варианты, – сказала Дюплесси. – Мы не отказываемся ни от каких гипотез». Третья теория заключается в том, что это дело рук террористов. Отвечая на неоднократные заявления в прессе, генеральный секретарь Интерпола Хавьер Кабрера, бывший министр Министерства внутренней безопасности США и член правительства США в изгнании, располагающегося в Лондоне, сказал репортерам следующее: «В настоящий момент ни одна группа, ни какие-либо отдельные люди не взяли на себя ответственность за это, насколько нам известно, хотя мы продолжаем расследование». Кабрера также заявил, что международная правоохранительная организация, членами которой являются 190 государств, не имеет никаких свидетельств тому, что какая-либо террористическая организация либо поддерживающее ее правительство имеет возможность создать подобный вирус. «Несмотря на все имеющиеся трудности, мы продолжаем координировать наши усилия, работая с правоохранительными органами и разведывательными службами всего мира, – сказал Кабрера. – Это глобальный кризис, и он требует глобального ответа. Если появятся надежные доказательства того, что вирус создан человеком, сделавшие это обязательно будут привлечены к ответственности». Поскольку практически во всем мире в настоящее время действуют законы военного времени, в сотнях городов начались бунты. Сообщается о жестоких столкновениях в Рио-де-Жанейро, Стамбуле, Афинах, Копенгагене, Праге, Йоханнесбурге и Бангкоке. Чтобы сдержать растущую волну насилия, на экстренном заседании ООН в Гааге был принят призыв ко всем странам ограничивать применение силы. «Для человечества сейчас не время воевать с самим собой, – заявил в своем письменном обращении генеральный секретарь ООН Ан Юн-дэ. – В эти темные времена именно человечность должна стать для нас путеводной звездой». Отключения электроэнергии по всей Европе продолжают создавать помехи проводимым мероприятиям и усиливают хаос. В ночь на вторник волна отключений простиралась от Дании на севере до юга Франции и Северной Италии. Схожая ситуация наблюдается в Азии, Японии и Западной Австралии. Возникли серьезные неполадки в работе проводной и мобильной связи, отрезая города от внешнего мира. В Москве нехватка воды и сильный ветер привели к крупным пожарам, в результате чего бóльшая часть города выгорела. Погибли тысячи человек. «Всё пропало, – сказал один из очевидцев. – Города Москвы больше не существует». Всё чаще приходят сообщения о массовых самоубийствах и так называемых «культах смерти». Ранним утром в Цюрихе полицейские, прибывшие на вызов по сообщению о подозрительном запахе, обнаружили на складе более 2500 тел, в том числе детей и младенцев. Согласно докладу полиции, группа использовала для создания смертельного коктейля «секобарбитал», мощнейший барбитурат, смешав его с сухим концентратом фруктового напитка. Хотя большинство жертв, судя по всему, выпили его добровольно, некоторые из погибших были связаны по рукам и ногам. Отвечая на вопросы прессы, начальник полиции Цюриха Франц Шац описал увиденное как «невыразимый ужас». «Не могу даже представить себе степень отчаяния людей, которые оборвали не только собственные жизни, но и жизни своих детей», – сказал Шац. По всему миру люди всё чаще стали собираться в молельных домах и стекаться в крупнейшие религиозные центры, чтобы найти утешение в религии в эти времена. В Мекке, самом святом для мусульман месте, собрались миллионы, несмотря на нехватку еды и воды, добавившую им страданий. В Риме Папа Корнелий II, по свидетельствам многих очевидцев, уже заболев, обратился к верующим вечером вторника с балкона своей резиденции и призвал их «вверить свои жизни в руки всемогущего и милосердного Бога». По всему городу звонили колокола. «Если воля Божия в том, что настали последние дни в истории человечества, – сказал понтифик, – пусть мы встретимся с нашим Отцом небесным, наполнив сердца наши миром и принятием. Не ввергайте себя в пучину отчаяния, ибо живой и любящий нас Господь, в чьих руках пребывают жизни детей Его с начала времен, пребудет с нами вовеки». По мере роста числа жертв сотрудники органов здравоохранения стали беспокоиться о том, что незахороненные останки умерших могут ускорить распространение инфекции. Пытаясь совладать с ситуацией, во многих регионах Европы стали проводить массовые захоронения. Другие стали отвозить умерших к морю на грузовиках и сбрасывать в воду. Однако, несмотря на весь риск, многие родственники умерших берут дело в свои руки, хороня своих близких на любом доступном клочке земли. Типичным для крупных городов мира стал пример Булонского леса, одного из старейших и известнейших в Европе городских парков, который теперь стал местом для тысяч могил. «Это последнее, что я могу сделать для моей семьи», – сказал Жерар Боннэр, тридцати шести лет, стоя у свежевырытой могилы, где он похоронил свою жену и маленького сына, которые умерли один за другим в течение шести часов. После бесплодных попыток известить официальные органы Боннэр, по его словам работающий во Всемирном банке, попросил соседей помочь перенести тела и вырыть могилу, на которой он оставил семейные фотографии и мягкую игрушку-попугая, любимую игрушку его сына. «Я могу лишь надеяться на то, что очень скоро воссоединюсь с ними, – сказал Боннэр. – А что еще всем нам теперь остается? Что мы еще можем сделать, кроме как умереть?» Майкл не сразу понял, что дочитал до конца статьи. Его тело онемело и будто лишилось веса. Он оторвал взгляд от газеты и огляделся, будто ища того, кто скажет ему, что он ошибся, что всё это ложь. Но вокруг никого не было, лишь тела да огромная поскрипывающая махина «Бергенсфьорда». Боже правый, подумал он. Мы остались одни. 5 Женщина на шестнадцатой койке буянила. При каждой схватке она изрыгала поток проклятий в адрес своего мужа, таких, от которых нефтяник бы покраснел. Что еще хуже, шейка матки у нее едва раскрылась, на два сантиметра. – Постарайся успокоиться, Мария, – сказала ей Сара. – От воплей и ругани тебе лучше не станет. – Будь ты проклят, сукин сын, что ты со мной сделал! – хрипло выкрикнула Мария своему мужу. – Вы ничего не можете сделать? – спросил Сару муж Марии. Сара не знала, имеет ли он в виду то, что сможет унять боль или что заставит его жену заткнуться. Судя по обреченному выражению его лица, ему было не привыкать к оскорблениям. В поле работает, поняла Сара, глядя на полоски земли у него под ногтями. – Просто скажи ей, чтобы она дышала. – А я что делаю? – язвительно спросила женщина и, демонстративно надув щеки, сделала пару выдохов. Ударить бы ее киянкой в лоб, и дело с концом, подумала Сара. – Ради бога, скажите этой женщине, чтобы заткнулась! – сказал лежащий на соседней койке пожилой мужчина. У него была пневмония, и он закончил свою фразу приступом мокрого кашля. – Мария, мне реально нужно, чтобы ты мне помогала, – сказала Сара. – Ты тревожишь других пациентов. А я в данный момент ничего не могу сделать. Нам остается лишь ждать, когда природа возьмет свое. – Сара?