Вокруг автозаправки, насколько позволял видеть туман, стоял безмолвный лес. Не было слышно ни щебета птиц, ни шума автомобилей или города. Серое небо стянуло тучами, казалось, что вот-вот пойдёт дождь. Тошик и Вовка помогли Ленке выбраться, поддерживая её с двух сторон. Ленка-пенка – и без того маленькая и щуплая – сейчас казалось ещё меньше и ещё костлявее. Почти невесомая. Она поджимала левую ногу и неловко прыгала на правой. В туманной серости лицо у Ленки было белое-белое, с красными ссадинами на губах и подбородке. А под правым глазом расплылся желтоватый синяк. – Кажется, я пропустил эпичную драку, – хмыкнул Вовка, разглядывая Ленку. – Не то чтобы я люблю драться, но выглядите вы оба ещё как. – Ага, особенно с ножом в животе, – хмыкнула в ответ Ленка. – Подведите меня к заправке поближе. Они пересекли бетонный квадратный участок. Под ногами валялись клочья газет, куски кирпича и галька. Кто-то опрокинул металлическую урну и изрядно на ней потоптался. Ветер трепал зажатый под урной кусок тряпья. – И что теперь? – осторожно спросил Тошик. Автозаправка с покосившимся красным козырьком казалась заброшенной. Пластиковая обивка на стенах кое-где была выдрана, а кое-где отвалилась или выцвела. Окна в пыли. Ветер намёл песок и грязь под стены. Ленка откашлялась, сказала громко, глядя на покосившуюся дверь: – Выходите, тут все свои. Эй, двое из ларца! Никто ей не ответил. Тошику показалось, что за стеклом промелькнул чей-то силуэт, и он впервые за долгое время подумал, что вокруг на много километров нет никого, кто мог бы за них заступиться. Ни одного взрослого. Только трое подростков, один из которых ранен, а двое других… если говорить прямо, Тошик и Вовка вряд ли годились на роли героев, которые в случае опасности смогут предпринять что-то толковое. Вон, Тошик даже Ленку защитить как следует не смог. – Выходите, выходите, – повторила Ленка. – Вглядитесь в моё лицо, я одна перед вами, и мне нужно пройти в город этим путём. – Почему? – из глубин заправки раздался подростковый голос, и Тошик вздрогнул от неожиданности. Они с Вовкой переглянулись. – Потому что, блин, у меня нож в животе! – сказала Ленка и закашлялась снова, едва не согнувшись пополам. – Надо скорее в дом. Вглядитесь в моё лицо и всё такое, какой там у вас ритуал, а? Не тяните. Косая дверца автозаправки медленно отворилась и на улицу вышел парень лет семнадцати, худой и остроносый, с копной густых длинных волос, спадающих на лоб. Чёлка закрывала левый глаз. Одет парень был в строгий костюм. На ногах – чёрные туфли. Его одежда сильно контрастировала с окружающим миром. Будто парень собрался на выпускной и забыл переодеться перед поездкой на заброшенную заправку. Следом за ним вышел ещё один парень, точно такой же, худой и остроносый, на одно лицо с первым, но его чёлка закрывала правый глаз, а не левый. – О, круто, близнецы, – присвистнул Вовка восхищённо. – Я один раз только близнецов видел, мелких. А взрослых никогда. Подростки, однако, не обратили на Вовку внимания. Они подошли ближе – под подошвами хрустела галька, – остановились в двух шагах от Ленки и стали молча её разглядывать. – Нож, – сказал тот, у которого чёлка была направо. – Лицо наше, мёртвое, – сказал тот, что с чёлкой налево. – Времени немного. – Я знаю тебя. – Зачем ты выбралась из города? – Как ты оказалась с этой стороны? – Неважно, не отвечай. – Это риторический вопрос. – Какова плата? Они одновременно протянули правые руки с раскрытыми ладонями. – Вы вообще кто? – беззаботно спросил Вовка. – Что за двое из ларца, одинаковых с лица? Подростки синхронно повернули к нему равнодушные лица. – Мы, мальчик, границу охраняем, – сказал один. – Чтобы лишние люди не прошли. И не вышли. – Вот как вы. Вовка поёжился. – Мы никуда не собираемся, – сказал он. – А вот Ленке надо срочно. Что у вас с оплатой? Что нужно? – Я знаю, заплачу, – перебила Ленка, тяжело дыша. – Подайте рюкзак. – Он в машине, сейчас… – Тошик вернулся к автомобилю, ощущая, как давят на него серое небо и тишина вокруг. Даже верхушки деревьев, разрывающих туман, клонились в стороны совершенно бесшумно. Рюкзак валялся на заднем сиденье и был мокрым от крови. Тошик принёс его Ленке, сам снова встал сбоку, поддерживая подругу. Ленка запустила руку в недра рюкзака почти по локоть. Вытащила сначала расчёску, потом носовой платок. Положила эти вещи в протянутые ладони. Близнецы пару секунд разглядывали плату. Один, с чёлкой налево, сказал: – Хорошо, принимается. – Пойдём, – сказал второй и взял Ленку за плечо. Он потянул её на себя, и тут произошло что-то странное. Изнутри Ленкиного тела вдруг вышла другая Ленка – полупрозрачная, дрожащая, как дымка тумана, похожая на призрачный силуэт. А настоящая, живая Ленка обратилась безжизненной куклой. Она осела в руках Тошика и… рассыпалась на части. Со стуком на землю упали части тел, покатилась голова, а в руках у Тошика и Вовки остались только плечевые суставы. Но это была уже не Ленка. Это была кукла, манекен, похожий на Ленку. Из суставов торчали шарниры. С лица исчезли живые черты, превратившиеся в нарисованные линии, кружки и точки. Вместо носа – пластиковый треугольник. Вместо губ – неглубокий вырез. Вовка с коротким криком отбросил Ленкину пластмассовую (или какую?) руку в сторону. Один из подростков коротко рассмеялся: – Живые! Близнецы взяли прозрачную Ленку за плечи и повели к заправке. Ленка обернулась только один раз, посмотрела на Вовку с Тошиком весёлым, привычным своим взглядом и подмигнула. А затем все трое исчезли за покосившейся дверью. Стало тихо и пустынно. Тошик снова ощутил глубокое одиночество, окружившее его со всех сторон. Тут не было больше живых. Не было мёртвых. Только приграничная пустота. – Что это было? – пробормотал Вовка. Он быстро отошёл от испуга и теперь с любопытством разглядывал то, что осталось от Ленки. – Смотри, нож выпал. И раны никакой больше нет. Действительно, нож валялся на бетоне, а пластиковый Ленкин торс был целым, рубашка не порвана. – Она ушла к себе в мир мёртвых, чтобы залатать рану, – сказал Тошик. – А её живая оболочка осталась здесь. У мамы в книге такое было. Обряд перехода между мирами. – А расчёска и платок? – Из сказок. Гребень – олицетворение леса. Платок – море или озеро. Когда человек переходит из мира живых в мир мёртвых, он преодолевает эти два препятствия. Нужно их нести с собой, понимаешь? Плата. Вот близнецы её и повели. – Откуда ты это знаешь? – От мамы, – пожал плечами Тошик. – Отложилось. – Ну, тогда ты почти наверняка знаешь, что нам делать теперь. – Ага, знаю. Ждать. Он нагнулся и стал собирать части Ленки. Вовка ему помогал. Через несколько минут своеобразная кукла лежала перед ними на бетонной площадке. Пластиковое лицо покрылось мелкими каплями тумана. – Пойдём в машину, – сказал Тошик. – Холодно тут. – И долго нам ждать? Папа с меня три шкуры снимет, если я до вечера не вернусь с машиной. – Это зависит от того, как быстро неживая Ленка-пенка преодолеет лес и море. Или, может быть, озеро. Они вернулись к машине, забрались в салон. Вовка попытался найти радио, но из динамиков доносились только помехи. – Спасибо, что помогаешь, – сказал Тошик. – Я друзей не бросаю, – важно ответил Вовка, крутя ручку радио. – Да и никто бы из нас не бросил. Мы же футбольная команда, забыл? Кто будет на воротах стоять, если Ленки не станет? А кто будет постоянно мазать, если тебе не помочь? Они рассмеялись, и после этого стало уже не так страшно и странно. Только одна мысль крутилась в голове: почему Ленка говорила о его папе в прошедшем времени? 4 Часы на сотовых телефонах и в автомобиле показывали неправильные цифры. То половину третьего, то сразу почему-то без пяти девять вечера, то вдруг семь утра. Ветер налетал на машину с яростью молодого льва, но потом вдруг успокаивался и лениво гонял по парковке заправки мусорные пакеты и обрывки старых влажных газет.